Оружие на борту — частью обнаружено, продолжаем поиск…»

В сообщении ещё несколько строк я заметил, да они пропали, словно не предназначены для прочтения. Сам решил донести:

— Наш защитник поделился мнением, и я предлагаю осмыслить его. По известным данным, это судно не годится для захвата «Б-2403», команду наняли для отвода глаз. Где-то приглядывает за нами настоящий охотник. Приборы далеко несовершенны, не во всех диапазонах видят объекты. У Главного Ока свои планы, они нам приблизительно известны, а в подробностях — тем более нет данных. Вот теперь я и ставлю новую задачу. Попытайте собственные возможности, найдите в окрестностях объект, под который маскируется охотник. Это тоже урок, если хотите. Никто не знает возможностей своих, пока не возникнет задача. Дерзайте!

Я обратил внимание, что мы действуем заодно, как примерные ученики. На планшеты подали обзор пространства, команда свои секторы изучала, нам достались остальные. Шар, как объём для исследования, мы разрезали на равные доли. Этот арбуз надо съесть до обеда, каждое семечко взять на учёт, оценить и сделать пометку. Вызвало подозрения — так и запишем.

— Значит, мы просто должны обнаружить обитаемые камушки, так? — ЛадоПер успел пометить несколько, заглянул в мой планшет. — Границу секторов я почему-то не нахожу. У тебя — видны хорошо.

Я протянул руку, коснулся «пробела».

— Так просто? — Он пригрозил пальцем клавише, — Я тебя запомнил. И обрати внимание, БероГор, мы исследуем с тобой соседние сектора. На границе их что-то наблюдаешь?

— Вижу. Есть красавчик, словно против течения. Капитану надо подсказать.

В салон торопливо вышел Балуха, двинул в сторону туалета. Я окликнул. Видимо, он терпел до последнего, почти бегом исчез в проходе.

На обратном пути, к нам заглянул связист. Молча зафиксировал точку, через микрофон у подбородка сообщил координаты. Пожал нам руки и отправился на пост.

В сумме, нашими усилиями было обнаружено около восьмидесяти точек, на которые экипаж просто обязан обратить внимание. Что за методы, сколько времени понадобится — мы продолжали обучение на живом материале. К ужину половина объектов была отсеяна, на тридцати шести есть признаки жизни. Если насекомые какие или другая мелочь, узнаем скоро. И тогда малая часть, вот за ними и придётся вести наблюдение, до полного прояснения картины.

— Ну, живут же где-то людоеды. Вокруг них будет своя аура, с характерным излучением. — ЛадоПер остался доволен тем, что в его секторе не нашлось серьёзных объектов. — А ты пробовал мысленный запрос отправить?

— Само собой.

— Какую формулу даёшь?

— Обращаюсь ко Вселенной. Держу точку глазами и шлю: есть ли на этом камушке жизнь? Если на внутреннем экране продолжаю видеть тот же камень, то жизни на нём, скорей всего, нет.

На монитор нам подали изучаемый объект. Малая планета очень напоминала изъеденное червями яблоко, разок мелькнул даже сквозной просвет. Как в доме, с окнами напротив друг друга: мы можем увидеть соседа, через два окна.

Камушек оказался обитаемым. Население отдалённо напоминает людей, — живой картинки не дали, ограничились текстом, под торопливым рисунком.

— Рисунок из архива. Я слышал, в архивах есть сведения по мелким объектам. Экипаж определил номер или имя, вывел данные на экран.

— Хорошо, хоть запоминать не надо. — А на мониторе рисунок ожил. Только я сразу понял, это не живые герои, а нарисованные в движении. Забавно.

— Мультфильм про обитателей. Есть такая программа: вводишь десяток героев и двигаешь их, как фигуры в игре одной. Программа набирается опыта и уже самостоятельно предлагает сюжеты развития. Тебе что-то не понравилось, скажем — не хочешь, чтобы герои дошли до людоедства, ты этот поворот бракуешь, и программа отыскивает другой путь.

Я оценил услышанное про себя, прикинул, какое заманчивое занятие для умеющих строить сюжеты. Тут, наверное, миллионы пропадают за мониторами, пока жизнь, по капельке, улетает в бездну. Они развивают кем-то придуманную жизнь, а на свою уже времени не останется. Тогда… следует спросить: кому такое выгодно? Главному Оку, что ли?

