К счастью, Бьянке вскоре исполнилось восемнадцать, и она взяла Нико и Хейзел уже под свою опеку. А статус сирот в благоденствующей Америке давал множество привилегий.

Это был последний раз, когда Нико был в храме… если, конечно, не считать похоронной церемонии в храме Аида, о которой он предпочитал не вспоминать. Кто вообще посвящает храмы богу смерти и подземного мира? Брр.

Камера показала белый мраморный алтарь, золотую статую Аполлона и священный лавр и наконец обратилась к Оракулу — пожилой женщине в роскошных одеждах, кажется, уже впавшей в транс.

Сегодня от неё не ждали пространно-двусмысленных ответов на вопросы государственной важности; всё, что от неё требовалось — одно слово. И она произнесла его, невидящим взглядом смотря в камеру.

— Литл-Рок.

— Литл-Рок,— удивлённо повторил ведущий. — Штат Арканзас.

— Что? — изумилась Хейзел. — Но… Аполлон всегда выбирал города Калифорнии или Флориды!

— Или Гавайев,— напомнила Бьянка.

— Ну… да. Он бог солнца и выбирал солнечные штаты. А Арканзас…

— Арканзас не Аляска, — пожал плечами Нико. — Там тепло. Теплее, чем у нас.

— Везде теплее, чем у нас, — проворчала Хейзел. — Шш! Зевса уже показывают.

— Будто это мы болтаем, — буркнул Нико себе под нос. Вообще-то он и сам был слегка удивлён выбором Аполлона… может, богу просто надоело подходить к этому серьёзно, и он решил ткнуть в карту Штатов пальцем? Если так, мелким штатам повезло. Да и как там называют Арканзас — Земля Возможностей? Штат-Чудо? Вот и пожалуйста.

— Как думаете, — прошептала Хейзел, — кого он сегодня выберет?

— Нью-Йорк, — сказал Нико.

— Вашингтон, — не согласилась Бьянка.

Зевс всегда выбирал один из этих двух городов. Считалось, что он выбирает наиболее успешный, и соперничество всякий раз разгоралось нешуточное. Хотя гордиться тем, что именно из твоего города изберут двух почти смертников, конечно, странновато.

— А что, если он тоже решит соригинальничать?

— Я бы на это не поставил.

— Хмм… если он выберет что-то другое, ты выбросишь эту футболку, — предложила Бьянка.

— А если нет, ты побреешься налысо, — сердито проворчал Нико.

Бьянка, кажется, серьёзно задумалась. Далась ей эта футболка! Принять решение она, впрочем, не успела.

— Нью-Йорк, — произнёс жрец.

Хейзел вздохнула.

— Я думала, вдруг выпадет год скандалов, — сказала она.

— Главное, пусть держатся подальше от Монтаны, — хмыкнул Нико.

Хейзел ударила его по руке:

— Ты что! Плохая примета говорить так! Теперь нас наверняка кто-то выберет!

— Брось, — отмахнулся он. — Нашего города наверняка даже в божественном справочнике нет.

Бьянка легонько пихнула его локтем и с укором покачала головой.

Конечно, Хейзел волнуется. Она только что вошла в возраст, допустимый для жертв… то есть избранных богами героев. Это её первая церемония. Ей страшно.

Не придумав ничего лучше, Нико похлопал её по плечу. На экране тем временем появился жрец Посейдона.

— Провиденс, — произнёс он.

Вот тебе и везение мелких штатов. Посейдон, видимо, пальцем в карту не тыкал, а выбрал «океанский штат». Интересно, боги и правда сами этим занимаются или поручают каким-нибудь секретарям?

— Мне надоело, — сказал Нико. — Почему я вообще согласился смотреть с вами церемонию?

— Тихо! — шикнула Хейзел. — И так про Зевса и Посейдона не дал послушать!

— Кто в здравом уме станет слушать про Аида? — проворчал Нико. На экране появился мрачно-торжественный элидский храм.

— Тот, у кого на футболке череп, — проворчала Бьянка. — Помолчи.

Лучше бы, подумал Нико, они выбрались на пикник. Сейчас все таращились в экраны различных устройств, и везде было почти безлюдно.

Он понял, как сильно был прав, когда жрица Аида произнесла:

— Грейт-Фолс.

— Грейт-Фолс, штат Монтана! — воскликнул ведущий, принимаясь молоть языком, но Бьянка, Нико и Хейзел его уже не слышали. В комнате повисло ледяное молчание.

