Ответ: Я около 4 лет знаком с танцовщицей Лило Берндль, проживающей в Мюнхене на Принценштрассе, 30. Эта Берндль хорошо знакома со служащим вермахта по имени д-р Фальк Харнак из Восточной Пруссии. Я познакомился с ним с помощью Берндль в середине января 1943 г. в Кемнице. Тогда мы с Гансом Шолем поехали из Мюнхена в Кемниц, чтобы познакомиться с Харнаком. Никакой другой цели я при этом не преследовал. В Кемнице мы встретились с Харнаком в отеле. Харнак — ефрейтор. Во время нашей первой встречи он был в форме вермахта (подразделение связи в Кемнице). Мы с Гансом Шолем совершенно открыто заявили Харнаку, что мы являемся противниками национал-социализма, и пригласили его сотрудничать с нами. При этом мы также говорили об изготовлении и распространении антигосударственных листовок. Из разговора о политических вещах мы выяснили, что Харнак также является противником национал-социализма. Перед тем, как попасть на Восточный фронт, в начале февраля 1943 года Харнак посетил Берндль в Мюнхене. Я должен ещё добавить, что во время встречи в Кемнице Харнак не дал согласия работать с нами и не называл людей, которые могли бы работать с нами (антигосударственная деятельность). В начале февраля 1943 года я встретил Харнака в Мюнхене и пригласил его домой к Шолю, с чем Харнак согласился. Во время этой встречи мы (Ганс Шоль, Харнак и я) говорили о путях и средствах свержения Гитлера и создания новой социалистической формы правления. Мы дали Харнаку почитать нашу листовку «Движение Сопротивления в Германии». Харнак одобрил содержание. Мы сказали Харнаку, что являемся авторами и распространителями и что в ближайшее время мы выпустим ещё одну листовку. Харнак отчётливо сформулировал мысль о том, что на место Гитлера должен прийти кто-то иной, а также сказал, что для осуществления такого переворота необходимо обратиться к народным массам.

Каким образом Харнак, будучи солдатом, собирался принять участие в перевороте, он нам не сказал. Насколько мне известно, Харнак был в квартире Шоля 2 раза. Во время двух встреч состоялся обмен мнениями по поводу переворота. Берндль при этом не присутствовала. Она вообще не интересуется политикой. Насколько она знакома с оппозиционным настроем Харнака, мне не известно. Когда мы прощались, то мы не оговаривали дальнейших встреч. Где Харнак находится сейчас, я не знаю. Брат Харнака был в Берлине. Кажется, он был правительственным советником в Министерстве иностранных дел и некоторое время назад казнён.

Вопрос: Кто кроме д-ра Гриммингера ещё участвовал в финансировании Вашей деятельности?

Ответ: Я могу назвать только Вилли Графа, который дал на приобретение почтовых марок около 50–60 РМ. Я не могу назвать другие имена в этой связи.

Я рассказал всё, что ещё сохранилось в моей памяти.

Записано: Шмаус КС.

Соотв. подп.

Александр Шморель

Тайная государственная полиция

Управление государственной полиции Мюнхена

13 226/43 IIА-Зон.

Мюнхен, 10 марта 1943 г.

По повестке явился химик, холост

Род. 21.11.19 г. в Вене, РД[24], ев.[25] родители: Адольф Пёт-цель (умер) и Сюзанна Пётцель, урожд. Байерляйн; проживает с матерью по адресу: Мюнхен, 9, Хартхаузерштр. 169, ознакомлен с предметом расследования и предупреждён о даче только правдивых показаний, сообщил следующее:

Я знаю Александра Шмореля с детства, так как он живёт недалеко от дома моих родителей. Мы вместе ходили в среднюю школу, хотя и в разные классы, так как Шморель старше меня на 2 года.

Насколько я могу вспомнить, портативную пишущую машинку марки «Ремингтон портэбл», фабричный номер неизвестен, Шморель впервые брал взаймы в нашей семье полтора года назад, у кого точно, я не могу вспомнить. Мне кажется, что он брал её якобы для перепечатки стихотворений, так как он частенько говорил о том, что переписывает стихотворения. Я никогда не давал Шморелю пишущую машинку сам. Моя мама и мой младший брат всегда сообщали мне, когда Шморель брал машинку взаймы.