За ночь экипаж исключил из списка подозреваемых ещё двадцать с лишним объектов. Вся информация оказалась в доступе, мы могли лишь радоваться маленьким победам, одержанным на расстоянии. Двенадцать, восемь… и на семи, похоже, сделаем акцент. Они теперь помещены под сетку координат, глядя на монитор, мы можем уверенно говорить, кто не идёт в одну сторону с нами. Их сохранили под надзором, но всё внимание теперь уделяем четырём: кто же из этих отвечает прозвищу «охотник»?

Капитан уже не баловал появлением в салоне, видать, экипаж плотно подсел за вычисления. Вывод напрашивался сам собой: техника — это, конечно, ощутимая помощь, особенно там, где мы не можем незаметно подойти и установить маячки.

Когда один из объектов неожиданно исчез с монитора, капитан вышел к нам, с лицом, излучающим полное удовлетворение. Нашли?

— По всем признакам, он. Раз связист запеленговал наш интерес к их борту, капитан ушёл под средства защиты. Что у них там на вооружении, я надеюсь, скоро узнаем.

Балуха показался следом, услышал последние слова, присовокупил свои:

— У «охотника» я вижу единственный выход, чтобы снять с себя подозрения. Он должен лечь на другой курс и с недельку создавать видимость, что оставляет этот район.

Я с места, чуть повысив голос, озвучил свой вопрос:

— С тремя остальными что будет?

— Не спускать глаз, противник тоже не дурак, будем исходить из такого предположения. — Балуха тут же развернулся восвояси, на ходу массируя лицо и глаза. Боевое дежурство доставляет некоторые неудобства, это мы понимаем. Зато теперь можно вздохнуть. По крайней мере, хоть определились, с какой стороны ожидать приключений.

Слово «мультфильм» тоже пришлось заложить в память, на будущее кирпичик: авось удастся когда блеснуть. В компании незнакомцев, однажды я окажусь в центре внимания, укажу на монитор и объявлю: это мультфильм! Людоедам такое пояснение не поможет, те, кто давно в курсе, поймут иное: что я сам недавно услышал это слово… Д-да, можно опростоволоситься на показе способностей. Уж лучше промолчать, несколько минут не смотреть в сторону монитора (мол, тысячу раз смотрел, надоело). Но это такая зараза, надо признать! Стоило раз увидеть, и я хочу пересмотреть всё то, что наснимали художники движения.

На мониторе мы замечаем, как защитник проводит мероприятия по эвакуации. Не бросать же маячки, когда предстоит переход на новый объект. Оставляемому судну придётся пережить либо полную высадку дебоширов, либо бунтовщики возьмут управление в свои руки. Нам это уже не интересно, пусть распорядится случай. Будь моя воля, капитана я бы наказал примерно. Иди и зарабатывай, коль есть необходимость. Но транспортные операции тебя не интересуют, хочется… вот фразочка в жаргоне попалась: «срубить бабла». Мы долго над ней колдовали, Повар, обнаружив наши затруднения, разложил на лопатки.

Ой, я уже побаиваюсь того, во что превратится речь моя. Понаберёшься всякого, брякнешь где — и по одной фразе будут судить о тебе, как испорченном студенте.

В углу монитора, на хвосте «стрелки» появился огонёк. РазВед прощался с глыбами, кои составляли ему компанию, пока проводил мероприятия… — Вот такой набор слов меня коробит, но они нужны для привыкания. Условия таковы, чтобы не выглядел альбиносом, оказавшись нос к носу с полковниками и генералами. Я не должен вызывать сомнений, что вполне адекватен, не из глухой глуши прибыл — здрасьте!

В голове мгновенно сложился сюжет: маячки будут установлены со дня на день, и мы познакомимся с новым экипажем. Вот и сравним, чем отличаются списанные корабли от стоящих на вооружении. Даже — взятые в аренду, на ограниченное время. Этой информацией можно поживиться лишь из случайных фраз, брошенных мимоходом. Ну, представим себе эпизод: вы оказались в среде профессионалов, у них каждое слово на вес золота. Они в курсе, что кто-то навесил дополнительные двигатели и пошёл на испытания. Для наших ушей обрывок разговора ничего не значит: