– Чемодан забыли, – напомнил он.

– Д-да его з-захочешь з-забыть, не п-получится! – от холода я с трудом говорила, но за чемоданом всё-таки вернулась – пропадать так вместе. Мы с ним, можно сказать, друзья по несчастью.

Ухватилась за холодную, искупанную в снегу ручку и потащила свою драгоценную ношу в дом. Небольшой коридор от двери вёл в просторную гостиную, украшенную замысловатыми картинами и вычурно-кривыми рогами неизвестных мне животных. Похоже, я напросилась в гости к любителю старины.

– Кому сказал, отда-ай! – донёсся истеричный мужской голос из соседствующего с гостиной кабинета.

В ответ на что последовало:

– Р-р-р, – недовольно и очень даже по-собачьи.

Раздался топот, сначала маленьких когтистых лап, потом мужских обутых ног. На нас нёсся небольшой фиолетовый пёс с древним фолиантом в зубах. Брутал не задумываясь ухватил меня за руку и потянул на себя, освобождая дорогу. Там, где его пальцы коснулись моей кожи, прошёл разряд электричества, причём настолько сильный, что я услышала громкий треск, а волосы на всём теле поднялись дыбом. Кожу саднило до жути, от неожиданности я даже выронила из рук чемодан.

Мы озадаченно переглянулись, и я уже хотела предположить, что всему виной моё синтетическое платье, когда вслед мчащему мимо нас фиолетовому псу полетело:

– А ну, стоять!

Его преследователь, худосочный, всклокоченный и нервный дворецкий в строгом костюме тоже пробежал мимо и скрылся вместе с псом в другой комнате.

– А это… – хотела поинтересоваться я.

– Паул, – ответил хозяин дома. – Предлагаю дождаться его здесь.

– А вы? – спросила, понимая, что неплохо бы познакомиться с тем, кто спас меня от мороза.

– Что я? – удивился брутал.

– Как вас зовут? – спросила уже напрямую и была удостоена уничижительного взгляда.

– Н-да… – протянул он разочарованно. – Даже не удосужились имя запомнить. Арвин Макрой, – он слегка склонил голову в приветствии, и между нами повисла неловкая тишина. Видимо, моё имя ему уже было известно.

Нам пришлось молча терпеть присутствие друг друга, пока Паул сражался с псом. Увы, но победителем из этой битвы дворецкий вышел далеко не сразу. Прижимая к груди спасённый фолиант и трясущейся рукой поправляя растрёпанные, блёкло-русые волосы, он подошёл к нам и, взглядом буквально испепеляя хозяина дома, сообщил:

– Увольняюсь… Немедленно.

Какой смелый поступок, особенно морозной ночью где-то на отшибе Вселенной. Я даже готова была наняться на его место, лишь бы не выходить сейчас на улицу.

– Эрна Лоренц, моя помощница, – сказал Арвин, игнорируя заявление дворецкого и указывая на меня.

Я буквально приросла к полу, потому что имя, которое было известно хозяину дома, оказалось не моим, но хорошо мне знакомым. Эрна – так звали мою бабушку, крайне необычное и редкое имя, да и девичья фамилия тоже была похожа – Лаврентьева.

Дворецкий подпрыгнул, чуть не выпуская из рук фолиант, и просиял.

– Какое счастье! – воскликнул он, подаваясь вперёд. На мгновение мне показалось, что он вот-вот заключит меня в объятья. – Мы вчера вас так и не дождались. Я уж думал, что и вы отказались.

– И я?.. – удивлённо посмотрела на хозяина дома. – То есть до меня уже были залётные?

Арвин собирался что-то ответить, но был бесцеремонно перебит.

– Да никого до вас не было!.. – воскликнул дворецкий, и в его голосе послышались нотки отчаяния. – Вы первая, кто приехал, – сообщил он, всё же бросаясь меня обнимать.

Интересно, почему у других был выбор не приезжать, а у меня его не было? Что за вселенская несправедливость?

– Ах да, – опомнился дворецкий. – Вы наверно устали с дороги.

Он всучил хозяину дома спасённый фолиант, схватил мой чемодан и, от тяжести дрожа коленками, потащил его к лестнице.

– Что в нём? – спросил он, выдохшись на первом же лестничном пролёте.

Я пожала плечами:

– Наследство.

Не скажу же я, что прилетела с чужим чемоданом и понятия не имею о его содержимом.

