— Да. Двое.
Робин слышит шелест голосов. Полагает, что львиная доля поклонников Фрэнка — геи, поэтому они весьма пророчески и ободряюще воспринимают его слова.
— А ещё планируете?
Фрэнк снова улыбается.
— Наши дети нам дорого стоили. Только в том случае, если вы учетверите своё покупательское рвение.
Раздаются довольные намёком хлопки.
— Чуть ближе, пожалуйста, — просит оператор.
Робин чувствует, как Фрэнк обхватывает его рукой вокруг талии, вставая к его бедру в замок.
— Это что, именно так выглядит «на поводу у почтенной публики»? — спрашивает Донни у Фрэнка, улыбаясь под вспышками.
— А то, — тем же образом отвечает Эшли.
После официальной части, когда Фрэнк надписывает последние форзацы, буклеты и записные книжки, случается Лили.
— Привет, Фрэнк Эшли.
Оба оборачиваются.
— Привет, Лили Слэттери, — Фрэнк чуть склоняет голову вбок.
— Сто лет тебя не видела, — говорит Лили.
Робин с интересом рассматривает молодую женщину. Она высокая, сероглазая, длинные пшеничные волосы густой волною стекают по спине.
— Слушай, я с тех пор ни разу так и не встретила тебя в Лос-Анджелесе. А тут приехала к родителям — и вот.
Робин замечает, что Фрэнк не слишком разбежался, чтобы представить их друг другу. Да и сам на шею девушке не бросается. А ведь похоже на то, что Лили Слэттери давняя его знакомая.
— Прелестный парадокс, Лили, — говорит Фрэнк.
— А вы Робин Донни, да? Приходится представляться самой. Фрэнк, похоже, совсем забыл о правилах хорошего тона, — Лили улыбается и протягивает Робину ладошку.
Робин отвечает.
— Приятно познакомиться, — говорит он, одаривая Лили одной из своих коллекционных улыбок.
Фрэнк видит, как Лили почти замирает, оглядывая его мужа.
— О боже, Фрэнк. Теперь многое встало на свои места. Он роскошен, — Лили снова поворачивается к Фрэнку.
— Мисс Слэттери говорит это обо мне, Фрэнк, — замечает Робин с весёлым злорадством.
— Конечно о тебе, Бобби, — Фрэнк мечет на него осаживающий взгляд.
— Простите, — говорит Лили. — Простите, я кажусь бестактной. Но неужели Фрэнк ничего не рассказывал обо мне?
Она с чуть преувеличенным изумлением переводит взгляд с одного на другого. Понимает, что да, Фрэнк о ней ничего не рассказывал.
— О, — коротко бросает она. — В этом весь Фрэнк Эшли: никогда не поддерживать контакта с бывшими. Золотое правило. Тогда я сама. Робин, я та самая девушка, которую Фрэнк Эшли попросту кинул. Чтобы, никем не отягощённым, устремиться в ваши мужественные объятия.
Робин делает движение бровями вверх:
— Фрэнк, она та самая девушка.
Фрэнк продолжает оглядывать Лили, словно забыв о Робине. Но он, без сомнения, слышит его самого и его тон.
— Знаешь, Фрэнк, я голову сломала, почему ты так поступил. Согласись, более странную отговорку сложно вообразить. Ну, типа, я не то чтобы не хочу с тобою продолжения отношений, а я вдруг гей. Мне тут кое-кто понравился. Не знаю пока, кто он и как его зовут, но с тобою я расстаюсь. Пока, — Лили прекращает улыбаться. Глаза её темнеют, губы сжимаются.
— Фрэнк, мисс Слэттери, похоже, до сих пор тобою недовольна, — говорит Робин, дрогнув уголком рта.
Эшли наконец-то смотрит на него. Хочет говорить, но Лили останавливает его жестом.
— Замолчи. Я хотела всё тебе высказать много-много лет, так что помолчи. Ты не отвечал на мои звонки, ты сменил адрес, общие знакомые ничего вразумительного мне не могли сказать. Ты хотя бы понимаешь, что я могла подумать?
Фрэнк несколько апатично разглядывает Лили, пользуясь её запретом на слова. Замечает, что Донни чуть сдвинулся к нему, становясь ближе плечом.
Лили, тоже отметив этот жест, раздражённо хмыкает.
— А вы знаете, мистер Донни, что Фрэнк был неженкой?
— Не могу даже вообразить подобного, — говорит Робин.
— Ничего такого, вы понимаете? — Лили поднимает вверх хорошенький мизинец и водит им назад и вперёд.
Робин вздёргивает бровь.
