«Милая Нелли!

Раньше, чемъ мы всѣ думали, мнѣ было суждено бросить земную жизнь. Мы съ Ваній и другими работали противъ немецкаго правительства, насъ поймали и приговорили къ смерти. Пишу тебѣ изъ тюрмы. Часто, часто я вспоминаю Гжатскъ! И почему я тогда не остался въ Россіи?! Но все это воля Божія. Въ загробной вечной жизни мы опять встретимся!

Прощай, милая Нелли! И помолись за меня!

Твой Саша.

Все за Россію!!!»

За вторым процессом по делу «Белой розы» последовали третий, четвертый, пятый. В общей сложности были приговорены 29 человек. Ещё десятки, если не сотни людей длительное время провели в следственных изоляторах и камерах предварительного заключения. Но зёрна, посеянные «Белой розой», не погибли на железобетонных руинах немецких городов, разрушаемых смертоносным дыханием войны, зародившейся здесь же, в Германии. Они были подхвачены ветром свободы и понеслись по свету. Часть из них попала на благодатную почву. Текст шестой листовки через участников скандинавского Сопротивления оказался в Великобритании. Ещё шли процессы Народного суда, ещё бесновался Фрайслер, изощряясь в формулировках обвинений, а текст «Белой розы», сопровождённый небольшим комментарием и заголовком «Манифест мюнхенских студентов», уже был отпечатан огромным тиражом. В июле 1943 года тысячи этих листовок были сброшены самолётами Британской королевской авиации над крупнейшими городами «великого и несокрушимого» Третьего рейха.

Пленённые на Восточном фронте солдаты и офицеры, объединившиеся в Национальный союз «Свободная Германия» и с разрешения советских властей призывавшие своих товарищей, находящихся по другую сторону линии фронта, к прекращению военных действий, были потрясены известием о подвиге мюнхенских студентов. «Склоните знамёна над свежими могилами борцов за свободу и независимость Германии!» — была озаглавлена их листовка, рассказывающая о беспримерном мужестве молодых людей, выступивших против нацистского террора, против геббельсовской кампании лжи, против осознанного уничтожения немецкого и десятка других народов в горниле бессмысленной по сути и ужасной по масштабу войны.

Прошли годы. С окончанием Второй мировой на свободу вышли оставшиеся в живых, осуждённые по делу «Белой розы». Как относились к ним, к их казнённым товарищам соседи по улице, сослуживцы на работе, знакомые продавцы в магазине? Были ли участники Сопротивления в сознании окружающих героями, или к ним всё же подспудно относились как к предателям, пособничавшим врагу и приведшим к краху цветущего государства? Сложный вопрос. Потребовалось ещё много лет, чтобы в сознании всех немцев история «Белой розы» стала символом, образцом свободомыслия и гражданского мужества. Книга Инги Шоль, сестры Софи и Ганса, рассказала о «Белой розе» миллионам читателей — по-своему, субъективно, но именно после её выхода в свет память ребят стали чтить. Не только в Германии, но и во многих странах мира. В большинстве случаев — искренне, кое-где — официозно, напыщенно. Но нет сейчас города или посёлка в Германии, где улица, площадь, школа или парк не носили бы имя «Белой розы» или кого-нибудь из её участников. Есть в Мюнхене и Шморель-плац, неподалеку от несуществующего уже дома родителей в Ментершвайге. Родственники Александра были против, но бургомистрат Мюнхена решил таким образом увековечить память одного из основателей «Белой розы».

В 1987 году родственники и близкие казнённых создали фонд имени «Белой розы», занимающийся популяризацией истории движения студенческого Сопротивления, доводящий до сегодняшней молодёжи идеи, которыми руководствовались её сверстники в годы Второй мировой войны. Эрих и Наталья Шморель не вошли тогда в этот фонд. Да, Эрих время от времени ездил с выступлениями по приглашению школ, музеев Германии, но делал это больше «по обязанности» — люди приглашали, просили рассказать о брате… Семья, исконно чуждая идеологических догм, не желала «создавать себе кумира». Она хотела оставить память об Александре, Алексе, Шурике как о брате, Человеке, а не национальном герое. Лишь Шморели не издали своих интервью, воспоминаний, фотоальбомов об Александре. Собрание его писем, переведённое на немецкий язык, аккуратно перепечатанное и бережно переплетённое, хранилось в их личном архиве.

