Коньяк теплой волной прокатился по телу и еще долго согревал его, пока он трясся в автобусе до больницы. По пути забежал в магазин купил мандаринов, январь почти закончился, но главные новогодние фрукты еще можно было купить, коробку конфет и бутылку шампанского.

– Ну вы даете! – засмеялась сестричка в больнице, увидев, что принес заботливый муж. – Вы бы еще селедочку положили, -Виктор почувствовал, что краснеет.

– Это не ей. Это доктору и вам!

– Спасибо, конечно. Только вы сами это доктору отдадите. Она просила позвать, когда вы придете. Подождите, – девушка выскользнула за дверь.

В груди было по-прежнему тепло, то ли от коньяка, хотя прошло уже часа два, то ли от самой ситуации. Глуповатой улыбка время от времени озаряла его физиономию, сестричка не шла, и он уже подумывал о том, чтобы присесть на единственный стул, который притулился в самом углу холла. Его так разморило, что он даже не сразу отреагировал, когда появилась доктор.

– Здравствуйте Виктор Геннадьевич. Спасибо, что дождались, – Виктор который буквально на секунду прикрыл глаза, вздрогнул.

– Разве мог не дождаться. Спасибо за дочь.

– Евгения Вячеславовна. Виктор Геннадьевич, мы уже поговорили с Ольгой Николаевной и объяснили ей ситуацию. – до Виктора стало доходить что происходит что-то не то.

– Хватит ходить вокруг да около. Что случилось? Что с женой и дочерью?

– Не переживайте с вашей женой все в порядке. Роды были долгими. Она устала и сейчас отдыхает. Что касается дочери, то, как я уже сказала, плод был очень большой. Возможно, это произошло из-за узости родовых путей или деформация началась еще в период созревания.

– Хватит умных слов! Моя дочь…, она жива?

– Не переживайте, ваша дочь здорова. Почти. У девочки деформирована правая рука и прогноз по ее развитию мы сейчас дать не можем. Возможно, она может причинять ей некоторые неудобства в будущем. В самом крайнем случае рука может не развиться, и она не сможет ее пользоваться.

– Замолчите! – Виктор не заметил, явно повысил голос. Легкое опьянение прошло. Внутри все кипело, в глазах защипало толи от слез, толи от злости. – Я вам не верю.

– Я должна была вам это сказать, – голос врача звучал на удивление тихо, даже печально. Женщина постояла еще минутку, затем развернулась и вышла, и в этот момент в холл заглянула сестра.

Виктор молча сунул ей пакет с подарками, как будто хотел побыстрее от них избавится, резко развернулся и вышел в темноту.

1

Новость о том, что с ребенком неладно просочилась, как дождь сквозь прохудившуюся крышу. Зима темнеет рано. На улице еще не было пяти, когда бабушка зажгла в кухне свет. Теплое желтое пятно от низко висящего абажура освещало стол, накрытые купленный по случаю пленкой в бело-голубую клетку, горшки на подоконнике, мама любила цветы, вот и сейчас несмотря на время года, герань цвела вовсю. Туда, где висели кухонные шкафы, гордо именуемые гарнитуром, свет почти не доходил, и Виктор для удобства провел специально для мамы еще одну лампу, которую можно было зажигать, когда нужно было что-то сварить или пожарить. По правде сказать, делала она это редко, на кухне она все знала и могла готовить с закрытыми глазами. Бабушка, которая взяла пару дней отпуска, помочь с внучкой, пока дочь в больнице, этой лишней лампочке тоже не доверяла. Еще днем, она забрала внучку из садика пораньше, замесила тесто, а чтобы нажарить пирогов, света хватало.

Леночке было четыре, но она уже была слишком серьезной для своих лет и напоминала маленькую женщину, которая должна заботиться о папе, пока мама в больнице. Наличие в доме бабушки не только не снижало градус ее ответственность, а скорее добавляло. Все время пока Нина Михайловна возилась на кухне, она спокойно сидела на табуретке, так же как и стол, придвинутой к стене и наблюдала за женщиной.

– Папа сейчас с мамой? А правда, что у меня сестренка родилась? А какая она? Как думаешь, мне разрешать с ней играть в дочки- матери? Она будет моей дочкой.

