Витька уже было намеревался отправиться домой подкрепиться, чего он за срочными делами так и не успел сделать, а заодно и дать мозгам передохнуть от напряжения, как увидел друга Колюню.

Пельмень, получивший прозвище за свой упитанный богатырский вид, шёл по дорожке и с увлечением поглощал за обе толстые щёки раздобытый где-то пирожок. (Впрочем, из съестного у него в карманах всегда что-нибудь да было припасено.) От удовольствия Пельмень урчал подобно чёрному коту Висилию, который жил у бабушки в деревне.

Витька нашарил рукой маленький камешек и кинул в обжору.

Пельмень остановился и удивлённо завертел головой, от неожиданности даже прекратив жевать. Это было равносильно тому, если бы Ниагарский водопад вдруг перестал действовать.

Сдавленно хихикнув, Витька бросил второй камешек.

Разволновавшийся Пельмень забежал по одну сторону кустов, потом перебежал на другую сторону и, вконец обескураженный, не нашёл ничего лучше, как поднять половинку кирпича, непонятно откуда взявшуюся в траве, а может, и специально кем припасённую для такого случая.

– Как дам сейчас! – грозно замахнулся он, глядя в кусты.

Зная характер своего друга, Витька решил дальше не рисковать и вышел из укрытия.

При виде ухмыляющегося Витьки Пельмень облегчённо отбросил кирпич и, вытерев ладонь о рубаху, протянул руку для приветствия. При этом он принялся жевать с ещё большим усердием, видно, для того, чтобы нагнать потерянное время.

– А, это ты, – сказал он с набитым ртом. – А я думаю, кто это тут такой умник выискался? Дай, думаю, сейчас дам этому шутнику по башке кирпичом так, чтобы он сразу окочурился…

– Тогда бы ты точно потерял самого лучшего своего друга, – жизнерадостно сообщил ему Витька.

– Зато знал бы в следующий раз, как шутить.

– Ладно, – сказал Витька. – Проехали…

Пельмень прожевал, но, прежде чем откусить в очередной раз, завистливо осведомился:

– Слушай, где ты такую классную шляпу взял?

По всему видно, карьера археолога для Витьки окончательно завершилась, и он предложил:

– Хочешь, подарю?

– А чего? – расплылся в улыбке Пельмень. – Я не против…

И шляпа с Витькиной головы перекочевала на Пельменеву, которая для неё оказалась великовата, что, впрочем, его ничуть не смутило, и он спросил:

– Я на ковбоя похож?

– Как две капли воды, – соврал Витька.

Горделиво выпятив свою богатырскую грудь, Пельмень на радостях предложил:

– Хочешь пирожок?

Не успел Витька, одолеваемый свалившейся на него заботой, ответить, как Пельмень без зазрения совести сам слопал оставшуюся половинку пирожка, запихав её целиком в рот. Видимо, посчитав Витькино молчание за нежелание за ним доедать. А когда Витька наконец задумчиво произнёс: «Ну, давай свой пирожок», Пельмень широко развёл руками:

– Всё-ё, нет пирожка…

– А где же он? – спросил несказанно поражённый Витька. – Ведь ты только что предлагал…

– Съел, – простодушно признался Пельмень и облизал маслянистые губы. – Вку-у-усный!..

– Дать бы тебе самому по башке этим самым кирпичом, – вдруг озлился Витька и даже нагнулся, будто собирался незамедлительно привести угрозу в исполнение.

– Ты чего? – не на шутку перепугался Пельмень.

– А нечего предлагать, если такой жадный! – заорал Витька.

– Да я тебе завтра пирожков принесу целую тарелку, – поспешно пообещал Пельмень.

– А не врёшь? – подозрительно пригляделся к нему Витька.

– Честное слово! – вытаращил глаза Пельмень.

Нагнав на него побольше страху, чтобы навсегда проучить (настоящий мужчина всегда должен держать своё слово, потому как он мужчина, а не тряпка), Витька сразу остыл, великодушно разрешив:

– Ну ладно.

Пельмень повеселел и привычно полюбопытствовал:

– Откуда топаешь?

Витька недобро сощурил глаза.

– Ты чего? – опять занервничал Пельмень.