Удивительно, но экспозиция мюнхенского фонда им. «Белой розы» на нескольких иностранных языках и в нескольких экземплярах одновременно выставлявшаяся в разных городах Европы и Америки, художественный фильм известного немецкого режиссёра Михаэля Ферхёвена и одноимённая опера выдающегося композитора Удо Циммермана, наверное, так и колесили бы вдали от России, если бы Эрих Шморель вместе с супругой Гертой не посетили в июне 1999 года родину своих предков. Неделя, проведённая в Оренбурге, знакомство с городом, о котором столь много было говорено, столь много прочитано за все эти десятилетия, обострили чувства, освежили в памяти приглушённые картины минувших дней.

Не могу забыть тот миг, когда, подъехав к знаку, символизирующему границу Европы и Азии, расположенному на берегу Урала, гость города вдруг устремился не к туристической достопримечательности, а вниз, к воде. Лицо Эриха, ополоснувшего руки уральской водой, излучало такое счастье, как будто свершилась самая заветная мечта его жизни. Может, это и была его тайная надежда, хранившаяся глубоко в укромных уголках подсознания? Посещение Государственного архива Оренбургской области, прикосновение к документу, написанному рукой матери, произвели на гостя из Мюнхена гораздо большее впечатление, чем гостеприимно продемонстрированный директором оригинал «Привилегии городу Оренбургу…» с автографом императрицы Анны Иоанновны. А разве небезразличны были для Эриха посещения пивоваренного завода, принадлежавшего деду, и улицы, где раньше стоял дом Шморелей?

Осенью 1999 года в Оренбурге стартовало выставочное турне по России ««Белая роза» — студенческое Сопротивление гитлеровскому режиму. Мюнхен, 1942–1943 гг.». В нём, так же как на англоязычной, немецкой, французской, итальянской выставках, рассказывается о друзьях, объединённых общей идеей, о нашем земляке Александре Шмореле, о его любви к России. За минувшие годы эта выставка стала откровением для тысяч людей от Калининграда и Смоленска на западе до Южно-Сахалинска, Петропавловска-Камчатского, Хабаровска на востоке. Вместе с послами России и Германии, Израиля, с главами епархий Русской православной церкви мы открывали эту экспозицию в Минске и Киеве, Риге, Астане, Алма-Ате, Ташкенте, «Белая роза» несколько раз демонстрировалась в Москве и Санкт-Петербурге. Особые чувства она вызвала у посетителей на гжатской земле. Сотрудники Объединённого мемориального музея Ю. А. Гагарина до сих пор не теряют надежды узнать о судьбе упоминавшихся Вали, Зины, «тёти Наташи». Как сложилась судьба Нелли, так и не получившей последнего письма Александра? Благодаря освещению хода выставочного турне в центральных средствах массовой информации, нашлись и потомки Шморелей, живущие ныне в России — в Москве и Калининграде.

В 2000 году судьба свела известного российского кинорежиссёра Савву Кулиша и ключаря русского православного собора в Мюнхене отца Николая. Узнав от священнослужителя историю Александра, процесс канонизации которого в Германии уже был инициирован Русской Православной Церковью Заграницей и чей образ уже был запечатлён на иконе в Мюнхенском Кафедральном соборе святых Новомучеников и исповедников Российских, Кулиш договорился о встрече с Эрихом Шморелем. После беседы с ним, по словам самого режиссёра, он просто не мог не снять новый документальный фильм «В поисках «Белой розы». Эту замечательную, искреннюю картину уже увидели и ещё увидят тысячи людей.

Александр хотел быть похороненным в русской земле. Его мечта сбылась спустя более полувека. В первый приезд брата в Оренбург настоятель Дмитриевской церкви отец Александр в торжественной и очень трогательной обстановке освятил оренбургскую землю и передал её Шмо-релям. Бережно доставленная в Мюнхен и в полном соответствии с православным обрядом возложенная на могилу Александра, она упокоила душу нашего земляка. А 16 сентября 2007 года впервые за всю послевоенную историю день рождения Александра Шмореля — его 90-летний юбилей — отметили в Оренбурге. Для большой делегации, приехавшей из Германии и США, по этому случаю был приём у главы города. А ещё была панихида по Александру в Никольском Кафедральном соборе, служил которую архиепископ Берлинский и Германский Марк. И было множество разговоров и воспоминаний, ведь среди гостей находился друг Алекса Николай Данилович Гамасаспян.