— А потом вдруг раз — и в дамки! — в агрессивной непритворной досаде разводит она руками.
Робин снова коротко глядит на мужа. Фрэнк равнодушен.
— Послушайте, Бобби, можно мне вас так называть…
— Нет, — коротко бросает Донни.
— Но… я слышала сегодня, как Фрэнк вас так зовёт…
— Фрэнк зовёт, — кивает Робин.
— Да и чёрт с вами, — говорит Лили и, не прощаясь, идёт прочь.
Оба взглядами провожают её до двери, затем Робин разворачивается любопытными глазами к Фрэнку. Тот нечитаемо смотрит в ответ.
— Это как понимать, малыш? Ничего такого? — говорит Робин, воспроизводя жест мисс Слэттери с мизинцем.
— Как угодно, — говорит Фрэнк.
— Воля твоя, — медленно произносит Робин. — Ты… ты говорил, что был свободен на тот момент, когда я выдрал тебя для пробы.
Фрэнк быстро сжимает губы, потом ведёт головой вбок, одновременно втягивая воздух сквозь зубы.
Робин понимает, что Фрэнк недоволен. Тем, что его только что пытались загнать в угол.
Читатели и бригада видеосъёмки уже сменились новыми посетителями.
Фрэнк идёт к вешалке с пальто, начинает одеваться. Робин следом.
— Какое это имело значение? — холодно говорит Фрэнк. — Для тебя какое это имело значение?
— По сути никакого значения, — Робин пристально следит за мужем, потому что видит, как тот леденеет. Сейчас будет предпринимать попытки поставить его на место. — Просто, Фрэнк, хочу уточнить, эта Слэттери права? Ты именно таким образом её отшил?
Фрэнк коротко смотрит на него, говорит:
— Поймай такси.
Достаёт сигареты, закуривает.
Робин пару мгновений смотрит на него, чувствует, что сатанеет:
— Я поймаю такси, но советую завязывать со всем этим.
Фрэнк вскидывает голову. Отворачивается. Робин ловит такси. Молча едут в гостиницу.
Фрэнк продолжает курить в салоне, и водитель делает замечание на этот счёт: «Эй, мистер, тут общественное место. Курить запрещено».
Фрэнк даже головы не поворачивает. Зато Донни, сидящий рядом с водителем, медленно обернувшись, смотрит так тяжело, что тот пугается и умолкает. Когда выходят, Робин оставляет стодолларовую в счёт оплаты.
— Я задал тебе вопрос, Фрэнк, — сдержано напоминает Робин, только закрывается дверь в номер.
— Бобби, а ты?
— Что я?
— Ты был один?
Робин начинает приближаться.
— Можешь не сомневаться, — зло говорит Робин. — Только вот стоит задуматься, вертел бы ты так мною с помощью своей задницы, не будь у меня в ту пору целибата. Есть вероятность, что твоя уловка нихуя бы не сработала, Фрэнк?
Фрэнк с ненавистью выпутывается из галстука, швыряется им. Пока Робин говорит, стаскивает пиджак. Бездумно расстёгивает верхние пуговицы сорочки. Бездумно, пока не цепляет взглядом Робина и выражение его лица. Видит, как трепещут у мужа ноздри, как сжались кулаки. Фрэнк медленно поднимает руку к шее, оттаскивает воротничок, оголяя следы от зубов Донни.
Робин видит, как торжествующая улыбка ложится на губы Фрэнка.
— Уж будь покоен, Бобби, — говорит он. И, не спеша, медленно идёт к Робину: — Будь уверен, я вертел бы тобою в любом случае.
Фрэнк останавливается вплотную от Робина, почти касаясь его носа кончиком своего. Оглядывая из-под ресниц. Робин ошалевает и неожиданно цепенеет. И в то же время Фрэнк обрушивается на его губы. Правой крепко притягивает за шею, левой начинает растаскивать ремень на своих брюках.
Робин клянётся, что не притронется к нему. Нельзя, вот сейчас ни в коем случае. Здесь побои не помогут. Он не вернёт себе контроль над ситуацией, если Фрэнк получит секс. А потом Эшли накрывает его рукой. И Робин понимает, что не вернёт. Потому что уже заблаговременно твёрдый и хочет его. С того момента, как был развязан галстук.
Фрэнк это тоже понимает. Как понимал всегда. Впрочем, как и то, что вертел им.
Донни цепляет Фрэнка за шею, сдавливает, удерживает обеими ладонями, заставляя оторваться от поцелуя. Фрэнк замирает, дышит через нос. Робин оглядывает его лицо: прекрасное и желанное.
