Закончился год одним из наиболее странных событий в жизни Голсуорси – ему был предложен дворянский титул, к обладанию которым писатель совсем не стремился. Рождество 1917 года Голсуорси проводили в Литтлхэмптоне, Джон работал над новым романом под названием «Путь святого» и писал серию очерков под общим названием «Гротески». Накануне Нового года, когда они встретились с друзьями и обсуждали «проблемы нации», Голсуорси получил телеграмму от премьер-министра Ллойд-Джорджа. «Пожалуйста, телеграфируйте мне, согласны ли Вы принять дворянский титул». «Я ответил: «Выражаю глубокую благодарность, но чувствую, что должен отказаться». Когда наши гости ушли, я рассказал обо всем А., и мы отправились спать, волнуясь, как бы мой ответ не пришел слишком поздно (sic!), но в уверенности, что молчание не будет принято за согласие». 1 января Голсуорси продолжает свой рассказ в дневнике: «Они приняли молчание за согласие. К моему ужасу, мое имя появилось в списке титулованных к Новому году особ. Я немедленно телеграфировал Ллойд-Джорджу: «Я настаиваю на своем отказе и дам свои возражения через прессу». Мы провели очень беспокойные сутки. Я всегда считал и говорил, что ни один художник не должен быть озабочен титулами и другими подобного рода поощрениями. Он должен оставаться чистым и независимым. Мы с Адой написали вместе множество писем нашим друзьям, сообщая им о происшедшей ошибке».
Джону казалось, что, если он примет оказанную ему честь, он изменит своим принципам, к тому же он чувствовал, что так же воспримут это событие и близкие ему люди: «Мы провели очень неприятный день, представляя себе, как наши друзья рыдают и скрежещут зубами». Несколько следующих дней они отвечали на пришедшие 175 писем и телеграмм. «Мы прекрасно провели время здесь у моря, несмотря на бурный поток писем, сначала с поздравлениями moderato[108], затем с поздравлениями con molto brio[109]«, – писала Ада Моттрэму. «О да! Множество людей написали леди Голсуорси, но я отправила более 200 писем, сообщая им о недоразумении, так что теперь они в курсе дела». (Можно предположить, что сама Ада с удовольствием стала бы леди Голсуорси и была разочарована отказом мужа, хотя в то время и одобряла его взгляды.)
Хотя Голсуорси и настаивал, что это совершенно другое дело, – но одиннадцать лет спустя он принял орден «За заслуги»[110]; конечно, это было более подходящей наградой для писателя, но все же и он отступился от принципа, что «литература – награда сама по себе». Интересно, принял бы он орден в 1918 году, а дворянство в 1929-м?
Серия сатирических эссе «Гротески», которые Голсуорси сначала хотел опубликовать под псевдонимом, в результате стала последним разделом в сборнике «Еще одна связка». Эти эссе, пронизанные скрытой горечью, уже тогда показали современникам, что Голсуорси идет «не в ногу» со своим временем, поэтому, как писатель и мыслитель, он был принесен в жертву новым богам. Действие этих эссе отнесено на тридцать лет вперед, в 1947 год, когда на землю спускается Ангел Эфира и путешествует по ней в сопровождении гида. Они посещают биржу, едут в деревню, присутствуют на бракоразводных процессах, попадают в мир искусства и т. д. и разочаровываются во всем увиденном:
« – А опер и пьес теперь нет?– спросил Ангел...
– В прежнем, полном смысле этого слова – нет.
Они исчезли к концу Великой Заварухи. – Какая же теперь есть пища для ума?» «...Назначение искусства, наконец-то полностью демократизированного, – сводить все к одному уровню, теоретически – самому высокому, практически – самому низкому».
Эти цитаты подтверждают возрастающее опасение Голсуорси, что та работа, которую он выполняет, становится все более несозвучной эпохе. Нечто подобное на эту же тему он пишет несколько месяцев спустя – это повесть «Пылающее копье». Его герой Джон Левендер олицетворяет современного Дон Кихота, чей идеализм накликает на него несчастья и насмешки. Голсуорси всегда восхищался романом Сервантеса, считая его «первым великим западноевропейским романом», а в апреле 1918 года, когда он работал над «Пылающим копьем», он призывал своего племянника прочесть «великую книгу» – «Дон Кихота». Повесть Голсуорси впервые была опубликована в 1919 году под псевдонимом А. Р. П., а в 1923 году переиздана под его собственным именем.
