- Пани Машкевич велела нам тебя не будить! Но я решила проверить, вдруг ты уже встала!

А я внезапно осознала, что не знаю куда и для чего спешу. С безыменем мы разобрались, так что никто не ждем меня больше в лаборатории в подвале. Так почему я так быстро одеваюсь, если никто не ждет меня?

Руки сами собой замерли и упали вдоль тела.

- Что с тобой? – удивилась подруга.

Я села на кровать рядом с ней, посмотрела в распахнутые глаза.

- Просто не знаю, что делать! – призналась.

Юстина не растерялась, взяла меня под руку.

- Сперва пойди позавтракай! – сказала. – Чем ты хуже пана хозяина? Ведь если было велено не будить тебя, значит, снова чем-то важным занималась в пани Машкевич! – предположила она.

Я кивнула, вспомнив, что никто, кроме дворецкого и экономки не знал, что этой ночью мы с князем рисковали своей жизнью, чтобы уничтожить нечисть, убивавшую людей. Для всей прислуги я была помощницей экономки и раскрывать свой секрет я не хотела и не могла.

- Пойдем же! – потянула меня за руку Юстина. – Сегодня на кухне только пани Мария и Радка. Поешь и поболтаем! У меня вот выдалось немного времени свободного!

Она больше ничем не напоминала ту напуганную до смерти девушку, упавшую в обморок при виде пана Казимира. Это не могло не радовать.

- Пойдем! – согласилась я и встала.

Мы вышли из комнаты, прихватив таз с использованной водой. Я понимала, что на кухне меня ждет не только теплый прием, но еще и опасные вопросы, на которые я не смогу дать ответы. Придется отмалчиваться. Девушкам это не понравится, но я просто признаюсь, что это не моя тайна и, думаю, они поймут.

Уже шагая по коридору крыла, отведенного для прислуги, я думала о том, что сейчас делает князь вместе со своей гостьей. Вспомнилось ее лицо, искаженное злобой и крик, полный отчаяния и боли.

«Он нравится ей!» - поняла неожиданно. И мне вдруг стало до боли любопытно, нравится ли она ему?

За столом было тихо. Лишь стук приборов и редкий звон бокалов, шорох платья и взгляды, которые Елень то и дело бросала на хозяина замка, ожидая, когда он, наконец, заговорит. Но мужчина молчал. Ел неторопливо, ловко орудуя ножом и вилкой. После приветствия, которым они обменялись прежде чем сели завтракать, Вацлав не произнес ни единого слова и Елень неожиданно поняла, что это очень плохой признак.

Она не выдержала, когда слуги принесли чай и сменили тарелки. Лишь когда стихли шаги лакеев, девушка позволила себе заговорить, мало обращая внимание на пана Казимира, стоявшего за спиной князя и наблюдавшего за действиями слуг.

- Вы игнорируете меня, князь! – Елень не удалось сдержать раздражение. – Неужели вас воспитали настолько плохо? Вы разве не знаете, что нельзя молчать в присутствии гостей? Вы обязаны развлечь меня беседой! – ее голос едва не сорвался и только чудом пани Вишневская смогла удержать его в узде.

- У меня отличное воспитание! – ответил Вацлав, даже не глядя на свою гостью. Он как ни в чем не бывало продолжал завтрак, приступив к оладьям, еще горячим, ароматным, политым медом.

- Вы сами виноваты в том, что я сейчас веду себя так, - он хмыкнул, прежде чем закончил фразу, - недостойно.

Елень сверкнула глазами.

- Что? – вырвалось у нее.

- Гостям не принято врываться в спальню хозяина дома без разрешения и тем более с нелепыми требованиями! – продолжил Вацлав.

- Я не знала, что у вас в постели любовница! – ответила Елень резко.

- И это, кстати, не ваше дело, дорогая пани! – он, наконец, соизволил посмотреть на собеседницу. Синие глаза потемнели от гнева и девушка подалась назад, сглотнув.

- Вы первая совершили дерзкий поступок и благодарите вашу мать, что я не выставил вас за порог своего дома, - сказал Вацлав. – По уму, мне стоило открыть портал и сопроводить вас вон, но я решил поговорить с вами сегодня, чтобы поставить все точки над «i», так как подобное дальше продолжаться не может.

- Что вы имеете ввиду? – Елень резко встала из-за стола. Ее глаза, голубые и холодные, сверкали от гнева. Князь спокойно повернулся к своему дворецкому и сказал, обращаясь к нему одному:

- Пан Кондрат, будьте так любезны, оставьте нас с пани Вишневской и пусть никто не тревожит нас, пока мы не поговорим! – произнес он спокойным ровным тоном.

