– Ты научил меня этой песне?

– Да.

– И лечить – тоже?

Дракон взял мои руки в свои и ответил:

– Когда я тебя только нашел, понял, что ты невероятно одаренное Сокровище. В форме живого камня ты излечивала, но не так скоро. А когда ты приняла человеческую форму, твой дар усилился. К тому же, я думаю, что пение только усиливает его. Я всего лишь разбудил в тебе этот дар.

Я удивленно смотрела на Мира и не могла поверить в это. Я действительно способна излечить любое больное существо! Мои губы сами собой растянулись в счастливой улыбке, а Мироальд нежно провел по моей щеке и негромко произнес:

– Ты сильно устала. Тебе нужно отдохнуть.

Дракон отпустил одну мою руку, другую же, продолжая сжимать, вел меня к дереву. Мы прошли совсем близко от костра, и я почувствовала жар на левой руке. Он расчистил еще мокрую траву у дерева, и присел на нее, опершись на сильнопахнущий дождем ствол дерева. Я заметила, что здесь, под сенью раскидистого бука, суше, чем на траве у костра.

– Приляг. Положи голову мне на колени. – мягко, но властно проговорил Мир.

– Ты разве не устал? – спросила я, садясь с ним рядом. Руками я сразу ощутила прохладу травы. Конечно, я видела, что мужчина измотан днем, таким же тяжелым, как и для меня. И я знала то, что он вряд ли признается в том, что утомился. И я была права, потому что дракон ответил:

– Это неважно. я буду охранять твой сон до тех пор, пока ты не восстановишь силы, моя Онифэль.

Он взглянул на меня. Я убрала пряди мокрых волос с его лица и улыбнулась. Мне стало тепло на душе после этих слов, и я прилегла на его ноги. Не могу сказать, что мне было удобно, но это не имело никакого значения. Я чувствовала себя счастливой здесь, в тишине леса, в воздухе, наполненным листьями и горными вершинами, вдали от драконьего замка, без его драконов и удобств.

Над собой я видела чистое синевато-черное небо с редкими звездами-огоньками, и дышала полной грудью воздухом, омытым дождем.

Глаза медленно сами собой закрывались. Я засыпала под треск яркого костра, окутанная теплом пламени и чувством защищенности, причиной которому был Мироальд.

– Вставай, Онифэль.

Эти слова мне прошептали на ухо нежным голосом. У меня пошла по телу дрожь, и я приоткрыла заспанные глаза. Все двоится… Мироальд. Улыбнулась, и он улыбнулся мне в ответ.

Поняла, что больше не лежу на коленях Мира, под головой у меня сооружено нечто вроде подушки из горы сухих, но не крошащихся листьев. На моих плечах по-прежнему накинута его рубашка, а он по-прежнему обнажен до пояса. Мельком я кинула взгляд на костер – пламя догорало.

– Уже утро? – я спросила так, потому что небо казалось несколько светлее, чем накануне, но все-таки еще стояла темнота, и, к тому же, стало холоднее. По телу пошла ледяная дрожь.

– Да, мое Сокровище, – негромко проговорил дракон и подал мне руку, чтобы помочь мне подняться. – Ты ведь пропустила вчера свой первый закат, не так ли?

Я кивнула, и меня охватило неприятное чувство после беглых воспоминаний о вчерашнем дне. Вскоре я уже стояла возле Мира. Глаза привыкли к темноте, и я увидела его лицо – зеленые глаза поблескивали во тьме. Мужчина сказал:

– Но рассвет ты пропустить не можешь. Идем.

Мироальд взял меня за руку, а я подняла свободной рукой юбки, и мы устремились в сторону от поляны, через деревья. Трава была по-прежнему мокрой, и когда холодные капли касались моих щиколоток, я вздрагивала.

– Осторожно, ветка.

Я переступила.

– Еще одна.

Опять переступила.

