– Тю, малохольные! – прикрикнул он на коней басом.

Потом парень разглядел Витьку и остолбенело на него уставился.

Придав лицу самое невинное выражение, Витька помахал ладонью:

– Привет!

Вскоре парень пришёл в чувство и немедля ухватился своими ручищами за длинную оглоблю, которая без дела стояла, прислонённая к стене.

– Да вы что здесь, сговорились что ль все? – торопливо проговорил Витька, уклоняясь от удара.

Драчливый парень, по всему видно, очень расстроился, что не поразил с первого раза чужака, и заревел медведем:

– Басурманин!

В замкнутом пространстве его голос произвёл на Витьку устрашающее впечатление.

Затем он половчее перехватил оглоблю и принялся с неутомимой настойчивостью гоняться за Витькой по всей конюшне, стараясь загнать его в угол. После продолжительной погони (когда запалившаяся жертва готова была отдать Богу душу), Витька всё же улучил момент и выскочил наружу, распугав каких-то девок в длинных холщовых рубашках, поверх которых были надеты понёвы – домотканые шерстяные юбки с набивными рисунками. Побросав наземь кухонную утварь, княжеская прислуга в панике разбежалась. Спрятавшись в разных местах, девки с боязливым любопытством стали наблюдать за дальнейшими событиями.

А дела виновника всего этого переполоха Витьки складывались для него не самым лучшим образом, потому что двор оказался огорожен высоким тыном из врытых в землю заострённых брёвен. Не соображая, что в этом случае можно предпринять, Витька заметался по двору, словно загнанный заяц.

А тут опять вмешался рябой парень со своей оглоблей. Выбежав следом за Витькой из конюшни, он заполошно кричал, будто ему больше всех надо:

– Басурманин! На княжеском дворе басурманин!

Со всех сторон на шум сбежались другие слуги, все как на подбор здоровенные, словно родные братья рябого, и Витька оказался в окружении.

Самое обидное было пострадать от своих, которые, не разобравшись, могли и до смерти забить. Вон они как разволновались!

В общем, худо бы пришлось Витьке, если бы не властный голос, который раздался откуда-то сверху:

– Не троньте его!

Из хором по крутым ступенькам сбегал Лучезар с обнажённым мечом в руке.

Обрадованный Витька было подался ему навстречу, но стоявшие начеку слуги тотчас схватили за плечи:

– Куда?

– Да свой я, – с досадой выкрикнул Витька. – Свой. Русич я!

Рябой парень, который всё никак не мог расстаться со своей оглоблей, окинул его недобрым взглядом:

– Русичи в таких одеждах не ходят.

– Что б ты понимал в одеждах, – буркнул Витька, оглядев свои шорты. – Когда у нас на дворе двадцать первый век.

Лучезар спрятал меч в ножны и распорядился:

– Отпустите его.

Когда слуги с неохотой повиновались своему господину и отошли, не спуская глаз со странного мальчишки, Витька сказал, чтобы их поддобрить:

– Преданные у тебя люди. Вон они как за тебя заступаются.

Похвала холопов, видно, пришлась не по душе молодому хозяину. Поморщившись, он перевёл разговор на другое:

– Ты зачем прятался в конюшне?

– Я не прятался, – соврал Витька, посчитав бессмысленным распространяться на счёт сна, чтобы не запутать ещё больше древних необразованных русичей. – Я твоими конями любовался.

– Серого в яблоках видел? – оживился Лучезар.

Ещё бы Витьке его не видеть, если из-за него, собственно, весь этот сыр-бор и вышел.

– Ви-идел, – протянул он.

– Ну и как он тебе глянется?

– Впечатляет.

– Как ты сказал?

– Добрый конь, – поправился Витька, вовремя догадавшись, что многие слова им ещё неведомы. – Прямо конь-огонь!

– Уменье коня узнаётся на войне, – нравоучительно проговорил Лучезар, – а верный друг – в беде.

– Дух братства сближает сердца, – в тон ему ответил Витька, чтобы молодой княжич знал, что Витька хоть и из двадцать первого века, но ему тоже кое-что известно об истории Древней Руси.

