Эльф снова с усмешкой покосился на Кита.

– Ты же у нас самый умный, – ядовито заметил он. – Ты бы мне все равно не поверил, да еще и посмеялся. А так проверил все сам. Это же сторожевые кусты. Самое простое оружие для таких дураков, как ты. Если б ты сунулся напролом, они бы тебя до костей обглодали.

– Но они искусали мой палец! Мог бы заранее сказать, что это за твари! Ты хоть представляешь, что это значит для меня?!

– Ничего, недельку не сможешь воровать.

– Недельку?! Они что, ядовитые?! Палец распухнет?! Онемеет?! Сойдет ноготь?!

Эльф не ответил, но по его смеющемуся взгляду я поняла, что он очень доволен паникой Кита.

***

Но долго им пикироваться не пришлось.

Из— за поворота, цепляясь панцирем за хищные ветви зеленой изгороди, выползла огромная, размером с теленка, улитка. На дорожке за нею оставались целые лужи слизи, длинные щупальца с крохотными черными глазками вытягивались в нашу сторону. Это было так жутко, что мы невольно попятились, а улитка возбужденно зашевелилась, вытягивая голову все дальше из своей раковины, растягивая черную дыру рта и как будто бы принюхиваясь.

– Сторожевая плотоядная улитка, – пробормотал Эйвинд, отступая назад раскинув руки, прикрывая нас. – Надо было догадаться. То— то тут так отвратительно воняет…

– Улитка? – удивилась я. – Что она сделать может?

– Заглотит руку, зажмет ее намертво, например, и будет ее пережевывать, – ответил Эйвинд.

– Так можно ее ранить, отпугнуть…

– Даже если отпугнуть, она успеет перетереть пару пальцев. А если не отпугнуть, то можно почувствовать, как она переваривает тебя заживо.

Улитка отвратительно скрежетала и повизгивала, словно в ее желудке перетирались и лопались камни. Хищные злобные ветви кусали и цапали ее твердую раковину, но соскальзывали с противным хрустом, не причинив никакого вреда. Ну, разе что оставив на ее твердой темной раковине белые, еле заметные царапины. И это ничуть не добавляло улитке очарования.

Кит, увидев этого монстра, так и замер посередине дорожки, с раскрытым ртом.

– Это что ж такое, – простонал он, наконец. – Я до ужаса боюсь всяких мерзких тварей! А тут их пруд пруди! То изгородь, то это ползающее одеяло…

Еще поныть ему не дали. Улитка, возбужденно нюхающая воздух, решила, что ей пора подкрепиться, и без лишних сантиментов кинулась на нас.

Эйвинд закрыл меня собой. Все же, я его наниматель!

Закинув руку за спину, он прижимал меня к себе, к своей спине, одновременно проверяя, не слишком ли близко я к нахожусь к плотоядной изгороди. Своим магическим мечом он, что есть сил, полоснул по раковине улитки, вынуждая ее отступить от нас.

Бздынь!

Раковина, конечно, выдержала. На ее коричнево— зеленой, как речное дно, шероховатой поверхности появилась белая глубокая борозда там, где меч Эйвинда выщербил ее. Улитка, огибая нас, боком отерла зеленую изгородь. Треск маленьких зеленых зубов о ее панцирь стоял просто невероятный. Просто мороз по коже.

Но улитке как будто бы не было больно.

Конечно, она не тронула, пронеслась мимо, угроза быть разрубленной не позволила на нас напасть. Но и прыти не сильно поубавила.

Кит, не промолвив ни слова, отпрыгнул к изгороди и распластался у нее, придвинувшись как можно ближе к ветвям, но стараясь не касаться их. Раскинув руки, он едва ли не вжался в стену зелени, и улитка по инерции пронеслась и мимо него, невероятно шустро скользя на своей слизи по дорожке.

Одна зеленая ветвь, длиннее всех прочих, пребольно и злобно куснула Кита за скулу, в опасной близости от глаза. Это ранение он пережил стойко, лишь поморщился, и мстительно обломал ветку, как только оказался в безопасности и смог отстраниться от изгороди.

Улитка, хватая ртом камни и песок с дорожки, кое— как развернулась, зловеще пища. Она снова нацеливалась на нашу компанию и явно желала пообедать хотя одним из нас.

– Своей тыкалкой ты эту тварь не проймешь! – прокричал Кит, отирая выступившую на лице кровь. – Тоже мне, боевой маг!

