Ноябрьским утром, Бродяга занимал свое привычное место на территории города. К слову, это место вмещало в себя немного больше, нежели просто привычную среду обитания. По крайней мере для Бродяги. На самом деле это заветное «место» можно было бы с легкостью назвать работой, домом, и, если заглядывать наперед, наверное, и будущей могилой Бродяги.

Располагалось это место посреди тротуара одной из центральных улиц города, аккурат между местным кинотеатром «Аллея» и ближайшей автобусной остановкой. За остановкой, расписанной граффити и облепленной не одним слоем объявлений, расстилались ряд разношерстных заведений, каждый из которых пришелся бы по вкусу тем или иным жителям города. В данном случае такими заведениями были небольшой бутик с одеждой, сувенирная лавка и кофейня, куда зачастую заглядывали прохожие по пути на работу или же после походов по магазинам. Бродяга уже давно успел изучить с ног до головы всех местных, что посещали эти заведения и был своего рода вечным наблюдателем в тени.

Вот мимо Бродяги проходит женщина. В ней он тут же узнает кассиршу местной пиццерии. Узнать ее нетрудно: женщина имела свой неповторимый запах кислого теста, который кажется и вовсе не смывался ни десятками, ни даже сотнями литрами мыльной воды. Цены в этой пиццерии были весьма средние, впрочем, как и сама пицца, но узнать это наверняка, Бродяге доводилось только по объедкам в особо удачные дни.

Бродяга считал, что отдавать блестящие звонкие монеты ради куска теста слишком глупо и невыгодно. Да и сама кассирша ему никогда не нравилась. У нее был прокуренный голос и вечно грязные руки. Иногда она проходила мимо Бродяги слишком быстро, а движения становились неестественно резкими и на мгновение ему казалось, что вот-вот кассирша схватит своей рукой его звонкую монетку. При мысли об этом, Бродягу окутывал страх. Такому он бы никогда не позволил случиться. Его монеткам нужен более бережный уход. Его монетки принадлежали только ему, Бродяге.

Чуть позже он заметил двух подростков, идущих в сторону кинотеатра и бурно обсуждающих какую-то, только понятную им тему. Судя по возрасту подростков и расположению духа, Бродяга сделал вывод, что их целью просмотра будет являться очередной нашумевший кинофильм. Но в его голове никогда не укладывалось, для чего люди отдают такие баснословные суммы ради картинок на большом белом полотне. За свою жизнь Бродяга видел картины и покрасочнее, чем сейчас снимают для нынешнего кинематографа. Для этого достаточно было жить на улице и просто наблюдать. Причем совершенно бесплатно. Бродяга обожал все бесплатное. Это заставляло монетки в его кармане чувствовать себя в безопасности. Даже если учесть, что они находились в кармане простого бездомного (у многих бездомных карманы зачастую дырявы… если они вообще есть).

Еще у некоторых бездомных, конечно, порой возникали проблемы с полицией. Но сам Бродяга так давно запатентовал себя на этом самом месте (расположенном аккурат между местным кинотеатром «Аллея» и ближайшей автобусной остановкой), что у окружающих Он стал считаться не более, чем дополнением к общему пейзажу. И никто его не трогал.

И что более важно, никто не трогал его звонкие монетки.

Пройдет еще немного времени и на этой улице появится еще один персонаж. Бродяга точно знал, что ему предстоит увидеть одну прекрасную особу, работающую в книжном магазине, неподалеку от пиццерии. Особа была молода и хороша собой, хоть и одевалась довольно скромно. Словно стыдилась своей красоты. Стыдилась своих длинных белокурых волос и молочной кожи. Стыдилась своих глаз, добрых и наивных. Тем не менее …именно эти добрые глаза снабжали Бродягу звонкой монеткой, а до остального бездомному было ровным счетом до фонаря.

