– Восемнадцать миллионов ливров, ваше величество, – отвечал Кольбер с поклоном.

– Черт возьми! – прошептал д’Артаньян. – Бесподобно!

– Господин Кольбер, – сказал король, – пройдите по той галерее, где ждет господин Лион, скажите ему, чтоб он принес бумаги, которые он приготовил… по моему приказанию.

– Сейчас, государь. Я не нужен вашему величеству сегодня вечером?

– Нет, прощайте.

Кольбер вышел.

– Вернемся к нашему разговору, господин д’Артаньян, – сказал король, как будто ничего не случилось. – Вы видите, что в денежных делах произошла значительная перемена.

– Да, нуль превратился в восемнадцать, – весело отвечал мушкетер. – Ах, вот что нужно было вашему величеству в то время, когда король Карл Второй приезжал в Блуа! Теперь не было бы ссоры между двумя государствами. А ссора эта – еще один камень преткновения для вашего величества.

– Вы несправедливы, – возразил король. – Если бы судьба позволила мне в то время дать миллион брату моему Карлу, то вы не вышли бы в отставку и, значит, не нажили бы себе состояния… как вы сами говорили. Но, кроме этого счастливого обстоятельства, есть еще и другое, после которого моя ссора с Великобританией не должна смущать вас.

Камердинер прервал речь короля, доложив о господине Лионе.

– Войдите, – пригласил король. – Вы аккуратны, это очень хорошо. Посмотрим, какое письмо написали вы брату моему Карлу Второму.

Д’Артаньян весь превратился в слух.

– Подождите еще минуту, – непринужденно сказал Людовик XIV гасконцу, – я должен послать в Лондон согласие на брак моего брата с сестрой английского короля, Генриеттой Стюарт.

«Он, кажется, разбил меня по всем пунктам, – прошептал д’Артаньян, пока король подписывал письмо и отпускал Лиона. – Но признаюсь, чем основательней меня разобьют, тем больше удовольствия мне это доставит».

Король следил взглядом за Лионом, пока тот не запер за собой дверь; он даже сделал три шага за министром. Затем остановился и повернулся к мушкетеру:

– Теперь покончим с нашим делом. В Блуа вы говорили мне, что вы небогаты.

– Теперь я богат.

– Да, но это меня не касается. У вас свои деньги, а не мои; мне нужно другое.

– Я не совсем понимаю, ваше величество.

– Не скупитесь на слова, говорите прямо, от души. Довольно ли вам будет двадцати тысяч в год жалованья?

– Ваше величество… – пробормотал д’Артаньян в изумлении.

– Довольно ли вам четырех лошадей на казенном содержании и добавочных сумм в зависимости от обстоятельств и надобности? Или вы предпочитаете получать круглым счетом, скажем, сорок тысяч ливров? Отвечайте.

– Государь, ваше величество!

– Вы, разумеется, удивлены, я этого ждал. Отвечайте, не то я буду думать, что вы потеряли способность быстро соображать, которую я так ценил в вас.

– Ваше величество, двадцать тысяч ливров в год, без сомнения, большие деньги, но…

– Никаких «но», да или нет? Достаточно двадцати тысяч?

– О, разумеется!

– Отлично. Гораздо удобнее оплачивать экстренные издержки. Переговорите о них с Кольбером. Теперь перейдем к главному.

– Но, ваше величество, я уже говорил вам…

– Что вы собираетесь отдохнуть? А я уже ответил вам, что не хочу этого. Кажется, я здесь повелитель.

– Да, ваше величество.

– Отлично. Было время, когда вы очень хотели стать капитаном мушкетеров?

– Действительно.

– Так вот патент, подписанный мною. Я кладу его сюда, в ящик. В тот день, когда вы вернетесь из экспедиции, в которую я намерен послать вас, вы сами возьмете патент из этого ящика.

Д’Артаньян все еще стоял в нерешимости, не поднимая головы.

Король продолжал:

– Глядя на вас, можно подумать, будто вы забыли, что при дворе французского короля капитан мушкетеров стоит выше маршалов Франции?

– Знаю, ваше величество.

– Или что вы не верите моему слову.

– Нет! Нет!.. Не говорите так!

– Я хотел доказать вам, что вы, хороший слуга, бросили хорошего господина. Разве я не такой господин, какого вам надо?

– Начинаю думать, что такой, ваше величество.

