Сделав вид, что намёка не понял, Витька спросил:

– Ну и где ваши следы?

Иван Иванович указал на ящик.

Взглянув на едва приметный отпечаток, Витька посетовал:

– Эх, сейчас бы сюда лупу. Всё бы враз стало понятно.

– Лупу я тебе дам, – сказал Иван Иванович и достал из чемоданчика на столе мощное увеличительное стекло с ручкой.

– То, что надо! – воскликнул Витька.

Подвергнув тщательному осмотру каждый миллиметр поверхности ящика, великий сыщик поднялся с колен и вытер выступивший на лбу пот.

– И каково ваше мнение? – подался вперёд Иван Иванович, уважительно перейдя на вы.

Поддерживая свой авторитет, Витька для солидности слегка покашлял, а потом сказал:

– Следы имеются. Но где гарантия, что это ходили не ваши сотрудники?

От столь чудовищного подозрения Иван Иванович даже в лице переменился.

– Наши сотрудники ни за что не будут наступать на ящики с экспонатами, – горячо заверил он. – Предметы эти очень хрупкие, требующие особо бережного отношения.

– О них и речи не может идти! – вывернулся Витька. – Вот я и говорю – следы преступника имеются… Точнее, один след – левый… от ботинка. Или от кроссовки… Но может быть, и от сандалета… В общем, он может быть от чего угодно… Но пока определить его не представляется возможным… Тут требуется особый подход… рисунок подошвы, размер ноги, то, сё… – и Витька попросил у Ивана Ивановича бумагу, чтобы перерисовать след. А так как Витька славился своими художественными способностями, отпечаток вышел на загляденье, будто только что оставленный человеком.

– Толково, – от всей души поощрил его творчество Иван Иванович. – Очень толково.

На эту похвалу Витька никак не отозвался, а, сложив лист вчетверо, глубоко запрятал его в карман.

– Только не пойму я вот чего, – сокрушался Иван Иванович, – зачем он в раскоп-то полез? Чего он там-то искал?

– А почему вы так подумали? – спросил Витька. – Ну, что он будто бы после кражи в раскоп полез?

– Потому что милицейская собака сразу туда привела… Но вот что интересно – из раскопа нет следов на верх… Не улетел же он в самом деле.

– Это мы сейчас выясним, – самодовольно заверил Витька. – Для этого я здесь и нахожусь.

Но тут опять вмешался Пельмень, который, по-видимому, и вправду возомнил себя незаменимым доктором Ватсоном:

– А я знаю, в чём дело.

– И в чём же? – заинтересовался Иван Иванович.

– В яме он побрызгал на подошвы какой-то жидкостью…Так делают все шпионы, чтобы сбить собаку со следа… А потом взял и удрал, – сообщил Пельмень и посмотрел на всех горделиво.

– Тебе тут что, граница? – пренебрежительно усмехнулся Витька, – чтобы специально готовиться?

Ивану Ивановичу хоть и самому нетерпелось поскорее расследовать запутанное дело, но и он Пельменеву мысль не одобрил:

– Николай, ты и правда уж больно как-то всё преувеличил…

– А почему же тогда учёная собака, а следов не нашла? – заметил ядовито Пельмень и обиженно надулся.

Ответить на это Витьки было нечего, пока нечего, и он, склонившись низко над землёй, медленно двинулся по краю котлована, рискуя каждую секунду в него свалиться, вглядываясь себе под ноги на предмет обнаружения очередной улики.

Чтобы по пустякам не волновать сыщика, Иван Иванович и опозоренный Пельмень следовали за ним на почтительном расстоянии. Когда Витька вдруг останавливался и с большим вниманием принимался изучать землю, они так же замирали на месте и вытягивали шеи.

По-видимому, у Витьки действительно обнаружился ранее скрытый талант к сыщицкой работе, потому что вскоре его поиски увенчались успехом: на краю ямы он разглядел подозрительный оползень. Витька присел на корточки и через лупу начал обследовать вокруг него все травинки, камешки, щепочки, даже пробегавший по своим делам зелёный жук не остался без его внимания. Потом Витька, спрыгнув в яму, принялся обследовать стенку.

Иван Иванович с Пельменем подошли поближе и выжидательно уставились на Витьку. Они наблюдали за работой великого сыщика ровно до тех пор, пока он не предъявил им новую улику – половинку голубой пуговицы.