– Придумай что— то сам, если такой умный! – огрызнулся Эйвинд.

Пока мальчишки переругивались, я лихорадочно соображала, что же можно сделать.

А что тут сделаешь, если даже меч Эйвинда эту тварь не берет.

Улитка снова двинулась к нам, намереваясь напасть, Кит снова припал к изгороди, отпрыгнув с пути злобно пыхтящей твари, Эйвинд нацелил на нее свой меч, а я…

А я почему— то вспомнила, как дед учил меня взнуздывать пони.

Можно, конечно, и руками, но это долго. А если надо быстро?!

Мой детский ключик был мал и слаб. Но даже в нем было достаточно магии, чтобы проделать это. А в ключе самого деда?

Не помню, как выхватила ключ из— за пазухи, не помню, как наставила его на улитку. В голове был только образ заседланного пони, перед глазами – пыхтящее чудовище.

– Подчинись!

Ключ деда ответил мне яркой, слепящей вспышкой, так, что я даже зажмурилась. И поэтому не сразу поняла, почему смеется Кит и похмыкивает Эйвинд.

Насмелившись, я открыла глаза и увидела, что мальчишки едва не катаются по земле со смеху, а несчастная улитка стоит оседланная, взнузданная и очень несчастная.

Самое интересное, что седло на ней было улиточное! Широкое и длинное, на всю раковину. И уздечка какая— то особенная. Как бы улитка не плющила голову, как бы не пыталась разинуть рот пошире, а выплюнуть удила ей не удавалось. Да и вывернуться из узды тоже.

Повод был привязан к кусачему кустарнику, и улика, заметно погрустневшая, старательно убирающая глаза на вытягивающихся щупальцах подальше от зубастых листков.

– Ты покоритель улиток, Алиса! – в восторге прокричал Кит. – Интересно, а на ней теперь можно кататься? Она слушаться будет?

– Если тебе рвать рот железом, то и ты будешь слушаться, – проворчал Эйвинд.

Кажется, мой бравый эльф был слегка смущен и раздосадован, что не он, а я справилась с чудовищем. Ну, надо же, какие мы чувствительные и гордые!

– Давай, залазь, – скомандовал между тем Кит. Он уже не боялся улитку; по— свойски он подтянул улиточью подпругу (никогда бы не поверила, что такая существует, если б не увидела своими глазами), развязал повод, обломав отчаянно кусающуюся веточку. – Доберемся до Башни с ветерком! Ушастый, ты сядешь впереди и будешь тыкать улитку своим мечом, если она вдруг заупрямится!

– Кит, у тебя на лице кровь, – машинально произнесла я, подойдя к нему вплотную. – Дай оботру.

– Да, ерунда, – весело отмахнулся он, но все же позволил мне промокнуть его скулу платком. Да еще и приобнял за талию! При этом делая максимально серьезное лицо! Как будто весь сосредоточен на том, как я обрабатываю его рану!

– Руки убери, – грозно произнесла я, закончив оттирать кровь из— под его глаза. Ранка слегка отекла, глаз немного заплыл, и вид у Кита был хитрющий. Мой строгий приказ его не напугал, он лишь крепче сжал руки на моей талии и обаятельно улыбнулся, заглядывая в мои глаза.

Ох, как он смотрел!

Меня обдало волной жара, даже дух занялся, я не могла не вздохнуть, не выдохнуть. Почему— то мне подумалось, что мы ведем себя как на первом свидании. Я робко и растеряно, а он нахально и чересчур смело.

И, сдается мне, при его обаянии, красоте и хорошо подвешенном языке этих свиданий у него было превеликое множество! О, Кит пользовался успехом у девушек, несомненно!

Потому что руки его были слишком умелые и слишком смелые для юного мальчишки, впервые оказавшимся с девушкой наедине. Он обнимал со знанием дела, без опаски и без стеснения

– Тебе же так удобнее, – вкрадчиво и негромко произнес он, улыбаясь так, что у меня пальцы начинали заметно дрожать. – Ты так стоишь ко мне максимально близко…

И он обнял меня еще крепче, плотнее прижал к себе, да так нахально, что я едва не задохнулась от смущения. Я ощутила его теплые ладони на своей спине, его дыхание у своего лица, его легкий смех – он прекрасно понимал, что со мной происходит, он видел мои покрасневшие щеки и чувствовал, как в моей груди неистово колотится сердце…