– В таком случае вы тотчас вступите в должность. Ваши мушкетеры совсем распустились с тех пор, как вы уехали: слоняются по городу, заходят в кабаки, дерутся, несмотря на королевские указы. Вы должны подтянуть их, и как можно скорее.

– Слушаю, ваше величество.

– Вы всегда будете при мне.

– Хорошо.

– Вы отправитесь со мной в армию, и ваша палатка будет стоять рядом с моей.

– Если ваше величество возлагает на меня такую ответственность, то мне не надо двадцати тысяч жалованья, потому что я не заслужу их.

– Я хочу, чтобы у вас был открытый дом; чтобы вы могли приглашать приятелей к обеду; хочу, чтобы капитан мушкетеров был видным лицом.

– А я не люблю даровых денег, – живо возразил д’Ар-таньян, – я признаю деньги, добытые трудом! Ваше величество даете мне ремесло ленивца. За него возьмется всякий за четыре тысячи ливров.

Людовик XIV рассмеялся.

– Вы хитрый гасконец, господин д’Артаньян, – сказал король. – Вы из самой души вырываете у меня тайну.

– Ба! У вашего величества есть тайна?

– Да.

– А, в таком случае я принимаю двадцать тысяч ливров, потому что сохраню тайну, а в наше время молчание стоит дорого. Не угодно ли вашему величеству сказать, в чем дело?

– Вы немедленно же оденетесь по-походному, господин д’Артаньян, и сядете на коня.

– Сейчас?

– Ну, скажем, через два дня.

– Отлично, ваше величество. Ведь я должен устроить свои дела, особенно если придется драться.

– Может быть, и придется.

– Так будем драться. Ваше величество обращались к скупости, к честолюбию, к сердцу д’Артаньяна, но забыли об одном…

– О чем?

– Забыли о его тщеславии. Когда я буду кавалером королевских орденов?

– Это интересует вас?

– Да, ваше величество. Мой друг Атос весь в лентах; это задевает меня.

– Вы будете кавалером моих орденов через месяц после того, как возьмете патент на звание капитана мушкетеров.

– А, – сказал мушкетер в раздумье, – после экспедиции? Куда же я еду?

– Вы знаете Бретань? Есть у вас там друзья?

– Нет.

– Тем лучше. Вы сведущи в фортификационном деле?

Д’Артаньян улыбнулся:

– Кое-что смыслю.

– Иными словами, можете вы отличить крепость от простого укрепления, какое дозволено строить владельцам замков, нашим вассалам?

– О, я могу отличить крепость от небольшого укрепления, как латы от хлебной корки. Достаточно ли этого?

– Достаточно. Вы поедете в Бретань один, даже без слуги.

– Смею спросить, почему?

– Потому, что вам самому не худо будет иной раз переодеться слугой из хорошего дома. Во Франции вас хорошо знают в лицо, господин д’Артаньян.

– А потом?

– Потом вы проедетесь по Бретани и осмотрите тамошние укрепления.

– Береговые?

– Также и островные.

– А!

– Вы начнете с Бель-Иля.

– Который принадлежит господину Фуке? – спросил д’Артаньян серьезным голосом, подняв на короля свои проницательные глаза.

– Да, кажется, Бель-Иль действительно принадлежит суперинтенданту Фуке.

– Так вашему величеству угодно знать, хорошо ли укреплен Бель-Иль?

– Да.

– И новые или старые там укрепления?

– Именно так.

– И достаточно ли у суперинтенданта вассалов, чтобы составить из них гарнизон?

– Именно этого я хочу от вас; вы попали в самую точку.

– А если Бель-Иль не укрепляют?

– Тогда вы проедете по Бретани, прислушаетесь и присмотритесь к тому, что там происходит.

Д’Артаньян закрутил усы.

– Я буду шпионом короля? – сказал он прямо.

– Нет, вы отправляетесь в разведку. Если б вы двигались во главе ваших мушкетеров со шпагой в руках, для обозрения местности и положения неприятеля…

При слове «неприятель» д’Артаньян едва заметно вздрогнул.

– Неужели в этом случае вы сочли бы себя шпионом?

– Нет, нет! – отвечал д’Артаньян задумчиво. – Совсем другое дело, когда отправляешься в рекогносцировку против неприятеля, тогда действуешь как воин. А если Бель-Иль укрепляют? – прибавил он.