Дэниел издал какой-то подавленный звук.

– Мне совсем не хочется быть грубияном, – хрипло сказал он и быстрыми движениями начал освобождаться от одежды.

Предвкушение чего-то неизведанного захватило Хелену. Может, все это чистое безумие, но ей все равно. Она хочет, чтобы Дэниел принадлежал только ей, пусть даже всего на одну ночь.

Когда он предстал перед ней без одежды во всем своем великолепии, у нее во рту пересохло. Увидев его полуобнаженным в Лондоне, Хелена была слишком смущена, чтобы рассмотреть все как следует, но теперь, возможно, у нее был единственный шанс запомнить его прекрасное тело, и она не упустит его. Хелена любовалась идеально выточенной грудью с пушком русых волос, упругой талией, огромными рельефными мышцами, бедрами, между которыми…

О Боже! Так вот как выглядит мужская «штука». Она задохнулась от неожиданности. Рисунки греческих статуй, которые она тайком разглядывала в книгах по искусству, не подготовили ее к тому, что теперь у нее перед глазами. Любопытство Хелены сменилось растерянностью.

– Дэнни?

– Да, дорогая? – В его голосе чувствовалось напряжение.

– Ты говорил, что твоя… твой… что это твердое. Ты не упоминал, что оно торчит вверх. – В книжках мужские отростки аккуратно покоились между ног. То, что теперь увидела Хелена, резко отличалось от античных изображений. Стержень Дэниела торчал прямо из зарослей золотистых волос, а такого не было ни у одного греческого бога.

Она подняла глаза. Дэниел сотрясался от беззвучного смеха. Шаловливо взглянув на нее, он подошел ближе и взял ее за руку.

– Видела, как гончая поднимает нос кверху, стараясь учуять запах хозяина? Этот распутник задирает нос каждый раз, когда ты находишься рядом. Он ищет тебя, моя любимая. – Неожиданно он положил руку Хелены прямо поверх своего «распутника» и заставил ее обхватить напряженную плоть пальцами. – Но сначала его надо приласкать.

Хелена с тревогой посмотрела на Дэниела, и он принялся поглаживать ее грудь.

– Ты ласкаешь меня, а я – тебя. Так мы узнаем, как доставить друг другу удовольствие.

Он понял, что напугал Хелену. Ее глаза стали круглыми, как блюдца. Дэниел отпустил ее руку, и она продолжала держать его стержень так осторожно, как будто он был сделан из стекла. И хотя ему было приятно то, что Хелена трогает его интимное место, она делала это слишком робко. Все равно, что побрызгать водой на горячий камень – холоднее он от этого не станет, только пар пойдет. И, Боже правый, от Дэниела тоже шел пар.

Хелена в нерешительности провела рукой вдоль его Джона Томаса, и Дэниел почувствовал, что сейчас взорвется. Его «дружок» шевельнулся от ее прикосновения, и она отпустила его с таким испугом, как будто это был горящий факел.

– Он довольно… большой, правда? – неуверенно сказала она.

– Не настолько большой, чтобы не поместиться у тебя внутри, моя любимая, если тебя именно это беспокоит, – прохрипел Дэниел, любуясь ее невинной растерянностью и умирая от желания вернуть ее пальцы на прежнее место. Но в этом случае он наверняка не сможет сдержаться и «выпустит пар». От одного взгляда Хелены его «дружок» сходит с ума.

Дэниел решил, что такая независимая женщина, как Хелена, получит больше удовольствия от занятий любовью, если будет знать, что ее ожидает. Поэтому он старался стоять неподвижно, пока она с любопытством и испугом рассматривала его тело. Когда Дэниел понял, что не может больше ждать, он притянул ее к себе и поцеловал. Затем он поднял Хелену на руки и понес к постели.

– У тебя впереди еще много времени для того, чтобы изучить меня как следует. Теперь моя очередь познать тебя.

Он уложил ее на простыни, и сено под ней мягко опустилось. Дэниел быстро снял ботинки и носки, не отрывая голодного взгляда от Хелены. Даже запах конюшни был не в силах ослабить его пыл, он с удовольствием разглядывал ее гибкое тело, стройные ноги в чулках и полуботинках, освещенные тусклым светом лампы.

Он встал перед Хеленой на колени, и она робко улыбнулась:

– А ты не хочешь погасить лампу? – Дэниел снял с нее ботинки.

– Не сейчас. Надо быть слабоумным, чтобы в первый раз заниматься с тобой любовью в темноте. Ты у меня такая красавица.