– Кстати, а как же ваше увольнение? – поинтересовалась, пока мы отдыхали посреди лестницы.

– Так вы же приехали, – ответил он так, будто разъяснял нечто очевидное. – Зачем мне теперь увольняться? Ох, Эрна, вы просто моё спасение. Не представляете, как долго я вас ждал.

Интересненько… Значит, жила я себе столько лет и не знала, что где-то неизвестно где по мне тосковал один очень впечатлительный дворецкий. Или, может быть, тосковал он вовсе не по мне, если учитывать имя, которым меня назвали?

– А… – начала я растерянно, – позвольте поинтересоваться, что заставило вас так страдать в ожидании меня?

Была же для этого какая-то веская причина. Довольные дворецкие заявлениями об увольнении не разбрасываются. Особенно ночью и в мороз.

Поддерживая моё замешательство, откуда-то снизу донёсся озадаченный рёв, словно кто-то наступил на ногу гигантской корове, запертой в подвале, а следом её сожители начали подфыркивать и подсапывать. В этот момент замечательный просторный особняк, на порог которого меня принесло, заиграл совсем другими красками.

– Тихо, – послышался голос хозяина дома, и всё замолкло.

– Так вот, поэтому и ждал… – пожал плечами дворецкий и с новой силой вцепился в мой чемодан. Он тащил его с таким остервенением, что внутреннее чутьё мне не просто подсказывало, оно прямо-таки кричало, что мою ношу надо срочно отнять и нести обратно, в сугроб. Там, конечно, холодно, но зато никто не ревёт и не сопит.

Но вместо побега я поторопилась за пыхтящим дворецким, преодолела последнюю ступеньку и свернула в коридор, где на приличном друг от друга расстоянии располагались двери из добротного морёного дерева.

Дворецкий пропыхтел почти до конца коридора, скрипнул паркетом возле одной из дверей и радостно грохнул чемоданом об пол.

– Дошли, – выдохнул он, опершись об обшитую шёлковым гобеленом стену.

– Дошли, – подтвердила я, всё ещё поглядывая на чемодан и гадая, не лучше ли переночевать на морозе.

– Комната отличная, – сказал дворецкий и принялся рыться в кармане, – окна в сад, – добавил, достав ключ, – кровать большая, – продолжил рекламировать, распахивая дверь, – и главное, далеко от лестницы.

Удалённость, конечно, была важна, но не от лестницы, а от моего дома. И это расстояние я бы не отказалась сократить.

– А надолго я у вас? – спросила в надежде, что Паулу известно время появления обратной воронки.

– Надеюсь, навсегда! – выпалил он и жестом пригласил меня осмотреть покои.

– Вот это, я понимаю, ждали!.. – протянула восторженно.

За дверью раскинулись настоящие хоромы: дубовая мебель с резными узорами, гобелены на стенах, ковры на полу и огромная кровать с балдахином.

– Располагайтесь, – велел Паул и тактично прикрыл за собой дверь.

Я протащила чемодан ближе к кровати, со стуком опустила его на пол и плюхнулась на вполне упругий и хороший матрас.

– Вот это я разобрала бабушкины вещи… – протянула с тоской.

Где я? Что я здесь делаю? И всё-таки почему меня или мою бабушку здесь так ждали? Вот что хотелось бы понять и как можно скорее.

Перед сном Паул появился на пороге моей комнаты ещё раз. Он принёс мне чай, две аппетитные булочки с маком, а следом поставил у двери пару сношенных женских ботинок.

– Хозяин попросил у Марты, нашей горничной, – пояснил Паул. – Сказал, что в столице новая мода и вы приехали без обуви, а в нашем графстве зимы не такие тёплые.

В его словах не слышалось осуждения или издёвки над бедной босоногой гостьей, что заставило меня проникнуться симпатией к этому слегка импульсивному дворецкому.

– Спасибо, – ответила, понимая, что сношенные ботинки Марты лучше, чем никаких ботинок вообще. У меня из обувки были с собой только промокшие носки с оленями, да и их здесь вряд ли оценят по достоинству.

Паул ушёл, а я осталась наедине со спальней и загадочным бабушкиным чемоданом. Открывать или не открывать – вот в чём вопрос. С одной стороны – в чемодане могли быть хоть какие-то ответы, но с другой – там могли быть и новые сюрпризы. А я ещё с предыдущим толком не разобралась.