Бабушка отвечала, но сама при этом старательно отводила глаза. Из больницы, где работала ее давняя знакомая ей тоже позвонили. Толстая стрелка часов давно миновала восемь и подбиралась к девяти, когда послышался звук проворачиваемого в замке ключа.

– Папа! – Лена бросилась в прихожую.

Виктор подхватил на руки дочь и крепка прижал.

– Пап, отпусти мне больно.

– Извини, солнышко, соскучился.

– Ты был у мамы? Бабушка сказала у меня теперь есть сестренка? Как ее зовут? Ты ее видел?

– Эй, погоди я так быстро не отвечать не умею.

Виктор спустил девочку на пол и глянул на тещу, все это время молча стоявшую у входа в гостиную. По взгляду догадался, что она уже знает, но при внучке старается вести себя, как ни в чем не бывало. Они попили чай и затем под предлогом, что уже поздно и Лене завтра рано в садик, Виктор уложил дочь спать и вернулся в кухню.

Нина Михайловна не ушла спать, как он надеялся и явно дожидалась его. Он молча сходил в зал, достал из серванта бутылку, принес и поставил рюмку на стол рюмку.

– Доставай две, – в голосе тещи уже не было и следа той мягкости, как когда она разговаривала с внучкой. – Лидка заходила. Соседка -жена Федора была в курсе того, что происходит. Им тоже позвонили, когда Ольга родила. Ничего толком не объяснила, ляпнула, что инвалид родился. Я ее прогнала.

– Да я сам толком не понял! Врач говорит, еще неясно ничего! – Виктор быстро разлил по рюмкам теплую жидкость и наспех чокнувшись выпил. Внутри разлилось тепло, прежде чем это ощущение исчезнет, он потянулась налить еще и наткнулся на протянутую руку и жесткий взгляд тещи.

– Прекрати истерику! Дословно расскажи, что сказал доктор.

Ледяное спокойствие женщины, сидящей напротив, в которой с трудом, угадывалась мягкая и любящая бабушка Лены, привели его в чувство. Стараясь не смотреть на нее, Виктор медленно пересказал разговор и замолчал устававшись в стол. Неожиданно маленькая, теплая рука легла поверх его мозолистого кулака.

– Ерунда это все Вить. Вылечим. У нас бабка в деревне есть, она любую хворь исцелит. Рука – не голова. Не смей перед Ольгой раскисать понял. Ей сейчас твоя поддержка нужна.

Виктор положил вторую ладонь на руку Нины Михайловны. Понял.

2

Ольгу выписали через неделю, снабдив списком упражнений, которые нужно делать. Собирались добираться из больницы на такси, но когда начальник узнал, что их выписывают, сам предложил Виктору воспользоваться служебной машиной. Погода выдалась просто сказка. Накануне выпал свежий снег, с утра ударил мороз и все вокруг заискрилось и захрустело. Служебная Волга величественно притормозила прямо у крыльца. Федор вызвался помочь, но Виктор лишь махнул рукой, я сам, грей машину, чтобы все было тип-топ. Но как только за ним закрылась дверь, все то волнение, недосказанность, дурные мысли накрыли его с головой. Он замешкался, не решаясь пройти дальше. В предбаннике или приемный покой еще никого не было это его и спасло. «Чтобы они подумали? Расклеился, сдался. А вот шиш вам». И тут же прямо напротив открыла еще одна дверь, ведущая в отделение и показалась она. Ольга была одела в юбку и кофту, которую он ей привез уже после родов, санитарочка несла ее пальто, в руках у жены был конверт с ребенком, который казался просто огромным по сравнению с худенькой женой. Виктор бросился навстречу, сунул автоматически в руки медсестры традиционный конверт с цветами и шампанское, и протянул руки. Ольга улыбнулась одними глазами и аккуратно передала сверток.

Конверт молчал – девочка спала, и Виктор тихонько приоткрыл уголок. Вряд он ожидал увидеть Дюймовочку, при таком-то весе малышки, но подумал именно о ней, когда увидел лицо дочери. Малышка почувствовала, что на нее смотрят и открыла глаза. Они напомнили ему бездонные лесные озера, где он тотчас и навсегда утонул.

3

Дома Нина Михайловна положила сверток на диван и распеленала. Вокруг полукругом выстроилась вся семья. Больная рука, отличавшаяся от второй своей неподвижность и неестественным положением, была примотана к телу куском пеленки.