Вскоре мы вышли на лесную тропу, а впереди я увидела, что лес гораздо реже. Мы двигались именно вперед. Совсем недалеко от нас я услышала пение утренних птиц. Тьма рассеивалась. Продолжая идти за Миром, я подняла голову и увидела, что небо светлеет. Оно уже было ярко-синим. Потом я вновь посмотрела вперед. Лес совсем поредел, мы шли к чему-то вроде поляны, с которой только что ушли. Только вот она чем-то отличалась от того места…

Мы прошли еще дальше, и я увидела полуразрушенную каменную стену. Это напомнило мне разрушенную башню, но я постаралась больше не вспоминать о ней. Мир двигался именно к этой стене, а я за ним. С каждым моим шагом небо будто светлело еще больше. Это было забавно. Когда мы подошли к стене, тьма уже окончательно рассеялась, и все виделось в голубоватых сумерках.

– Смотри, – шепнул он.

И я, взявшись за край стены, взглянула за нее.

Ах!

Оказывается, мы стояли у обрыва, возвышающегося над глубокой пропастью с зелеными лугами и ручьями, и стаями птиц, взмывающих к небу, которое было прекрасней всего. Пурпурно-синие облака, меняющие цвет на моих глазах, становились цвета индиго, затем лиловыми, а небо все светлело и светлело, разливаясь лимонными и розовыми оттенками, переходя по краям в бледно-оранжевый, золотя облака, делая их ярко-оранжевыми, затем красноватыми. А из-за темного горизонта показалась верхушка сияющего шара, который с каждой секундой поднимался все выше. Птичьих голосов стало больше, воздух будто стал немного теплее. Я, сама того не осознавая, прижалась к Миру, застыв взглядом на этом чудесном зрелище. Он легонько прижал меня к себе, и я ощутила, как рука Мироальда легла мне на спину. Солнце поднималось все выше, стремясь занять свой трон высоко в небесах. Первые лучи слепящего диска упали на то, что было под нами далеко впереди: осветили луга, вылезших из укрытий животных, оросили теплым светом перья птиц, парящих в небе. И солнце, наконец, взошло, а я осознала, что вокруг совсем светло, и пришел новый день.

– Это так прекрасно, Мироальд, – прошептала я.

– Да, Онифэль, но ты все равно сияешь ярче солнца, – ответил мужчина, глядя на меня. Я посмотрела в его глаза и будто растворилась в их холодной блестящей зелени. Сердце мое застучало сильнее, будто громче, чем обычно.

– Поцелуй меня, – прошептала я, и почувствовала, как мужчина перебирает мои волосы. Он наклонился ко мне, и я ощутила сладкий вкус его губ. Мои губы сразу же отозвались на его поцелуй. Я ощутила, что он прижал меня к себе еще крепче, держа другую руку на моей талии. Если вначале наши губы едва касались друг друга, то сейчас мы целовались, как в последний день, и дыхание у нас было на двоих… Поцелуй, пронизанный первыми лучами солнца, наполненный светом и счастьем.

Я навсегда запомнила этот рассвет.

После этого Мир произнес:

– Пора возвращаться.

Теплота ушла, а где-то внутри неприятно заныло.

– В Замок? – упавшим голосом спросила я, хотя и сама знала ответ на этот вопрос. Я немного отстранилась от Мироальда, но в глаза ему смотреть не перестала.

Дракон кивнул.

– Может, мы смогли бы укрыться в другом месте? Там, где нет других драконов… – я кинула взгляд, полный надежды, в сторону освещенных солнцем гор. Но у меня появилось стойкое ощущение того, что Мир будет неумолим.

– Я, как и многие другие драконы, состою в Золотом Ордене, – проговорил он, – Это драконий Орден. Одно из его правил – после вступления в Орден не покидать Замок Драконов более, чем на три дня. За три дня можно успеть сделать все свои дела, даже в Стране Северного Сияния. Это правило действует до совершеннолетия дракона.

У меня появилась надежда.

– Когда же у драконов наступает совершеннолетие?

– В двести двадцать два года.

– Вот это да! – не могла я удержаться, чтобы не воскликнуть. – Неужели драконы так долго живут?

Мой вопрос вызвал у Мироальда смех.

– О, Онифэль. Ты такая забавная. Конечно. Драконы живут до тысячи лет.

– А сколько тебе сейчас?

– Двести девятнадцать.

Я ахнула:

– Еще три года! Нельзя ли покинуть Орден?

– Вступление в Орден закреплено темной магией и моей кровью. Случится нечто плохое, и даже я не знаю что, если я попытаюсь покинуть Орден. Так что, потерпи еще три года, мое Сокровище.