Я думала, что Мир разозлится на меня, но его суровый взгляд задержался на Лэоле. Наблюдала, что будет дальше.

– Здравствуй, Мироальд, – сказал небрежно Лэоль, и это прозвучало так, словно он хотел разозлить Мира.

Я увидела, как Мироальд  с хмурым видом медленно направился к Лэолю. Тот, в свою очередь, сделал шаг от меня и теперь спокойно глядел на то, как приближался Мир, явно не с дружелюбными намерениями.

– Отойди от нее, – властно сказал Мироальд, остановившись в шаге от моего нового знакомого. – Она моя.

– Почему именно тебе ее прислали? Ты что, особенный? – в голосе Лэоля слышались нотки обиды.

– Она с самого начала была предназначена для меня, и я не собираюсь отчитываться перед тобой. Немедленно уходи. – повторил он.

Я взглянула на Лэоля. Его лицо перекосила непокорность подростка. Он стоял не двигаясь. Потом вдруг бросился на Мира так внезапно, что я ахнула, а Мироальд был сбит с ног.

– Зря ты это затеял, – прохрипел Мир вслед уходящему из комнаты Лэолю.

Тот остановился. Потом обернулся и пристально взглянул на Мироальда.

– Она будет моей.

– Никогда, – прорычал Мир, и Лэоля поразила огненная вспышка из рук: Лэоля опрокинуло на пол.

Рубашка дымилась, сам он больно ударился о голый пол у двери. Не успел подняться, как Мир возник над ним, словно тень на закате: решительный, темный как ночь и молчаливый, словно монумент. – Только попробуй еще раз ее коснуться, – угрожающе сказал Мироальд.

Не могу точно сказать, что я при этом чувствовала, но мне стало приятно от этих слов, сказанных Миром. Я чувствовала защиту. И для меня это было новое чувство.

Я видела, как тот с ненавистью смотрит на Мира. А через секунду произошло то, что ни я, никто либо другой на моем месте увидеть не ожидал.

Мира смело с ног огромным белым хвостом гигантского чешуйчатого существа с разинутой зубастой пастью и горящими голубыми глазами. Я не говорила, что комнаты в здании, куда меня принес мир были огромными, а потолки такими высокими, что приходилось голову задирать, чтобы увидеть, откуда льется солнечный свет?

Его ударило с шумным стуком о стену. Я хотела было подойти к Миру, но не могла пошевелиться, глядя на это творение с нежно-голубой чешуей, шипастая голова которого упиралась чуть ли не в потолок, а белоснежные крылья, задев книжный шкаф с грохотом опрокинули его наземь. Я вздрогнула. Поднялись клубы пыли

Дракон… Живой дракон…

Но один ли он такой здесь?

Услышав за спиной странный шум, рассекающий воздух, я обернулась.

Как такое может быть?

Передо мной стоял гигантский черный дракон, огромные перепончатые крылья которого были прижаты к мощному чешуйчатому телу. Он сделал шаг влево степенно и важно, повернув шипастую голову с длинными черными рогами в сторону. Изумрудные глаза пылали яростным огнем.

– Я тебе покажу, почему Онифэль предназначена мне, – низким, рыкающим голосом произнес черный дракон, обращаясь к Лэолю, принявшего боевую позицию.

Я не глупа. Здесь было два парня: Мир и Лэоль. Они никуда не могли исчезнуть, и то, что драконы появились в тот же момент, в который они якобы исчезли, слишком подозрительное совпадение. Они – драконы. И теперь один стоял слева от меня, другой – справа. А я посреди них.

– Поцелуй меня, – рыкнул черный дракон, обратившись ко мне. Я вздрогнула и взглянула в его глаза-щелки с вертикальными зрачками кошки. Каждый размером с мою голову. Как его поцеловать? В нос? Лэоль сделал шаг ближе, и даже на лице дракона ясно выражалось недовольство происходящим.

Но словно какая-то сила влекла меня к нему. Я медленно направилась к Миру. Он дышал негромко и сдержанно, но меня все равно окутывало волной воздуха. Я обратила внимание на его менее чешуйчатый живот: он раздувался и алел так, словно внутри дракона была печка с нагретыми углями. Я почувствовала, как мои руки дрожат. Потом протянула руку к нему и коснулась опущенной ко мне головы Мироальда. Твердая, словно каменная поверхность, и холодная как камень. Я наклонилась к дракону и прикоснулась губами к черной чешуйчатой щеке, ощутив холод мрамора и твердость гранита. В тот же момент я почувствовала, как меня окатило ударной волной с головы до ног, а Мира окутала едва заметная золотистая дымка, которая переливалась на свете солнца, льющегося из окна.