Лично я разговаривал со Шморелем в последний раз, когда он отправлялся на Восточный фронт. Это было в конце этого летнего семестра, точно в июне 1942 г., когда он прощался со мной. Каких-то личных контактов со Шморелем у меня не было уже 2 года. В лучшем случае мы приветствовали друг друга при встречах.

Насколько мне известно, Шморель вновь брал портативную пишущую машинку у моего 16-летнего брата Германа Пётцля примерно за 8 дней до ареста. Со слов моего младшего брата, он пришёл в обозначенное время к нам домой и взял на время машинку, не сказав, зачем. Из круга общения Шмореля брат и сестра Шоль мне не знакомы. Как-то во время одной встречи зимой 1939/40 г. Александр Шморель представил мне Пробста. Мы недолго побеседовали и потом попрощались.

Об отношении Шмореля к национал-социализму я могу лишь сказать, что он не интересовался политикой. Его антигосударственную позицию я могу объяснить лишь тем, что он находился под чужим влиянием.

Так как я занимаюсь опекой семей погибших членов СС, то мне срочно нужна портативная пишущая машинка, и я прошу, чтобы мне её возвратили. В этой связи я хочу добавить, что Шморель брал машинку всегда на очень короткое время.

Записано: с.п.п.и. п[26].

Подпись Подпись

КС

II А-Зо

Мюнхен, 11 марта 1943 г.

По повестке явился студент медицины, холост

Род. 9.7.1918 г. в Пипинсриде, проживает с родителями в Мюнхене, Шнекенбургерштр. 39/ 2-й этаж, и дал следующие показания:

В июле 1942 г. я был отправлен вместе с другими товарищами, в том числе с Гансом Шолем, Александром Шморелем и Вилли Графом на Восточный фронт. В августе я купил у неизвестного мне постового для самообороны и ещё потому, что мне он понравился, российский револьвер с барабаном. Во время моего пребывания на Восточном фронте я почти всё время носил это оружие на портупее и радовался ему. Насколько мне известно от продавца этого оружия, то это был русский трофей.

По пути с Восточного фронта в Мюнхен Ганс Шоль попросил у меня этот револьвер. Я сказал ему, что даже не помышляю о продаже, так как собираюсь довезти его домой. Здесь Шоль вновь пристал ко мне, чтобы я продал ему это оружие. В январе 1943 года я решил передать Шолю это оружие. Мы договорились, что Шоль рассчитается со мной за это серым поношенным демисезонным пальто. После передачи этого пальто я долгое время не встречал Шоля. Так как вместо Шоля очень часто приходил Александр Шморель, а я знал, что оба они — закадычные друзья, то где-то в середине февраля я отдал Шморелю проданный Шолю револьвер. Так как я вовсе не собирался что-то выгадать на сделке с Шолем, то я передал ему также 71 патрон. Перед тем, как передавать оружие, я его предварительно разрядил. Я предполагал, что Шморель передаст револьвер вместе с патронами, как положено.

Теперь я узнал, что Ганс Шоль казнён за распространение антигосударственных листовок. О Шмореле я знаю, что во время воздушной тревоги в Мюнхене он был задержан за соучастие в преступлении Шоля.

Я не имею никакого отношения к преступным действиям Шоля и Шмореля. Если бы я знал, что оба участвуют в измене, то я не продал бы им это огнестрельное оружие вместе с патронами (их я приобрёл в оружейном магазине «Адам Шорк», Мюнхен 5, Морассиштр. 4). При всем желании я не могу сказать, кто мог знать или участвовать в преступном деянии Шоля и Шмореля.

Я буду сохранять молчание по поводу всего, что мне стало известно в ходе сегодняшнего допроса. Мне также известно, что в случае несоблюдения этого предписания ко мне могут быть применены меры государственной полиции.

Записал: с.п. и п.