По прошествии двух с небольшим недель организовали день отдыха для лошадей. Все-таки месить снег со всадником на себе – тяжело для любой лошади.

Утро следующего после отдыха дня началось как обычно. Сыромят поднялся первым задолго до рассвета, растопил печь, поставил греться остатки вчерашнего ужина и пошел глянуть лошадей. После стали просыпаться остальные.

– Ну, Данил, что тебе приснилось? – как всегда поднимаясь с постели враскачку из-за своего непомерного живота, пробасил Коля. – Надеюсь, на этот раз что-то хорошее, нужное всем нам?

– О-о-о, что только не снилось. Вам, старикам, только завидовать, – похохатывая, ответил Данил. – И блондинки, и брюнетки, и шатенки. Ух, как приятно было!

– А мне почему-то приснился мой дед. Давно он умер. Какие-то наставления мне читал. Запомнил скрюченный больной палец, которым зачем-то он мне грозил и предупреждал о чем-то. В общем, невеселый сон, – Тереха, сидя на нарах, еще не спустив ноги на холодный пол, уныло развел руками и оглядел остальных.

– Не бери в голову, покойные родственники снятся только к хорошему, – Коля, прошлепав к рукомойнику, оглянулся на Тереху. – Сегодня должен быть хороший день. Вроде потеплело.

Вскоре вернулся Сыромят и, отряхнув снег с валенок, прошел к столу:

– Ну что, друзья мои, какие планы? Сегодня солнечно будет. Светает уже. Я думаю, что нам уже можно готовиться к возвращению. Думаю, через недельку можно домой оглобли заворачивать. Как?

– Я человек маленький, сколько отпуска дали, столько и отдохну. Есть еще время. Вон у тойона спроси. Его в любой день могут отозвать, – Тереха кивнул в толстую спину своего друга. – Но ведь тогда можно и на сохатого уже поохотиться?

– Я позавчера видел свежие следы на ручье Муостаах. По всей видимости, недавно туда пришел. Большой зверь, однако. Бык, кажется. Можно его попробовать взять, туда и сани без проблем доберутся, – вскинулся Данил, посмотрев на Сыромята. – Да и сон у меня был хороший. Не то, что у этих стариков, – «язвинки» в глазах Данила так и сверкали, он будто бы продолжал недавнюю свою шутку.

– А мне отец приснился. Все время спиной ко мне поворачивался. Да ладно!.. Это сон и только, – как бы отгоняя мысли, махнул рукой Сыромят, не настроенный пошутить.

– Вот сколько езжу по разным охотничьим местам, люди каждое утро у самого молодого спрашивают про сон. Почему так? И почему все полагаются на сон? – вновь подхватил тему сна Коля. – Я для себя это объясняю просто. Все потому, что таежник абсолютно зависим от сил природы. Снег, холод, дождь, жара и всякое такое. Малейшая ошибка, небольшой просчет, даже зубная боль, в конце концов, могут стать решающим фактором. Опасность у охотников всегда рядом и может подстеречь в любое время.

– Так и есть. Эта зависимость от сил природы и была и будет. Природу никогда не осилить. Но ведь есть еще люди, сны которых часто сбываются. Особенно на охоте. Про меня говорят, что у меня сон в руку, только растолковать надо умеючи, – Сыромят, как человек малоразговорчивый, от такой своей тирады даже разволновался. – Мне часто перед крупной добычей вещий сон снится. А сегодняшний сон мне непонятен. Обычно отец снится к хорошему, а сегодня ничего не понятно.

– Про таких, как ты, и говорят – «человек с Байанаем». Дух охоты Байанай покровительствует таким. В деревне про Сыромята у нас все говорят, что удачливый он, – вставил в общую тему Данил, оглядывая друзей.

– Но сегодняшний сон мне непонятен. Отец все время спиной ко мне был. Удачи не будет.

– Успокойтесь, мужики. Одно то, что мы здесь вместе, уже удача. А даст Байанай нам добычу или не даст, это уже второстепенно. Веселее, мужики! – Коля, обтираясь полотенцем и оглядывая всех, улыбнулся, развел руками. – А давайте, мужики, за вещий сон Данила тяпнем по маленькой. Все веселее будет. На улице вон солнышко встает. И душа засветится! А то все какие-то хмурые, задумчивые. Вон даже Тереха, как проснулся, унылый какой-то. Да и давненько не потребляли, а ведь скоро домой. Боюсь, обратно увезем.