– Я не думаю, что это старинная вещь, – заносчиво сказал Витька.

Его предположение подтвердил и Иван Иванович, с интересом рассмотрев со всех сторон сломанную пуговицу. А вот безмозглый доктор Ватсон чуть не лишил Витьку улики, непонятно с какого перепугу вознамерившись попробовать её на зуб. Это только тот, кто не знает Пельменя, не придал бы этому значения. Но Витька, изучил все его привычки – своими зубами Пельмень что хочешь, запросто разгрызёт.

Хорошо, что Витька вовремя заметил и спугнул его, завопив, как ненормальный:

– А ну дай сюда пуговицу!

Пельмень испуганно вздрогнул и, не сводя с него вытаращенных глаз, торопливо вернул улику.

– Всё б тебе жрать! – долго ещё не мог успокоиться Витька.

И только когда другие археологи, пообедав, вышли из палатки, Витька забыл о столкновении. Переключив своё внимание на них, он принялся сосредоточенно изучать их одежды. Спустя минуту, Витька с полной уверенностью мог сказать, что отломанная пуговица не принадлежит ни одному из участников экспедиции. А это означало одно – её действительно потерял преступник.

– Что и требовалось доказать! – воскликнул Витька.

Иван Иванович вопросительно приподнял брови.

– Хотите, я расскажу вам, как было дело? – торжествующе сказал Витька. – А дело было так: схватив медальон, вор услышал, что вы возвращаетесь… Тогда, чтобы побыстрее скрыться с места преступления, он подлез под полог палатки… Но просчитался, потому что за ней сразу начиналась яма… Он в неё и кувыркнулся… А пока падал, с его ноги слетела обувь… Времени на то, чтобы её надеть, у него, понятное дело, не оставалось… Он так и убежал, унося свою обувь в руках…

И Витька замолчал, скромно ожидая, что скажет Иван Иванович по поводу его столь замечательного расследования.

– Похоже, – помолчав, промолвил Иван Иванович. – Очень похоже.

– Теперь осталось только самого преступника выявить, – бодро доложил Витька. – Чем мы прямо сейчас и займёмся!

И они с Пельменем удалились выявлять и задерживать похитителя уникальных медальонов, который, небось, сильно возгордился, что сумел так ловко обвести вокруг пальца всю городскую милицию, ни сном, ни духом не ведая, что по его преступному следу уже идёт опытный сыщик Витька Картошкин… со своим помощником Пельменем.

Проводив отчаянных ребят на оперативную работу, Иван Иванович опять присел на ящик. Но теперь ему горевать стало не так горько, потому что на ребят была последняя надежда, а, как он успел убедиться, Витька не тот человек, чтобы свои слова на ветер бросать.

Ночью Витьке посчастливилось увидеть продолжение сна. Сны уж больно хороши тем, что в них без всякой связи можно очутиться в любом месте. Если в прошлый раз Витька расстался с Лучезаром на берегу реки, то теперь он почему-то оказался на конюшне.

Солнечного света, скупо проникавшего сюда сквозь узкие оконца, хватало лишь на то, чтобы убираться по хозяйству. Душистый аромат сухого разнотравья перемешивался с терпким запахом конского пота. На стенах висели наборные уздечки, лёгкие сёдла. Лоснящиеся от сытости кони били копытами, нервно всхрапывали, настороженно косясь лиловыми глазами на чужака.

Витька несмело протянул руку погладить серого в яблоках коня, как он вдруг ощерил свои жёлтые зубы и с громким ржанием поднялся на дыбы.

Испуганно отпрянув, Витька вскрикнул:

– Тр-р!..

Но боевой конь, видно, не приученный к фамильярному обращению со стороны незнакомых людей, задними ногами лягнул так, что чуть не разнёс в щепки загородку. Взволновались и другие кони.

Внезапно распахнулись ворота, и вместе с хлынувшим в конюшню светом вошёл здоровенный рябой парень. Одет он был в холщовую до колен рубаху с разрезанным впереди воротом и в шерстяные домотканые порты. Ноги обмотаны узкими и длинными кусками ткани – онучами, на которые были надеты лапти. Единственным украшением этой незамысловатой одежды был пояс, в свою очередь украшенный фигурными металлическими бляшками.