Такое же молчание повисло во всём Грейт-Фолсе.

========== Часть 2 ==========

На горизонте появились очертания Фор-Сизонс Арены, где должна была проходить церемония избрания героев, и Нико вжался в спинку сиденья, словно пытаясь отсрочить неизбежное. Хейзел прерывисто вздохнула на заднем сиденье.

— Да расслабьтесь, — в миллионный раз принялась успокаивать их Бьянка. — У нас в городе живёт шестьдесят тысяч человек. Среди них подходящих для церемонии — тысяч десять, а то и больше. Нечего и волноваться.

— Арена вмещает восемь тысяч человек, — возразила Хейзел, заглянув в телефон.

— Это означает лишь то, что нам лучше поторопиться, чтобы занять сидячие места, — спокойно ответила Бьянка. — Потому что паре тысяч человек придётся стоять.

Припарковавшись, она тепло улыбнулась Нико и ободряющим жестом коснулась его руки.

Будто он волновался за себя.

Не одна Хейзел умела сёрфить в интернете. В ночь после церемонии избрания городов, когда благоденствующая Америка спала сладким сном, и лишь в двенадцати городах многим было не сомкнуть глаз, он забрался под одеяло с планшетом Бьянки и углубился в поиски.

Он предполагал, что Аид всякий раз выбирал своими представителями — «детьми», так это называлось — каких-нибудь готов или по меньшей мере мрачных типов, носивших только чёрное, как Нико. И оказался неправ. Аид всегда отдавал предпочтение очень красивым юношам и девушкам — как выразился автор одной из статей, «Орфеям и Эвридикам» — лет девятнадцати. И, пролистывая фотографии его «дочерей», Нико почувствовал, как его сердце упало. С каждой из них, улыбаясь, смотрела на него красивая девушка с тонкими чертами лица. Все они, как одна, напоминали Бьянку.

Закрыв дрожащей рукой браузер, он попытался взять себя в руки и что-нибудь придумать. Что, если Бьянка попадёт в аварию и сломает ногу?

Нет, наверняка жрецы Аполлона исцелят её по спецквоте. Если Аид её уже выбрал…

А выбрал ли он? Выбирая город, знают ли уже боги, на кого именно нацелились? Или просто предполагают, что там найдётся кто-нибудь подходящий? Наверное, только предполагают… если бы они заранее знали наверняка, разве можно было бы вызваться добровольно?

Найти бы кого-то, кто вызвался бы вместо Бьянки! Но чем можно соблазнить кого-то рискнуть жизнью в стране, где у всех есть всё? Разве что кому-то захочется адреналина и он вызовется сам… но на это остаётся лишь надеяться. В теперешнем сытом мире количество желающих рискнуть почему-то не выросло, а сократилось… многим хватало прыжка с парашютом для острых ощущений, да и то — все знали, что прыгающие не рискуют ничем. Боги бдят.

Нико всю неделю не мог найти себе места и почти не спал, пытаясь придумать, как спасти сестру. Он ненавидел себя за беспомощность и Бьянку за её спокойствие и тёплые улыбки. Она была всем, что у него осталось после смерти родителей. Он не смог бы без неё.

Решение, к которому он пришёл, было и далеко не таким обнадёживающим, как он надеялся, но это было хоть что-то. И оно гарантировало, что он не проживёт долгую сытую жизнь, кляня себя за её смерть.

Так что в день церемонии он был полон решимости. И даже надел новую футболку — ту самую, что купила Бьянка и что как две капли воды походила на старую. По крайней мере, она не грозила порваться под мышкой, опозорив его на всю прильнувшую к экранам Америку.

Начала церемонии он почти не запомнил. Он часто смотрел на Бьянку, выглядевшую невероятно безмятежной, и смутно ощущал, как Хейзел взволнованно сжимает его руку.

Только когда вперёд выступил главный жрец Аида в Грейт-Фолсе, Нико словно очнулся.

Повисла оглушительная тишина. Оглядевшись, Нико увидел множество бледных лиц, не сводящих взглядов со жреца; а тот неторопливо прошёлся вдоль кромки поля, привыкшего к куда более шумным и радостным зрителям.

Чего он ждёт, этот жрец? Что высматривает своим пустым взглядом? Может, пытается почувствовать самую тёмную душу? Или присутствие кого-то, кто готов отправиться в Подземный мир, кто не радуется жизни и солнцу? Если так, то Нико прямо здесь.