Он потянулся к ее подвязке, но Хелена перехватила его руку. Ее лицо исказилось от внезапной паники.

– Нет-нет, пожалуйста, оставь чулки.

– Не сопротивляйся, девочка. – Он подцепил пальцем край ее кружевной подвязки. – Никаких кружев, ты помнишь? – Хелена даже не улыбнулась его шутке, и он продолжал: – Я хочу видеть тебя всю.

Она наклонила голову:

– Я… моя нога… не слишком… хороша.

Дэниел поднял ее лицо и встретился с ней глазами.

– Мне она кажется красивой. Для меня каждая частичка твоего тела прекрасна.

– Но…

– Ш-ш-ш. – Дэниел накрыл ее рот пальцем. – Я знаю, что мне нужно. Мне необходима ты, вся целиком, обнаженная, открытая моим ласкам. Остальное не важно.

Не отрывая глаз от Хелены, он развязал ее подвязки. Но когда очередь дошла до чулок, Дэниел не смог удержаться и посмотрел на ее ноги. Его дыхание участилось, когда он увидел здоровую ногу – это было произведение искусства, слишком совершенное для таких парней, как он. Дэниел стянул с нее чулок и переключил внимание на левую ногу. Конечно, она была не такая ровная и упругая, как правая, сквозь кожу проступали иссохшие мускулы, и все же ее вид вовсе не был ужасен, как думала Хелена.

– Я уверена, это самое отвратительное зрелище, которое ты когда-либо видел, – прошептала она.

Хелена смотрела на него испуганно и выжидательно, словно опасаясь, что он с ней согласится.

– Нет. – Он указал на своего Джона Томаса: – Вот самое отвратительное из всего, что я видел. И все же я не променяю его ни на какие сокровища.

– Да, он выглядит… довольно необычно.

– Так же как твоя нога – необычна и все-таки прекрасна. Есть женщины, которые находят мужской член довольно привлекательным. – Он наклонился и поцеловал ее искалеченную ногу, почувствовав, как она задрожала от его прикосновения. – А, кроме того, и твоей ноге, и моему «дружку» найдется хорошее применение, ты не находишь?

Она запустила пальцы ему в волосы.

– Не знаю насчет твоего «дружка», а моя нога пригодна только для одного – благодаря ней я хромаю.

– А мне нравится то, что ты хромаешь. – Он принялся покрывать ее ногу поцелуями от голени до бедер.

– Опять ты лжешь. – В глазах Хелены появилась боль.

– Вовсе нет. – Дэниел улыбнулся. – Из-за этого ты отказала всем поклонникам, и теперь будешь принадлежать только мне. – Он лег на Хелену сверху, раздвинув ей ноги, и обнял ее за плечи. – Но больше всего мне это нравится, потому что ты не станешь танцевать со всеми этими знатными лордами на балах, и я не сойду с ума от ревности.

Дэниел наклонил голову и начал целовать ее грудь, ласкать языком соски, пока ее дыхание не стало тяжелым и прерывистым.

– Но… с тобой… я тоже не смогу… танцевать.

– А я никогда не любил танцы. Только один, вот этот. – Он потерся своим Джоном Томасом о ее бедра. Лицо Хелены стало розовым, она разомкнула губы. – Скажи мне, любимая, ты хочешь станцевать со мной джигу на матрасе?

Хелена посмотрела на него со смущенной улыбкой:

– Да. – Ее ногти врезались Дэниелу в плечи. – Да, Дэнни. Сегодня я твоя.

«И не только сегодня», – мелькнуло у него в голове.

Дэниелу хотелось, чтобы она желала его так же сильно, как он ее. Он нащупывал ее чувствительные зоны, целовал ложбинку на шее, предплечье, соски и не мог остановиться. Каждый ее страстный вздох, всякий стон приносили ему бесконечное удовольствие. И только когда она начала изнемогать от желания, инстинктивно прижимаясь бедрами к его «дружку», он осторожно вошел в нее.

Боже, какая же у нее приятная щелка – теплая, влажная и тугая. Теперь Хелена полностью принадлежала ему. Но когда его стержень добрался до ее девственной плевы, Дэниел вдруг содрогнулся от мысли, что сейчас она отдаст себя во власть ему, сыну разбойника, в то время как могла бы найти, куда лучшую партию. Дэниел остановился. Если он овладеет Хеленой, она уже не сможет выйти замуж за человека её круга.