– Верно, – улыбнулся Лучезар.

– А ещё: лучше малое имущество, добытое правдой, чем многое богатство – без правды, – сказал Витька.

– Не место может красить добродетель, но добродетель место, – подхватил Лучезар.

– Завидуй не тому, кто добился большой власти, а тому, кто хорошо, с похвалой покинул её, – произнёс Витька очередное изречение, которое придумали древние русичи, опираясь на жизненный опыт своих предков.

– Учи поступками, – а не словами, – ответил Лучезар.

Витька блеснул на него лукавыми глазами и отчётливо проговорил, припомнив одно из замечательных поучений великого князя Владимира Мономаха, составленных им для своих детей:

– Куда же пойдёте и где остановитесь, напоите и накормите нищего, белее же всего чтите гостя, откуда бы к вам ни пришёл, простолюдин ли, или знатный…

Лучезар засмеялся и дружески хлопнул Витьку по плечу:

– Принимающему большую власть подобает иметь большой ум. Я всё понял. Идём в хоромы, где много яств и одежды…

От яств Витька категорически отказался, потому что привык обходиться самой простой едой, чтобы всегда чувствовать себя в тонусе, а не раскармливаться, как обжора Пельмень, который скоро без посторонней помощи не сможет завязать шнурки. А вот кое-чем из одежды следовало временно обзавестись, чтобы лишний раз не злить своим современным видом древних русичей, которые ещё не привыкли к тому, что у них гостит человек из двадцать первого века.

– Быть тому, – сказал Лучезар и распорядился, обратившись к рябому парню: – Эй, Еремей, приготовь нам двух коней.

– Каких, княжич?

– Серого в яблоках и… вороного.

– Зачем это? – спросил Витька.

– Поедем на прогулку, – ответил Лучезар. – Ознакомлю тебя с нашим городищем.

У Витьки захватило дух: давно он втайне мечтал научиться ездить верхом на лошади. А тут такое везение! И не на какой-то там кляче он будет учиться, а на самом настоящем боевом коне, которому, видно, не раз приходилось участвовать в сраженьях.

Но виду Витька не подал, что не умеет ездить верхом, а только быстро спросил:

– А как называется ваше городище?

– Заречье.

– Вот так новость! – воскликнул Витька.– Почти так же город называется и в наше время! Зареченск!

Еремей рысью припустился исполнять распоряжение своего господина, а Витька с Лучезаром пошли в хоромы.

Из учебника истории Древней Руси Витька знал, что так называются жилища князей и бояр, которые состояли из нескольких соединённых между собой переходов – сеней – строений. В центре находился терем – высокое деревянное здание-башня, где размещалось отапливаемое помещение – изба, а также холодные горницы-повалуши, летние спальни-клети. В княжеских хоромах была ещё и гридница – большая парадная горница, где хозяин пировал со своей дружиной.

Здесь, как правило, столы были уставлены дорогой посудой – не только кубки, но и ложки были серебряными. Рекой текли заморские вина и русский мёд – так назывался хмельной напиток, приготовленный из мёда. Большие чаши, рога с вином ходили по кругу. Слуги разносили огромные блюда с мясом и дичью. Гостей на пирах развлекали скоморохи и гусляры.

Теперь Витька самолично убедился: всё так оно и было. Только гридница пустовала, потому что князь со своей дружиной в это время находился на поле брани.

Мальчишки вошли в покои. Здесь стояли деревянная кровать, скамья, стол, ларь для одежды. Стены украшали восточные ковры да дорогие греческие ткани. На полу валялись медвежьи шкуры, а на скамье – рысьи.

Лучезар, открыв обитый железом ларь, великодушно предложил:

– Выбирай!

Ларь, доверху наполненный ценными одеждами всевозможных расцветок, произвёл на Витьку сильное впечатление: ходить в нарядах с вышитыми золотыми нитями узорами, украшенных драгоценными каменьями и самоцветами, Витьке ещё не доводилось. Но в силу скромного характера он не позарился на все эти богатства, а выбрал самый простенький по виду красный плащ, который накидывался на левое плечо, а на правом застёгивался пряжкой.