Фрэнк ясно дал понять Робину, что считает ниже человеческого достоинства идти на поводу пустого любопытства и поглощающего контроля, проникая за эту черту. Донни — так тот никогда с этим не мешкал. Теперь же пришлось остановиться. Его швыряло от гнева, любопытства, подозрений и страха. Фрэнк был тих и несгибаем. Он не трогал вещей Донни, не просматривал открытые в браузере страницы, телефонную книгу. К себе требовал того же. Соблюдения личных границ. Хотя Фрэнка тоже швыряло. От того же самого, что и Донни. И временами он был готов нарушить запрет. Но не нарушал.

Верность в отношении возлюбленного в понимании того и другого была непреложной. Хуже обстояло с уверенностью, что он будет верен тебе. Что не уступит и не сдастся перед искушениями, предлагаемыми миром. Большинство ссор взрастали именно на этом страхе и неуверенности. Горький запах острых листьев страха заставлял Донни цепенеть. Страх предательства лишал его уверенности в обретённом счастье. Душный аромат блёкло-лиловых цветов неуверенности толкал Фрэнка к язвительным и высокомерным укусам, целью которых было одно, всегда только одно, услышать «только ты, Фрэнк, только для тебя».

Оба проделывали огромный труд, который дал плоды много лет спустя. Но плоды эти были зрелыми, сладкими, и солнце переливалось сквозь них на просвет.

Страх и неуверенность мешали.

Фрэнк и Робин избавились от них. В доме Кела и Мака Уайтов.

========== 17 ==========

К удивлению Робина, двери им открыла женщина. С пажом-карэ, в лёгком цветном платье, закрывающим плечи рукавами до локтей. От неё приятно пахло ароматом зелёного яблока от Донны Кары.

— Привет. Я Мелани, — сказала она, отходя и рукою приглашая Робина и Фрэнка в прохладный дом.

— Привет, я Робин, — протянул руку Донни.

Мелани обернулась:

— А вы…

— Фрэнк.

— Кел говорил, что ждёт вас к ужину. Я позволила себе задержаться намеренно, признаюсь, — Мелани обладала нежной улыбкой и сообразительным взглядом. — Кел прощается с Ким, просил встретить вас.

— А-а… — вскинул Робин голову.

— Да, я его бывшая жена, — улыбка Мелани не претерпела никаких изменений. — Фрэнк, подарите мне автограф?

— С удовольствием, миссис…

— Просто Мелли. Я настаиваю.

Мелани взяла Фрэнка под руку и повлекла в недра гостиной.

— Мак за домом, на террасе, Робин, — сказала она, оборачиваясь через плечо. — Ему требуется помощь.

Робин улыбнулся губами, провожая их взглядом.

— Фрэнк, я читала всё, что вы пишете.

— Благодарю.

Эшли увидел обложку своей книги «В беспамятстве».

— Хотите знать, каково впечатление? — Мелани протянула ему карандаш и раскрытую на форзаце книгу.

— Валяйте.

— Ядовито и чувственно. Не как в женских романах, поймите правильно. Но женщины без ума от ваших книг.

— Уверен, что только умные и с хорошим литературным вкусом, — сказал Фрэнк, закрывая книгу и протягивая её Мелани.

Та оценила комплимент.

— Фрэнк… будьте начеку.

Эшли приподнял бровь.

— Начеку с Маком О’Нилом.

— С Маком? Тем, что на террасе?

— Да. Вы с ним знакомы лично?

— Не пришлось.

— Я и Кел расстались несколько лет тому назад. Но поддерживаем хорошие отношения, — Мелани говорила, смотря на обложку книги. — Кел иногда, нечасто, делится со мною… своими проблемами.

Фрэнк внимательно рассматривал Мелани с высоты своего роста. Не смотрел на лицо, но видел пальцы руки. То, как они медленно поглаживали глянцевую типографию обложки.

— Мак неразборчив в связях.

— Да вы что? — не сдержавшись, бросил Фрэнк.

Мелани секунду другую смотрела прямо в глаза.

— Я понимаю, что вижу вас в первый раз, но я просто вам симпатизирую. Поэтому вмешиваюсь.

— Простите, Мелли. Всё в порядке.

— Маку нравится Робин.

— А вам не нравится Мак, — догадался Фрэнк.

Мелани неоднозначно качнула головой.

— Маку нравится Робин, я слышала это от бывшего мужа. Будьте внимательны и повеселитесь сегодня, — сказала она, уже оборачиваясь на голос и топот ног дочери.

