— С чем именно? Вы душой болеете за вселенную, полковник, мне за вами не угнаться.

— То-то же… — Уиль Штирль вдруг обнаружил, что здесь к нему отнеслись со всем почётом, и не похоже, что играли роли, расписанные перед встречей. Он ещё разок окинул взором богатырей, обратился к Повару: — Чем ты их кормишь? Они у тебя надуваются как мячики.

— Есть насосы, для индивидуального накачивания. Лишнего не имеем.

— Жаль. И выступаем… — Полковник Штирль глазом остановился на капитанском кителе, домысливая, сколько времени дать на подготовку. — Завтра утром. Как побреюсь. Я подам команду, когда можете снять пломбы с блока управления огнём.

Мы втроём собрались обмозговать план полковника. Раз всё-таки проговорился: «Б-2403» нужен для прикрытия, но если ему удастся выжать денег с бывших пиратов, нас хотят исключить из списка участников делёжки.

К нам подключались помалу остальные, уже и Балуха пришёл со стульчиком. Повар разнёс порции и тоже присоединился.

На мониторе по-прежнему красовался план Плин-Пирнеца, ТроноНав выставлял свежие зарисовки, которые немного уточняли детали. Понятно, что появятся вопросы — что это, для каких целей. Одно не понятно: почему дополнительный купол не подняли? Разве из-за помех для наблюдения.

— А прозрачный тоннель для чего? Он трижды опоясывает основу крепости.

— Для туристов. Заплатил за билет — и катайся, осмотри, как и что устроено, увидишь и космос.

— А может, военный объект, для переброски охраны?

Капитан примкнул после ужина — ну, что тут у вас?

ЛадоПер подтолкнул локтем оружейника — говори.

— Версия одна родилась, может, стоит обсудить? — ТроноНав уловил, что слушают охотно. — Предположим, патруль попадёт в перестрелку или их корабль окажется в ловушке… Нам не стоит вмешиваться. Вернёмся к своим занятиям, пока нового соглядатая не пришлют.

— Как запасной вариант — годится. Соглашений не заключали, поэтому всегда можем отказаться. А попадём мы в такую ситуацию — полковник и не подумает рисковать. Но вот полковника отпустили, он к нам. И я не хочу рисковать. И всё же — будем действовать из ситуации. Мы и пломбы не тронем, если не вынудят. Пока же предлагаю следовать распорядку. Отбой через полчаса, утром будет видно.

Это прекрасно, если утром встаёшь и радуешься, что никому не должен.

А новое утро началось с напоминания: полковнику явно не спалось, он позванивал, раз шесть потревожил капитана. Раз даже выдал истинную причину для тревоги: «Вы ещё не сбежали? А то я, на вашем месте, дунул — и ищи ветра в поле».

Все переговоры дублировались на монитор, так что мы были в курсе.

Балуха немного нервничал, выскочил в салон, со словами: «Он нас точно подставит!»

Позавтракали, каждый думал о своём, пока на мониторе не дали объект. Вот она, крепость Плин-Пирнец, жемчужина и крайняя мечта всех, кто надеется легко разбогатеть.

Рисунки одно, в натуральную величину — совсем другое. Кажется, до меня дошёл замысел автора проекта. Двух пауков склеить — спина к спине, челюстями в разные стороны, и получим боевую машину круговой обороны. Не хватает вида самой паутины, когда ещё можно обнаружить опасность и обойти.

В лесу, бывало, напорешься — и сам не раз: ощущения премерзкие, руками сдираешь, хаотичными движениями, чтобы избавиться скорей.

Плин-Пирнец не даром на слуху у ассов определённого свойства; профессией не назовёшь, а в новостях, как правило, — на первых страницах. Как ловушка: ступай и ты, испытай судьбу.

Переговоры с полковником возобновились около десяти, по бортовому времени.

— А я, представьте, свалился часа на полтора. Бужу сам себя, говорю — ты же нанял команду головорезов, и до сих пор не побрился. Дайте мне несколько минут…

Мы засекли время.