- Да, Ваша Светлость! Конечно! – с низким поклоном шестирукий дворецкий удалился, прикрыв за собой двери в зал. Еще до того, как затихли шаги Казимира, князь снова обратил свое внимание на Елень, которая продолжала стоять и смотреть на него в ожидании. Было заметно, что девушка переживает. Ее грудь, стянутая лифом платья, приподнималась от дыхания, но взгляд князя равнодушно скользнул по прелестям красавцы и остановился на ее лице.

- Присядьте, пани Вишневская! – попросил он миролюбиво. – Нам предстоит важный, но надеюсь, недолгий разговор, а мне очень не по себе, когда дама стоит, а я сижу!

Фыркнув, девушка тем не менее, опустилась на стул и с вызовом посмотрела на Вацлава.

- Так-то лучше! – одобрил он. – Чаю? – предложил неожиданно.

- Как вы можете быть таким! – разозлилась Елень.

- Каким, таким? - вскинул брови Вацлав.

- Равнодушным! – выплюнула она яростно.

Брови князя поднялись вверх.

- Пани Елень! – произнес он, спустя несколько секунд. – Кажется, вы забываетесь!

- Я не забываюсь! – ответила она резко. – Вчера, когда я увидела вас там… на постели с этой… - и не найдя подходящих слов, бессильно ударила пальцами, сжатыми в кулак, по столу. Почти сразу же охнула от боли и бросила на князя негодующий взор, словно это он был причиной этой самой боли.

- Вот оно значит, что! – князь не удержался, встал и прошел от стола к окну, затем вернулся назад, всматриваясь в лицо Елень. Она же, заметив его замешательство, немного приободрилась и села так прямо, что ее спина показалась Валаву неестественно ровной.

- Пани Вишневская, - начал он, - я конечно, предполагал, что у вас есть ко мне определенный интерес, но никогда не давал вам повода надеяться на ответное чувство с моей стороны! – прозвучало сухо и Елень поджала губы, ожидая дальнейших слов мужчины. Сердце ее забилось гулко и быстро, и девушка поняла, что ничего хорошего хозяин замка ей не скажет.

- Когда-то давно, - продолжил Вацлав, - я сделал ошибку, о которой сожалею до сей поры. А именно – имел глупость дать слово вашей матушке, чем вы обе теперь безнаказанно пользуетесь. Но это не дает вам право претендовать на мое сердце.

Девушка прищурила глаза. Сейчас в ее взгляде сверкала ярость, а губы превратились в тонкую горизонтальную линию: почти бескровные, белые. Она сейчас как никогда раньше, напоминала князю вампира. Та часть ее существа, что принадлежала к жуткому племени кровопийц, проявилась прямо на его глазах, отторгая человеческую сущность девушки. Сейчас Елень не была так прекрасна, как прежде и Вацлав видел передо собой очередную нечисть, с которой когда-то боролся и которую привык убивать.

- Моя мать спасла вашу жизнь! – проговорила пани Вишневская резко. – Вы обязаны ей тем, что сейчас ходите по этой земле и дышите воздухом! Что ваше сердце бьется, и вы живы! И так уже триста лет!

- Я сполна заплатил за это, - ответил мужчина. – К тому же, пани Мария в некотором смысле обманула меня.

- За все надо платить! – губы Елень приняли прежний вид.

- Вы правы! – согласился князь, а Елень встала и подошла к нему, призывно глядя прямо в глаза.

- Неужели, я вам не нравлюсь? – спросила она требовательно.

Вацлав посмотрел на нее сверху вниз, скользнув взглядом по прекрасному лицу, обрамленному снежными волосами и ниже, от покатых плеч до узкой талии и бедер.

- Я не могу не нравится! – Елень шагнула ближе, сократив расстояние между ними до ничтожного. Сейчас она стояла рядом с мужчиной, едва не касаясь его своим телом, но князь не спешил делать последний шаг, лишь усмехался, глядя на молодую ведьму.

- Разве я не хороша? Союз со мной будет только на руку вам, Ваша Светлость! – она улыбнулась, сверкнув белыми зубами и спрятав маленькие клыки, прорезавшиеся было, когда девушку охватила злость. Сейчас она сменила гнев на милость, надеясь услышать то, что хотела. – Разве это не прекрасно, жить вечно и со мной? – спросила она тихо.