После того, как пациентка из чистого корпуса наконец-то испарилась с виртуального пляжа, Виктор сдернул виар-очки и тут же бросился к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. Спина взмокла от пота, дышать стало тяжко, а по телу словно бегали пауки, перебирая мохнатыми лапами.

Ему давно не было так страшно. Он все время прокручивал в памяти беседу с пьюром — гонял ее туда-сюда, останавливал, ускорял и замедлял, словно файл звукозаписи, в попытке найти слова, способные его выдать. И ни о чем больше не мог думать.

Нервно дернув створки, а затем и пуговицы на груди, он высунулся из окна и едва не вывалился наружу, лихорадочно хватая ртом прохладный утренний воздух. Страх, заставляющий цепенеть, и неистово стучащее сердце… Виктор прекрасно знал, что с ним происходит.

Паническая атака. Самая обыкновенная паническая атака, столь часто приходящая к его пациентам, а теперь посетившая и его самого. Из-за грядущей сделки он и без того был на взводе. А внезапное появление пьюра… Одно на другое. Новый клиент лишь столкнул его с грани нервного срыва, где он, словно канатоходец, балансировал последние несколько часов.

Виктор еще немного подышал, а затем устроился за столом и выдвинул средний ящик, где лежал квадратик блистера с успокоительным и поблескивала бутылка виски — непочатая, пленительная, цвета темного янтаря. Ставшая спасением после гибели жены, а затем превратившая его жизнь в сущий ад, когда от пьяного угара он не мог даже вспомнить собственное имя.

Он долго, очень долго смотрел на дно ящика, водя ладонью то над блистером, то над бутылкой, словно над огнем. Но в конце концов резко задвинул ящик, так и не притронувшись ни к чему.

Я горжусь тобой, — сообщил корневой чип.

Да, Аманда бы мной тоже гордилась. Но сегодня немного допинга мне бы, безусловно, не помешало, — вздохнул он. — Юрий больше не связывался?

Нет.

Значит, все остается в силе. Хорошо.

Виктор откинулся на спинку стула, сплел руки на животе и уставился в потолок, пытаясь утихомирить дыхание. Потолок был белым и чистым, посреди него стеклянным цветком висела лампа — такая же древняя, как и стол с несколькими ящиками, как и мягкое кресло для клиентов посреди комнаты.

Так он и сидел — почти без движения, с преувеличенным интересом рассматривая потолок, словно картину великого мастера, стараясь не думать ни о чем и слушая привычный уличный шум, залетающий в окно. Почти час. Пока не явился постоянный клиент.

— Проходи, — сказал Виктор, встречая рыжеватого щуплого парня и выглядывая в коридор.

За дверью, в длинном светлом коридоре первого этажа, было тихо и безлюдно. Ни души. Кроме этого придурка Дэна с его нелепой рыжей прической, которую будто выдавили из огромного тюбика или автомата мороженщика.

Страх все еще витал где-то поблизости, за спиной, под потолком — не сдавался, ожидая удачного момента для реванша. Виктор закрыл дверь и, возвращаясь к столу, поводил носом над клиентом. Похоже, тот наконец-то внял его совету и перестал пшикать на себя дурацкими духами с запахом дымка.

— Ну, как твои дела? — спросил Виктор, когда пациент опустился в кресло напротив стола. — Вижу, ты больше не пользуешься своим… парфюмом. Думаю, ты на пути к выздоровлению. А как с работой? Удалось найти что-нибудь?

— Да, — довольно закивал Дэн.

Он дергал головой так отчаянно, что Виктору казалось: еще миг — и медная башня на голове станет не только Пизанской, но и вовсе развалится.

— Это просто отлично! Куда, если не секрет?

— В Шэлл Интертаймент, — не без гордости известил Дэн.

Ответ удивил Виктора. А удивляться, подпитывая стресс, ему совсем не хотелось. Сперва этот пьюр… Теперь психопат, каким-то чудом устроившийся в одно из самых престижных мест на всем белом свете.

— Кем? — все еще не верил Виктор.

— Хаосмастером.

Врет, — мелькнула мысль. — Ну врет же! Кто поверит в то, что какого-то чудаковатого проходимца с улицы взяли в Цитадель. А ведь он только, казалось, начал идти на поправку. Перестал каждую минуту думать о том, чтобы сжечь что-нибудь в Лост Арке. И пахнуть, как тлеющие угли.

