— Просто подождём Аполлона здесь? — полуспросила, полупредложила Хейзел. — Они уехали давно. Он получит свои силы, и…

— И сразу понесётся нам помогать, ага, — скептически ответил Уилл. — Да и неясно, как закончится битва.

— Тогда найдём какую-нибудь машину с ручным управлением. Они-то должны работать!

— Может, нам затащить его под холодный душ?

— Ой, есть отличный способ, и куда проще, — сказала Лавиния. — Сейчас вернусь.

Стакан стукнул по столу, зазвучали удаляющиеся шаги.

— Что ещё за способ? — настороженно пробормотала Хейзел, снова гладя Нико по волосам. Уилл, наверное, ответил жестом. Может, пожал плечами. — Думаешь, Аполлон и правда не вернётся?

— Я понятия не имею, чего ждать. Без связи… Может, битва уже закончилась? Может, ещё не начиналась? Может, он победил? Может, погиб? Сколько вообще может продолжаться эта битва? Но, наверное… не знаю. Думаю, Фрэнк уже вернулся бы, чтобы сообщить, если бы мы победили. Он понимает, как мы сейчас волнуемся.

— Если он выжил, — едва слышно ответила Хейзел.

Снова послышались шаги Лавинии, и Уилл не успел ответить. Следующим, что услышал Нико, были их с Хейзел восклицания:

— Что это?!

— Это косяк?!

От удивления Нико даже открыл глаза, но никто не заметил. В самом деле, в руках Лавинии было что-то подозрительно напоминающее косяк.

— Не совсем, — сказала Лавиния. — Просто, м… ароматическая смесь.

— Это наркотик, — возмущённо ответила Хейзел.

— Ну да. Но он отлично проясняет сознание и излечивает апатию.

— Ты с ума сошла? Убери немедленно! — Хейзел даже вскочила.

— Слушайте, давайте я вам кое-что объясню. Сейчас наркотики не те, что раньше. Уже никто не синтезирует всякие жуткие штуки, никто не делает на них бизнес. Боги за этим следят. То, что есть сейчас, — это невинные травки, которыми делятся дриады. Они просто расслабляют и прочищают мозги. Нет уже таких наркоманов, которых в кино показывают. Нет героина и всякого такого. Понимаете?

— Ты что, и сама принимаешь?

— Увы, — мрачно ответила Лавиния. — После пятого передоза, от которого жрецам пришлось меня исцелять, они заблокировали мне… ну, что-то такое сделали в мозгу. Теперь я вообще никак не ощущаю воздействия наркотиков.

— Передоза? — ахнула Хейзел. — Ты только что сказала, что это невинные травки!

— Ну, Нико же не собирается нюхать их в таком количестве, как я, — фыркнула Лавиния. — Да и в любом случае: один поход к жрецу — и ты исцелён!

— Разве наркотики не вызывают необратимые изменения в мозгу?

— Для жрецов Аполлона нет ничего необратимого!

— Нет, — отрезала Хейзел. — Убери это подальше.

— Хейзел, давай это обдумаем, — мягко предложил Уилл, тоже поднимаясь.

— Что? — изумилась она. — Уилл!

— Слушай, в колледже и правда есть народ, который время от времени таким балуется. И они вроде бы в порядке. Во всяком случае, от одного раза ничего страшного не случится.

— Нет!

Тут они перешли на невнятный шёпот. Наверное, не хотели, чтобы Нико их услышал. Но он и не слушал. Ему было неинтересно. Это был всего лишь сон, и ничто в нём не имело значения. Он даже не стал пытаться прислушиваться.

Через несколько минут стало ясно, что Уилл с Лавинией убедили Хейзел. Лавиния приготовилась жечь свои травки и выставила Уилла с Хейзел в коридор.

— Мы останемся! — возмутилась Хейзел. — Мы не оставим его одного!

— Он будет не один, — возразила Лавиния. — На меня трава не подействует. А вот на вас двоих — ещё как, и никакого толку от вас не будет, даже если ему вдруг и понадобится помощь.

Видимо, Хейзел не захотелось самой оказаться под кайфом, и они всё-таки вышли за дверь.

Ещё одно подтверждение того, что это сон. Ни за что настоящие Уилл с Хейзел не позволили бы Лавинии запереться с ним и устроить ему приход.

Вскоре Нико почувствовал запах. Запах как запах; ничего особенного. И в нём самом вроде бы ничего не изменилось. Смешно. Люди, на которых воздействуют наркотики — просто слабаки без стержня.

Нико был доволен тем, что остаётся самим собой. Он даже торжествующе улыбнулся. Настроение было отличное. И вообще, подумал он: что он переживает из-за того, что находится во сне? Гипнос этого и хочет. Нет уж, если ему нужны страдания, пусть придумает что-то получше. Нико открыл глаза и сел, весьма довольный собой. На столике стоял стакан с водой, и он понял, как сильно хочет пить.

Лавиния с улыбкой смотрела, как он пьёт.

— Что? — резко спросил он; впрочем, настроение было слишком хорошим, чтобы всерьёз разозлиться.

— Да ничего, — ответила она. — Немного завидую. Вспоминаю свой первый раз. И рада, что ты не лезешь целоваться.

Он не ответил. Отставил пустой стакан и задумался над тем, что делать дальше. Просто лежать и ждать смерти уже не хотелось. Но общаться с поддельными Уиллом и Хейзел? Как?

Помолчав, Лавиния спросила:

— Слушай, а что это за дела с Аполлоном? Его тут постоянно упоминали, но я так и не поняла, что происходит.

— Это забавная история, — сказал Нико и застыл.

Был ли это невинный вопрос?

Или Гипнос забрался ему в голову и привёл в этот сон именно для того, чтобы разузнать о планах Аполлона?

— Так расскажи, — попросила Лавиния.

Нико медленно поднялся. Ему ужасно хотелось ответить, и он понял, что наркотик всё-таки подействовал. Отсюда хорошее настроение, отсюда улыбка, отсюда желание поболтать. Конечно, она была Гипносом; настоящие Уилл и Хейзел не дали бы ей подсунуть ему наркотик, не оставили бы их одних.

Но ответить хотелось невыносимо. Наркотик развязывал язык, и Нико не мог молчать. В ужасе оглядевшись, он понял, что делать. Резко бросился к окну и ударил по стеклу локтем. Осколки брызнули во все стороны.

Дверь номера распахнулась: видимо, Уилл с Хейзел услышали шум.

— Что случилось? — рявкнула Хейзел. Серьёзно, рявкнула; настоящая Хейзел так не делала никогда.

Лавиния потеряла дар речи. Она вскочила на ноги и только открывала и закрывала рот.

Нико дышал свежим воздухом, не обращая внимания на мелкие порезы. Вернуть себя прежнего; это было важнее всего.

Конечно, Гипнос мог загнать его в какой-нибудь карцер, и там Нико не смог бы никуда деться от запаха этой проклятой травы; мог и обычный воздух превратить в наркотик; наверное, Нико пришлось бы всё рассказать. Но пока он мог молчать, он молчал; даже если в настоящем мире прошла всего секунда, значит, он выиграл для Аполлона хотя бы эту секунду. Если Гипносу нужны ответы, значит, надежда на победу ещё есть.