Я замерла, глядя на него. А он бросился на Лэоля и стал теснить его к стене. Я поняла, что он хочет вывести его из комнаты через окно на улицу. Но Лэоль упирался и, ощериваясь, то и дело обжигал лицо Мира ледяным голубым огнем, отчего Мироальд шарахался в сторону, но огненным залпом не отвечал и пытался избавиться от замерзших льдистых осколков на выдающейся вперед части лица. Лэоль по размеру был несколько меньше, чем Мироальд, и, наверное, понял, что неизбежно проиграет на открытом пространстве, а его гордая натура этого вынести бы не смогла. Лэоль метнулся к двери, но Мир с оглушающим ревущим рыком заградил ему проход, а потом все-таки окатил его красной огненной волной с прозрачно-зелеными языками пламени. Лэоль мотнул головой с закрытыми глазами, и затем сбил Мира сильным рывком.

Но Мироальд набрал в грудь еще больше пламени и полыхнул им на Лэоля так, что еще один книжный шкаф был сожжен дотла, кресла наполовину, а ковер по-прежнему разливающимся озером полыхал прямо у когтистых драконьих лап и подбирался уже ко мне. Я наблюдала за передвижениями огня, и вот, он полез на гардины со скворчащим звуком, а Мироальд таки вытолкнул Лэоля на улицу, и там они столкнулись в небе над пропастью, у которой стоял замок.

Я не могла поверить, что причиной этой борьбы была я – девушка из ящика, Онифэль. А они дрались, наверное, насмерть. Я увидела кровь на шее Лэоля, и почувствовала порыв жалости к нему. Окольными путями, минуя огонь, я подбежала к окну, и схватившись побелевшими пальцами за серый длинный и широкий подоконник, на котором я могла уместиться несколько раз, стала наблюдать за тем, как Мироальд с легкостью повергает голубоглазого дракона. Тот отчаянно забил крыльями, как только начавший летать птенец, а потом Мир толкнул его и набрал в грудь побольше воздуха, чтобы распалить пламя внутри себя. Мне стало жаль Лэоля.

Я не выдержала и срывающимся голосом крикнула в окно:

– Мироальд! Хватит!

Это был второй раз, когда я услышала свой голос.

Черный дракон взглянул на меня.

Лэоль замахал крыльями и устремился к стене, у которой я стояла. Он летел прямо на меня, в глазах его читались злоба и безысходность. Лэоль направил чешуйчатые лапы с белыми когтями вперед, видимо, намереваясь схватить меня, но все вокруг залило золотым блеском, у меня запрыгали в глазах солнечные зайчики. Когда я проморгалась, тут же отпрянула от окна и увидела лежащего на полу сильно потрепанного Миром Лэоля, с кровоточащей шеей, уже принявшего вновь человеческий облик. Я кинулась к нему. Синяки и ссадины были по всему его юному лицу, губы в крови. Он приоткрыл голубые глаза и серьезно взглянул на меня.

– Исцели меня. – прошептал Лэоль.

Но как? Я не умела исцелять!

Позади я услышала шорох и звук бьющегося от ветра плаща. Обернувшись, увидела Мира с растрепанными темными волосами. На лице, волосах, плаще, лежал тонкий слой пепла.Он шел прямо к нам. Огонь с ковра перешел давным-давно на стены, и мы втроем оказались окутаны пламенем.

– Отойди от него. – сказала он мне. Что мне оставалось? Я кинула еще один жалостливый взгляд на Лэоля и отошла в сторону. Не зная, почему, я повиновалась Мироальду.

– Теперь ты понял? – спросил Мир, глядя сверху вниз на Лэоля. Тот в безысходности отвернул лицо в сторону, не желая глядеть на своего противника. Мироальд поднял его за воротник. – Перемещайся в лазарет. И только посмей к ней еще раз подойти.

Лэоль с ненавистью взглянул на Мира из-под растрепанных карамельных прядей, а потом на меня. Так смотрят на любимую вещь, которой нет возможности обладать или глупо упущенную. Потом Лэоль внезапно заехал кулаком по носу Мироальда так, что я услышала хруст, и с чувством выполненного долга, он дымкой испарился. Я подошла к Миру. Он вытирал кровь с лица. Потом он вставил, опять же, с неприятным хрустом, от которого передергивало, нос на место и взглянул на меня. Синь растеклась у него по переносице.