— Так, я в принципе готов. За ночь у меня родился другой план. Пусть будет запасным. Время терпит, поэтому осмотримся хорошенько. Года два назад, или три, вокруг ходил эсминец, постреливал для острастки, у многих желание отбил. Кроме Уиля Штирля. Водится за мной такая беда — идти тем путём, каким другие боятся. С одной стороны — на моей стороне приказ, с другой — все действия под личную ответственность. Я стараюсь не сильно нарушать, обычно оставляю запасец, каким иногда пользуюсь. И знаете, как это обозначить словами? «Война всё спишет». Вот не знаю, откуда до нас докатилась фразочка, но она создана для меня… и моих орлов. Что, майор… Извините, отключусь…

В салоне нашем воцарилась тишина. Ею и воспользовался оружейник.

— Хотите, версию озвучу. Этот майор добыл списки миллионеров, кого сегодня можно потрясти, кто не ожидает, что на голову может свалиться такое чудо.

Даже капитан вышел к нам и уделил слишком много внимания предсказателю. По логике вещей, развитие событий по такому сценарию весьма вероятно. Нам бы свой момент не упустить и войти в комнату, где кучу денег делят пополам, как в кино. А специалистом по фильмам стал наш товарищ, РодоПрав, один из самых старших по возрасту. Вышел в сети на ресурс, где крутят фильмы, без остановки. Слово «Голливуд» уже не раз срывалось с его уст. Схватывал сюжет на лету и в нескольких словах выдавал суть. И только умение сопровождать речь образами позволяла нам увидеть самим масштабы, трагедии и пустышки, на просмотр которых ушли бы годы жизни.

Уиль Штирль снова вышел на связь:

— Разведка доложила, эсминца в окрестностях не наблюдается, можем приступать. Мы сделаем пробный наезд, а вы, капитан, будьте на чеку. Пломбы сняли?

У капитана свой план. Вместо него, в разговор вступил связист:

— Тут такое дело. Капитан тоже ночь не спал. Прилёг, и попросил разбудить через полчаса.

— Мне этого будет достаточно. Пока погляжу на заборы и ворота, вы оставайтесь на месте. И только попробуйте сделать ноги.

Эта фраза поставила меня в тупик. Что вообще за жаргон у патрульных?

Капитан полёживал на соседнем кресле, пока ЛадоПера вводили в курс, пригласив в рубку.

— Может, и вправду подремать? — сказал он. Зевнул и повернулся на бок. — Наш полковник тоже не дурак, чтобы лезть на пролом. Он может до вечера обнюхивать заборы и столбы, что ж нам время терять? Толкнёшь.

Толкнём, можешь не волноваться, дай пока что самим разобраться в устройстве крепости. Откуда пришло это название, что обозначает, на каком языке? — Я поднял голову от планшету, глазами нашёл оружейника.

Он почувствовал мой взгляд, кивнул и направился ко мне.

Полковник заявился к ужину, без предупреждения. Вздумал застать врасплох — как подслушать за стеной, что о нём думают.

Как в кино: капитан пошёл открывать дверь соседу, который и родную мать будет подозревать в заговоре.

Он прошёл в салон, рухнул на край моего кресла. И повёл рассказ, будто его сильно просили.

— Года три-четыре назад, в здешних заборах хватало лазеек. Быстро учатся.

Капитан вышел из рубки, держа в руке подушку.

— Такой редкий гость, вы уж извините, полковник…

— Уиль Штирль, напомнить мне не трудно.

— Именно так, — капитан зевнул. — Получается, четыре года назад ваши знакомые полковники снимали на Плин-Пирнец значительные суммы. Вы прикидывали свои возможности, а когда решимость появилась, к неудовольствию обнаружили, что старые лазы заделаны, мышь не проскочит.

— И к чему вы клоните, капитан? Что я слишком долго готовлюсь?

— Об этом после как-нибудь. Лучше сообщите, по какому плану собираетесь войти.

Повар привычно доставил столик с напитком, расположился шагах в пяти. Самый благодарный слушатель, кто не скрывает личного интереса в позиции, с которой тронем на штурм. Уиль Штирль очень внимательно рассмотрел богатыря, рвущегося в бой.

— Так как называется фрукт, из какого вы сок выжимаете?

— А я забывчивый. Как беру упаковку, прочту — чуток помню, и только упаковку отправлю в печь — всё! Как и не знал.

— Плохи ваши дела. Я, хоть и пожил прилично, но с памятью… Ты не прикалываешься?