3 марта 1918 года Голсуорси писал Уолполу: «Мы пробудем здесь (в Уингстоне. – К. Д.), пока я не закончу свою повесть. Я попробовал пожить десять дней в Лондоне и не написал ни слова – там тебя бесконечно приглашают завтракать, смотреть чужих младенцев, заседать в комитетах, и приходится говорить, говорить, говорить, и чувствуешь себя полным ничтожеством». Главной его заботой в то время был роман «Путь святого», «написанный в 1917 – начале 1918 года, когда все наши сердца были исполнены тоски. Если... в книге передана эта атмосфера долгой, ноющей боли, то она выполнила свою задачу целиком... а я полагаю, что это так». Война в эту пору вступила на новую ступень ужаса и отчаянья: Голсуорси находились в Литтлхэмптоне, там они услышали «страшную новость о последнем наступлении немцев, когда те на Пасху, в воскресенье, прорвали британскую линию обороны. В тот день мы пошли на Зеленую гору (наше излюбленное место в окрестностях Литтлхэмптона). Оставшиеся дни в городке мы провели в очень подавленном настроении».
В таких обстоятельствах создавался роман, главный герой которого, священник Эдвард Пирсон, был «не обычным современным священником, а скорее, символом английской церкви, оставшимся одиноким неприступным утесом в убывавших водах ортодоксальной церкви». Пирсон – хороший человек, но он не сможет вырваться из церковных пут, в которых воспитывался с детства; когда его любимая дочь Ноэль влюбляется в солдата и спешит выйти за него замуж до того, как он уйдет на фронт, отец отказывается благословить ее. Ноэль отдается своему любимому в последнюю ночь перед его отъездом, а когда его убивают, счастлива тем, что ждет от него ребенка. Все это чуждо Пирсону, который все больше и больше отдаляется от дочери. В конце концов она снова влюбляется, на сей раз в Джимми Форта, который намного старше ее и для которого Ноэль – обычное любовное приключение. И вновь Пирсон не одобряет выбора дочери, в сердцах покидает Англию и свой приход и идет служить армейским капелланом.
Война, работа наспех (книга была написана и отредактирована к 10 апреля 1918 года и получилась довольно объемной – около восьмисот-девятисот тысяч слов) и непривычные условия работы привели к тому, что роман получился слабым. «Любопытная книга», – записал Голсуорси в своем дневнике. Как и «Братство», этот роман был задуман более глубоким, чем получился. Религиозные и личные переживания Пирсона нуждались в более глубоком исследовании, чем то, на которое тогда был способен Голсуорси; он реализовал лишь половину своих возможностей, к тому же параллельно работал над своими сатирическими «Гротесками» и «Пылающим копьем». Если недостатки такого романтического произведения, как роман «Сильнее смерти», еще можно рассматривать как следствие экспериментаторства автора, то произведение с такой серьезной темой, как «Путь святого», требует более строгого подхода.
Был ли прав Голсуорси, эксплуатируя свой талант ради денег для нужд войны? Такая постановка вопроса была весьма сомнительной и не могла вызвать сочувствия у его читателей. «Вы знаете, почему он разбрасывает свои произведения по платным журналам? Чтобы заработать побольше и отдать эти деньги в государственную казну. Мы получили несколько ужасно оскорбительных писем из Америки по поводу его «неуемной алчности», хотя они знают подоплеку происходящего. Разве не ужасно? Он не обращает на это внимания, но я обращаю!» – с негодованием пишет Ада Ральфу Моттрэму.
Но заработанные литературой деньги не были единственным вкладом Голсуорси в общее дело – работа в Мартурете вызвала в нем постоянный, отчасти профессиональный интерес к инвалидам войны, к их будущему и к возможности дать им новые профессии, чтобы они могли жить полноценной и полезной жизнью. Это нашло конкретные формы воплощения: фамильный дом Голсуорси на Кембридж-гейт, 8, переданный в 1916 году в распоряжение Красного Креста, в феврале 1917 года был превращен в клуб для инвалидов под названием «Киченер Хауз». Целью клуба было обеспечить возможные развлечения его членам и в то же время обучить их различным специальностям: инвалидов учили петь, играть на пианино и скрипке, разбираться в технике, чинить обувь, – а также иностранным языкам, библиотечному делу и стенографии. «Красный Крест и другие официальные учреждения отметили мою деятельность в области обучения инвалидов», – писал Голсуорси Шеврийону 12 марта 1917 года перед возвращением из Франции. Теперь он стал искать новые пути для такого рода деятельности, один из которых вполне подходил писателю со столь обширными связями в литературном мире.
