– Может, тебе тоже в лазарет? – робко предложила я, прикоснувшись к его щеке.
– Нет, – после такого «нет» я уже не могла ничего сказать.
Он простер руки в сторону стен, и огонь стал угасать. Пламя как умирающий, еще цеплялось последними огненными капельками и змеями за ткань, ковры и шторы. Но через минуту в комнате стоял лишь рассеивающийся дым. Лицо у него уже было чистым, как прежде, без подтеков, синяков и ссадин, без крови. Мир проговорил, взяв меня за руку у его лица:
– Тебя захотят все. Но ты – моя. – он смотрел прямо мне в глаза. – Хорошенько это запомни. – опустил мою руку и прижался своим лбом к моему, прошептав. – Я никому тебя не отдам, ты должна знать это.
Я опустила глаза. Мы посидели немного в тишине комнаты. Я снова взглянула на него, наши ресницы были так близко друг от друга.
И я решила, что пришло время задать вопрос, самый важный для меня.
– Скажи мне, кто я? – сказала я негромко. – Почему ты дрался за меня? Мы ведь никогда прежде не виделись?
Глава шестая
Он отпустил меня, сделал движение руки в сторону: поднялся шкаф, в него вернулись, одна за другой, книги. Другой шкаф был поднят из пепла, словно феникс, и вскоре стоял рядом со своим шкафом-собратом. Мироальд приводил комнату в порядок с помощью магии, словно хотел собраться с мыслями. Потом он жестом пригласил меня сесть в кресло, а сам встал у окна, заложив руки за спину, и только тогда Мир ответил:
– Тебя изготовили на заказ специально для меня.
– Что? – я не могла поверить своим ушам.
– Один алхимик-чародей собрал тебя из драгоценных камней, золота и платины.
Я не могла усидеть, и поднялась.
– Но я же человек…
По крайней мере, я так думала…
– Я ведь сказал – алхимик – ЧАРОДЕЙ. Он вдохнул в тебя жизнь, – Мироальд повернулся и направился ко мне.
Я опустила голову, и пыталась осознать услышанное.
– Твои глаза – два сапфира, – Мироальд, коснувшись подбородка, заставил заглянуть в его глаза. – Твои губы – из самых лучших рубинов. Твои волосы из самой дорогой платины, которую только можно найти, – он нежно провёл рукой по моим волосам. – Твое тело из хрусталя, кварца, опалов и десятка еще других камней. На твоих щеках румянец из рубеллита. Брови – пыльца из лунного камня, – он коснулся кончиками пальцев шеи.
Я с волнением глядела в его изумрудные глаза.
Но он убрал руку и коснулся моей груди в воздухе.
– А сердце…из золота, – прошептал Мир. – Моего лучшего золотого слитка, который я хранил у себя всю мою жизнь.
Я отступила, прижимая руки к груди, словно защищаясь от его слов.
– Ты принадлежишь только мне. – его тихий голос откликнулся пронзительным эхом в моей голове, и прежде, чем я успела опомниться, Мироальд крепко сжал меня в объятиях. – Я тебя никому не отдам.
Когда я ощутила тепло в груди там, где скользнула его рука в воздухе, где стучало мое настоящее сердце, я вдруг услышала голос Мира над самым ухом.
– Пора идти.
Куда, как? Я растерянно смотрела на него, когда дракон отстранялся.
– Нужно идти на занятия.
– О чем ты?
– Здесь собраны драконы со всей страны. Я – один из них. Мы ходим на занятия, чтобы знать, как выжить в этом мире, а также тренируемся. Пойдешь со мной, – сказал он, обращаясь ко мне. – Чтобы к тебе опять кто-нибудь не пристал.
Я кивнула.
Он подошел к дверям и вскоре принес мне красивые туфли-лодочки на низком каблуке.
– Присядь. – сказал он.
Я опустилась на краешек кровати и приподняла юбку, а он надел на мои босые ноги одну, потом другую туфлю. Осторожно опустил мою ногу на пол.
– Что скажешь? – с улыбкой взглянул Мир на меня.
Я чувствовала себя непривычно и даже немного приподняла плечи, глядя в стену.
– Мне удобно. – наконец сказала я.
– Отлично.
– Спасибо. – поблагодарила я его.
Дракон протянул мне руку. Я вложила свою руку в его ладонь. Мироальд помог мне подняться.