Добрый взгляд прекрасной особы почти никогда не волновал Бродягу. Сияние от монетки затмевало этот взгляд, полный сочувствия и альтруизма. Когда девушка с добрыми глазами проходила мимо, Бродяга смотрел на ее руку, сжимавшую звонкую монетку. Поначалу он смотрел на нее безразлично, ведь монетка была в чужих руках, а все чужое не вызывало у него ни положительных эмоций, ни отрицательных. Но как только эта монетка касалась его потрепанной пластиковой тарелочки для милостыни, в глазах Бродяги тут же вспыхивал маленький желтый огонек. В этот самый момент очередная монетка отныне принадлежала ему. И тут уже все остальное не имело смысла. Только монетки. Звонкие и блестящие монетки.

Монетки.

Бродяга знал, как найти применение монеткам. Он искренне верил, что человечество тратит большую часть денег на всякую чушь. Будь он президентом, он бы непременно вывел страну из кризиса. И дело было не только в деньгах. Бродяге было больно смотреть на то, как люди, выходящие из кофейни, выбрасывают стаканы из-под кофе, на дне которого еще плескалась пара тройка капель этого бодрящего пойла. Больно ему было смотреть и на то, как люди выкидывали в мусорную урну различные элементы одежды, только потому, что они слегка испорчены.

Но до того, как упасть в мусорную урну, Бродягу не интересовали все эти вещи, потому что они ему не принадлежали. Интерес просыпался только когда они были на дне урны. На дне нейтральной территории. Бродяга был склонен находить в них ценность для себя. При очередной такой находке он буквально расцветал.

«То, что чье-то, то не мое. То, что ничье, то только мое, – звучало в его голове каждый раз, словно его собственный девиз и в следующий момент ловкие руки бездомного уже рыскали по дну мусорной урны»

Бродяга бы никогда не выкинул ничего из того, что принадлежало ему. Он называл это экономией.

Даже больше.

Он называл это правильным подходом к вещам.

В подтверждение своей позиции, Бродяга показывал всем и каждому, что жить можно совсем по-другому. Его картонная коробка, разъеденная на половину дождями и брызгами грязи от проезжавших мимо машин, оставалась все той же картонной коробкой. Его пластиковая тарелка, где порой появлялись приятные слуху звонкие монетки, была поломана в некоторых местах, но разве это умаляло ее предназначение?

А что насчет одежды? Свой старый спортивный костюм Бродяга уже давно воспринимал, как часть собственного тела. Сейчас к нему прилагалась пара порванных перчаток и потрепанная черная шапка, но это лишь были временные атрибуты, когда как костюм был незаменим на все времена года. Он словно врастал в кожу, затвердевая и окутывая Бродягу неким защитным слоем. Это было очень кстати, особенно теперь, когда на дворе стояли ноябрьские морозы. От этого костюма за долгие годы образовалась неимоверная вонь, но с тех пор, к слову, ни одно надоедливое насекомое или бездомная живность не подходила к нему на расстоянии вытянутой руки. И казалось, все эти атрибуты, которыми владел бездомный были здесь всегда. На этом самом месте. На месте, расположенном между местным кинотеатром «Аллея» и ближайшей автобусной остановкой.

Несмотря на свой внешний вид, Бродяга был слишком привлекательным, чтобы жить на улице. Под слоем грязи и заросших волос на лице этого было не разглядеть, но на деле его лицо было более чем смазливым. Орлиный нос и волевой подбородок уносили его корни куда-то на восток, однако светлые кудри и далеко посаженные глаза цвета лазури выдавали в нем что-то французкое. Бродяге было за пятьдесят, однако его собственное тело наотрез отказалось соответствовать этой цифре. Если бы бездомный воспользовался услугами цирюльника, а на оставшиеся деньги купил белую чистую рубашку, если бы он как следует умылся под проливным дождем и хотя бы ненадолго вышел в «люди» в этом новом, непривычном образе… Бродяга бы очень удивился тому, как сильно могла измениться его жизнь. И как сильно могли измениться люди вокруг него.

Но быть нищим это тоже работа, и если ты хочешь получить лишнюю звонкую монетку, то надо всегда соответствовать образу.