– Да вот думаю, – ответил Витька, – стоит ли тебе рассказывать…

Пельмень быстро-быстро закивал, обеспокоенный тем, что Витька и вправду может передумать. С него станется!

– Тогда слушай… – смилостивился Витька и поведал ему о том, как он чуть не прославился в веках, если бы не загадочная история с пропажей.

– Это так оставлять нельзя! – горячо поддержал его Пельмень. – Надо обязательно найти вора и как следует его проучить. Чтобы наперёд ему неповадно было похищать уникальные находки.

– Как тут найдёшь? – уныло ответил Витька. – Если даже собака не может найти.

– Какая такая собака? – заинтересовался Пельмень.

– Ищейка. Вот какая!

Пельмень хоть и слыл всю жизнь тугодумом, а тут враз сообразил:

– Выходит, у них есть подозрения на какие-то следы… А иначе зачем им собака, если ничего нет?..

Тут и Витьку осенило.

– Точно! – хлопнул он себя по лбу. – Как это я раньше сам не догадался?!

– А я вот догадался, – не удержался от довольной ухмылки Пельмень.

Когда Витька в сопровождении Пельменя вновь появился у раскопок, Иван Иванович в одиночестве сидел на ящике, понуро свесив голову.

– Переживает… – быстро шепнул Витька.

– На его месте любой переживал бы, – резонно заметил Пельмень.

Витька подошёл и на правах старого знакомого запросто тронул главного археолога за плечо.

– У меня к вам одно важное дельце имеется, – проговорил он.

После всех передряг и расстройств, связанных с пропажей уникальной находки, Иван Иванович, видно, не имел ни сил, ни желания разговаривать и только вопросительно взглянул.

– Скажите, пожалуйста, а следы какие-нибудь остались?.. – вежливо спросил Витька.

Иван Иванович слабым голосом поинтересовался:

– Тебе зачем?

– Хочу провести самостоятельное расследование, – не стал врать Витька.

Иван Иванович пристально к нему пригляделся и, как Витьке показалось, даже слегка оживился, когда наконец спросил:

– Думаешь, у тебя что-нибудь получится?

– Получится! – самоуверенно заявил Витька.

Ивану Ивановичу, видимо, попадались примеры в истории, когда любители намного опережали профессионалов в каком-либо деле (любитель он ведь не знает, что так не может быть, и отрабатывает самые фантастические варианты, а в результате, глядишь, цель и достигнута), потому он и сказал:

– Ну что ж, давай попробуем… Попытка не пытка… Может, и в этот раз тебе повезёт…

Они прошли в большую зелёную палатку, располагавшуюся неподалёку, в которую сносили всё найденное при раскопках. Внутри повсюду громоздились деревянные ящики, наполненные древними предметами.

– Вот отсюда медальон и пропал, – скорбным голосом пожаловался Иван Иванович, указав на стол в углу.

– Он что ж, вот так прямо на столе и лежал?! – воскликнул Пельмень (и кто его только за язык тянул?)

Конечно, такое не понравилось Ивану Ивановичу, да и кому понравится, если тебя обвиняют в преступной халатности.

– Это мой друг Колюня! – поспешил внести ясность Витька, сверкнув на Пельменя грозными очами.

– Я понимаю, что всё это выглядит безответственно, – невесело признался Иван Иванович. – Но дело в том, что почти всю ночь я изучал медальон… А когда на секунду отлучился за справочником, медальон исчез… Как будто испарился… – Иван Иванович часто-часто замигал.

– Ничего! – самым бодрым голосом сказал Витька. – И не такие ребусы приходилось разгадывать, – и, чтобы у Ивана Ивановича не возникло насчёт него никаких сомнений, со значением обратился к Пельменю: – Помнишь тот случай на острове?

И хоть Пельмень совсем не догнал, о чём шла речь, он тем не менее отнёсся к Витькиным словам со всей серьёзностью, чтобы не раccердить его ещё больше, и солидно подтвердил:

– О-о, да-а… Было дело…

Указав на него рукой, Витька пожал плечами, как бы говоря: сами видите, что я не вру.

– Доктор Ватсон, – хмыкнул догадливый Иван Иванович, имея в виду помощника Шерлока Холмса, преданно служившего своему знаменитому другу-сыщику.