– Теперь пошли.
Он отпустил мою руку, и мне стало так неуютно. Пусть на мгновение. Потому что после он перехватил мой локоть и направился к дверям. Я старалась не отставать.
Шли по тому же коридору, что и прежде, только шли дальше, продолжая миновать многочисленные окна и двери.
Я думала о том, что будет дальше. Я не принадлежу самой себе, я не могу выбирать. Я обязана быть всегда рядом с Миром и давать ему силу в бою, чтобы он победил. Я что-то вроде его талисмана, который он носит с собой. Я еще мало чего знаю об этом мире, но мне кажется, так быть не должно. Мне, конечно, жаловаться пока не на что: Мироальд меня и обнимает, и одевает, и защищает.
Он вел меня, а я послушно шла за ним. Глядя в окна, я ощутила вдруг прилив тоски.
Мироальд взглянул на меня и спросил:
– Ты хочешь на улицу?
Я вздрогнула. Он прочел мои мысли.
– Да. Я видела там красивые цветы и горные вершины, и леса, и реки… – протянула я, вспоминая то, что заметила, пока он меня нес на руках.
– Обещаю тебе, что ты не только увидишь поближе, но еще и воспаришь вместе со мной на большой высоте.
Мне не хотелось летать. Я хотела пройтись сама, и без туфель по земле. Ощутить ногами мягкую траву и понаблюдать за полетом бабочек, сидя у горного ручья. Но, похоже, это случится не скоро. Я поймала себя на мысли, что откуда-то знаю, каково это – ходить по росистой траве. Разве я уже когдща-то ходила? Или это всего лишь мои ощущения? Или просто… магия?
Вдруг вспомнился раненый Лэоль. Интересно, как он там? Вылечили ли его? И что это значило, когда он попросил меня о том, чтобы я его исцелила? Я не умею лечить драконов. Или только думаю, что не умею?..
Мы опять свернули вправо по бесконечному коридору, и я увидела впереди залу с роскошными колоннами и ведущими вверх лестницами по две стороны, устланными красными ковровыми дорожками с золотистой канвой по краю. Мы направились прямо к одной из лестниц. Я подняла голову и увидела, как над головой проплывает огромная сверкающая люстра примерно с тысячей горящих свечей. Огни равномерно одинаково горели на всех свечах, и граненные прозрачные стеклянные подвески на люстре отражали этот свет, переливаясь изнутри радужными узорами. Мы стали подниматься по лестнице. Размышляя об одном, о другом, решила начать задавать Мироальду вопросы.
– Зачем я нужна была Лэолю?
Мир немного помолчал. Наверное не хотел отвечать на этот вопрос. Но потом я услышала его спокойный голос:
– Мы – драконы. Ты ничего не знаешь о драконах, хотя алхимик и заложил в твою голову сведения о нас, поэтому ты не особо испугалась, когда мы изменили свою форму. Скорее удивилась. Все, о чем ты знаешь, тоже в тебя заложено алхимиком.
– Драконам свойственно собирать сокровища и охранять их, порой даже ценой своей жизни. Ничего более важного, более ценного в нашей жизни нет. У каждого дракона есть самое ценное, самое любимое сокровище, за которое он умрет, но никому не отдаст. Раньше у меня таким сокровищем был камень-алатырь с золотой сердцевиной.
Мы сошли с лестницы и оказались в новом коридоре, который мало чем отличался от того, что был внизу. Те же высокие окна, только здесь наполовину зашторенные, те же пушистые ковровые дорожки. Я заметила, что в этом коридоре полно на стенах разных картин в золоченных рамках: пейзажей, портретов. Были как портреты людей, так и драконов. Белые драконы, черные, зеленые, с рогами и без, с глазами-щелочками всех оттенков, хмурые и веселые, огненные и водяные. Через каждую картину к стене был прикреплен настенный черный подсвечник с изящными узорами художественной ковки. На каждом подсвечнике было по три свечи из темного воска. Они и свет из окон освещали стены красного цвета.
Навстречу нам шел молодой мужчина с ярко-рыжими, почти красными короткими волосами, чьи ярко-коралловые глаза жадно смотрели на меня. Мне он показался даже более, чем симпатичным, но его странный взгляд меня смутил. Так смотрят на вкусное угощение.