Фрэнк увидел русоволосую девочку, похожую на Мелани. И на Уайта.

— Привет, Фрэнк.

— Привет.

— Познакомились с Мелли?

— Приятное знакомство, — улыбнулся Эшли.

Та согласно кивнула, подставила Уайту щёку под губы, за плечи повела дочь к двери.

«Маку нравится Робин, — повторил Фрэнк слова Мелани. И сам себе напомнил: — Ещё бы, блядь, он кому не нравился».

— Что будешь пить? — спросил Кел, заворачивая в кухню.

— Не знаю. Робин что-то вёз в пакете, но надо забрать из автомобиля, — сказал Фрэнк.

— Неси во двор, — крикнул невидимый из кухни Уайт.

Фрэнк принёс.

В восемь вечера над землёю стояла удушающая жара, благодаря спускающейся ночи становящаяся влажной. Трава газона, состриженная недели две тому, горячо колола щиколотки, когда Фрэнк ступил на неё в лёгких кожаных вьетнамках. Он видел, что у гриля со стейками и овощами стоит Мак. Похоже, тому было не в пример жарче остальных. Белая майка его промокла, львиные медные волосы в крупное кольцо прилипали к шее, щекам и лбу. Мак был босиком. В одной руке держал лопатку для жарки, в другой сигарету. Молча помахал сигаретой Фрэнку. Тот ответил и подошёл к Робину, который полулежал в шезлонге, скрестив ноги в шортах хаки. Эшли не знал, видит его Робин или нет. Всё портили отзеркаливающие «рейбены». Но по тому как Робин двинул головой в его сторону, Фрэнк понял, что тот не закрыл глаз.

— Что бывшая миссис Уайт тебе сказала?

— Ничего особенного, — отмахнулся Фрэнк.

— Да ты что? — повторил Робин его собственный вопрос.

— А должна?

— Слышал про выражение «всё на лице написано»? — Донни коротко улыбнулся.

Фрэнк пожал плечом:

— Так, сплетни.

— Мило-то как. Минута знакомства: и уже нет повода не посплетничать у моей маленькой кумушки, — Донни поднялся и близко подошёл к мужу. Отобрал бутылки, опустил голову так, чтобы посмотреть на Фрэнка поверх стёкол очков.

Фрэнк дрогнул в губах.

— Поделись сплетнями с дядюшкой Донни, — вкрадчиво сказал Робин.

Фрэнк хохотнул, толкая того в грудь. Несильно, одновременно протягивая ладонью до живота и разглаживая там.

Кел Уайт, проходя мимо со стаканами и пивом, покачал головой:

— Приглашаю к столу, парни.

Оба пошли следом.

— Подходите с тарелками, — громко сказал Мак, оборачиваясь всем торсом. — Привет, Фрэнк.

— Привет, — Эшли подошёл и пожал протянутую Маком руку. Отметил, что тот слегка обгорел, яркий остывающий свет лежал на его мокрых плечах, покрытых веснушками.

Рыжий проследил за его взглядом.

— Ничего не помогает. Солнце убийственное. Самого высокого эспиэф хватает на пару часов. Потом — вот это, — объяснил тот, улыбаясь.

На ужин были стейки, овощи на гриле и пиво. Пиво пили хозяева. Робин захватил для себя и Фрэнка чего покрепче — бурбон.

Сидели душевно, разговаривая о каждом из компании. Мак тешил курьёзами из поликлиники. Уайт и Донни историями о совместных партнёрах по строительству. Фрэнк случаями из жизни не разбрасывался, но остроумно комментировал. Кабы не одно «но».

Фрэнк видел, а когда не смотрел, так чувствовал, что Робин взгляда с него не спускает. Нет, это не было желанием и страстью. Это было наблюдением. Фрэнк допустил этот факт, не тратя сил на вопросы типа «чего тебе?» Потому что он был занят своим наблюдением. За Маком О’Нилом. И Уайтом.

А потом появился косяк с изумительным ганджем. И после двух кругов Мак, откинувшись на спинку кресла, спросил:

— Фрэнк, как ты и Робин познакомились?

Фрэнк взглянул на Донни. Тот, улыбаясь, смотрел на него, медленно отрицательно качая головой. Эшли приподнял бровь. Робин протянул руку за косяком, затянулся, прищурив глаз.

— Ты не хочешь этого слышать, Мак, — ответил наконец Фрэнк, глядя на него.

— Это почему? — рыжий подался вперёд, ложась локтями на колени и провисая между кистями рук.