За завтраком договорились, что Сыромят с Данилом пойдут к ручью Муостаах, изучат следы сохатого, чтобы завтра всем вместе попробовать взять зверя, а Тереха с Колей поедут по речке на места кормежки глухарей.

Солнце уже зацепилось за верхушки деревьев, когда Сыромят с Данилом вернулись в избу. Как пришедшие первыми, они сразу затопили печку, поставили чайник и кастрюлю с мясом.

Уже и чайник вскипел, и суп приготовился, а Коли с Терехой все не было. Между делом Сыромят, оказываясь на улице, чутко прислушивался – хотя какие там звуки! Разве что дерево от мороза изредка треснет, да прошуршит отзвук собственного стынущего на морозе дыхания.

Когда совсем стемнело и между кронами деревьев заблестели звезды, беспокойство Сыромята вырвалось наружу:

– Данил, что-то мужики задерживаются.

– Что с ними станет-то? Оба на лошадях, а Коля так вообще на санях. Может, добыли кого и разделывают, а может, далеко заехали просто.

– Так-то оно так, но беспокойство с утра все гложет и никак не проходит. Ладно, что поделать, будем ждать.

Уже и поужинали, и чай попили. Сыромят стал чаще выходить на улицу и прислушиваться к стылому лесу, но мужиков не было. Уже и Данил стал выходить вместе с Сыромятом и слушать тишину, да только, кроме недавно отпущенных на выпас кормящихся лошадей невдалеке, ничего слышно не было. Беспокойство все больше и больше охватывало Сыромята да еще и Данилу передалось. Совсем не сиделось и не лежалось.

– Сыромят, все равно придется ждать до утра. Сейчас, если ехать, будет впустую. Рядом проедешь и их не увидишь.

– Лошади же есть. Друг друга чуют издалека. Все равно сигнал дадут. Заржут. А может, и Хабылык что учует. В общем, я еду, а ты оставайся, смотри за печкой. Все равно усталые и голодные приедут. Решив действовать таким образом, Сыромят засобирался в дорогу. Когда оделся и решил идти за лошадью, вдруг залаяла собака. Оба разом выскочили на улицу. Хабылык, увидев их, сразу замер, он стоял и смотрел в направлении дороги. Тут и Холорук подал сигнал на поляне, всхрапнув. Затем все услышали вдалеке скрип полозьев и звук копыт.

Кто не ждал друзей, напарников или других близких в морозную ночь посреди глухой тайги, тот не поймет, какое облегчение испытали Сыромят и Данил. Приближающийся скрип полозьев и стук копыт вливались в уши друзей, как бальзам. Казалось, тяжелый груз упал с плеч. Оба дожидались друзей, стоя на морозе. Однако к избе подъехал один только Коля в санях. Терехи не было.

– Что так долго и где Тереха? – вопрос Сыромята завис в воздухе, пока Коля, раскачиваясь, с трудом поднимался с саней.

– Не знаю, – наконец выговорил Николай. – Ушел еще днем, договорились встретиться там, где расстались. Он не пришел. Поэтому я и задержался. Ждал его долго.

– Где вы расстались?

– На втором ручье отсюда. Увидели свежие следы сохатого, он и рванул по ним. Это было еще до обеда. Я пошарился по ручью, затем прошарил другой, соседний ручей. Вернулся на место под закат и прождал его допоздна.

Ушедшая было тревога, навалилась опять. Сыромят прекрасно понимал, что и одну ночь продержаться на таком морозе в одиночку, да еще и неподготовленному городскому жителю, вряд ли возможно.

– Бли-ин! Вот откуда у меня с утра беспокойство! Еще и сон, – от волнения у Сыромята кровь застучала в висках.

– Елки-палки. Но он же на лошади! Может, лошадь найдет обратную дорогу? – Данил, спрашивая всех и никого, оглядывал друзей, – ведь много раз так бывало. Лошадь часто выручает.

– Может. Конечно, может, но лошадь в такой темноте в лесу встанет и не двинется. А у него хоть спички и что перекусить есть?

– Насчет спичек не знаю, а все продукты были у меня.

– У него даже топора нет. Может, хоть нож не забыл. Сколько талдычил – не лезьте самостоятельно в лес! Тут места такие, что мне и самому заблудиться запросто. О-о-о, елки зеленые, что ж делать-то? Наверное, придется до утра ждать и только потом двинуться на поиски.