— Но каким образом? — поинтересовался Виктор, желая вывести клиента на чистую воду. — Я слышал, что туда просто так не попасть.

— А! Мой дядя в совете директоров. У них как раз кто-то недавно уволился. Я по-быстрому прошел ускоренный курс обучения. И вот — я там.

— Ну, я могу тебя только поздравить! — одобрительно произнес Виктор.

А про себя подумал, что в Шэлл Сити теперь будет не только всегда солнечно, но и жарко. А уж если этот пироманьяк сорвется…

— И как в новом коллективе? Как к тебе относятся? Новых друзей завел? Может быть, даже девушку. Это очень важно.

— Ну, одна из хаосмастеров хотела сломать мне нос. А другой… Кажется, ему не очень нравится моя прическа и он меня троллит. Нес какую-то ахинею про вымышленного бога, думая, что я поведусь. Ага, щас. — Дэн немного помолчал. — Зато двадцать пять процентов скидки на фьюжин как работнику Цитадели. Только ради этого стоило туда пойти.

— Не увлекайся, — предупредил Виктор. — Мясо по сути ничем от нас не отличается, и если станешь его жечь каждый день, то, сам понимаешь, никогда не сможешь выбраться из той пропасти, откуда я пытаюсь тебя вытащить. А в целом как? Обстановка?

— В целом мне нравится. Правда, я отработал только один день.

— Кстати, о прическе. Дэн, помнишь мы о ней говорили. Ты ведь умный парень. Устроился на работу, уже отказался от своего жгучего парфюма. Может быть, пришла пора поработать над своим внешним видом. Я понимаю, она выражает твое «я», твою индивидуальность. Но пламя на голове — это лишнее напоминание о том, с чем мы уже давно боремся. Дэн? Почему ты на меня так смотришь?

Клиент испуганно молчал, словно увидел привидение. Виктор осторожно потянулся к слиперу, не зная, что может отмочить ошеломленный пироманьяк.

— Ваша родинка, — прошептал Дэн. — Она движется…

— Что?

Ладонь метнулся к щеке, шлепнула по ней и не нашла крошечный бугорок на прежнем месте. Виктор уткнулся в экран монитора и, увидев собственное отражение, позабыл и про тревожную сделку, и про напряженный визит пьюра, и про пироманьяка, сидящего в кресле его кабинета. Потому что родинка хоть больше и не двигалась, но теперь темнела не на щеке, а по центру подбородка. И заметно прибавила в диаметре.

— Наверное, я пойду, — промямлил Дэн.

— Иди-иди, — не высовываясь из-за экрана, прошептал Виктор.

Дверь хлопнула, Виктор вздрогнул, рука безвольно потянулась к среднему ящику стола. Но другая крепко схватила ее на пути и до боли сжала.

— Аманда, запиши меня на прием к этому… к дерматологу. Или к терапевту. К какому-нибудь врачу. Прямо сейчас!

Мистер Гун ему сразу не понравился.

Он был чуть старше и ниже примерно на голову, но гораздо шире и полнее, массивнее. При этом каким-то чудом умудрялся выглядеть очень подвижным, легким и походил на скачущий между стенами огромный мяч. Белый халат нараспашку, короткие черные волосы, чуть тронутые инеем седины, и узкие глаза. Он все время улыбался и все время щурился, словно сосуществовал не в ладах с лицевыми нервами, и Виктор подумывал, что одного этого хватит, чтобы кого угодно вывести из себя. Но выбирать было не из чего. Ему нужно было покончить с живой родинкой быстро и безопасно. Время сделки неотвратимо приближалось, и не хотелось ее прошляпить.

В кабинете было светло и тесно; пахло больницей, этим особенным неприятным запахом, знакомым каждому еще с детства, с первого врачебного осмотра. Внутри жались друг к дружке стол, стул, кушетка, ширма и прозрачный шкафчик с медицинскими инструментами. Гун указал Виктору присесть на кушетку.

— Это оно? — озадаченно спросил врач, указывая на подбородок.

— Оно, — подтвердил Виктор с таким видом, будто собирался помирать.

— Что-нибудь чувствуете? Боли, жжение, покалывание?

— Ничего. Совсем.