– Как всегда, маркиза.

– И не будете меня прерывать?

– Говорите.

– Слушайте! Сегодня утром Маргарита прислала за мной.

– Чего же она от вас хотела?

– «Я не могу повидаться лично с господином Фуке», – сказала она мне.

– Ба! Почему? Неужели она думает, что я стал бы ее упрекать? Бедная женщина, как она ошибается!

– «Повидайтесь с ним и скажите, чтобы он остерегался Кольбера».

– Как, она предостерегает меня против своего собственного любовника?

– Я повторяю, что она еще любит вас.

– Дальше, маркиза!

– Дальше Маргарита сказала: «Два часа тому назад Кольбер пришел сообщить мне, что он назначен интендантом».

– Я уже говорил вам, маркиза, что Кольбер будет тем более в моих руках.

– Да, но это еще не все. Маргарита, как вы знаете, дружит с госпожой д’Эмери и госпожой Лиодо.

– Да.

– Так вот: Кольбер расспрашивал ее об их состоянии и о том, насколько они вам преданы.

– О, за них я ручаюсь. Чтобы лишить меня их преданности, их надо убить.

– Слушайте дальше. В то время, когда у госпожи Ванель был Кольбер, к ней кто-то пришел, и она вышла на несколько минут из комнаты. Оставшись один, Кольбер, который не любит сидеть без дела, тотчас принялся набрасывать карандашом заметки на листах бумаги, лежавших на столе.

– Они касались д’Эмери и Лиодо?

– Именно.

– Интересно было бы узнать, что в них заключалось.

– Я принесла их вам.

– Неужели госпожа Ванель взяла их у Кольбера, чтобы передать мне?

– Нет, но случайно, просто чудом, в ее руках очутилась копия с этих заметок.

– Как так?

– А вот послушайте. Я уже сказала вам, что Кольбер нашел бумагу на столе.

– Да.

– Карандаш, которым он писал, оказался очень твердым, так что все отпечаталось на следующем листе.

– Далее.

– Кольбер, взяв первый лист, не обратил внимания на второй. А между тем на нем можно было прочесть все, что было написано на первом. Госпожа Ванель прочла и послала за мной. Убедившись, что я ваш преданный друг, она отдала мне этот листок и открыла тайну вашего дома.

– Где же этот лист? – спросил Фуке, несколько встревоженный.

– Вот он, читайте, – сказала Маркиза.

Фуке прочел:

– Д’Эмери! Лиодо! – вскрикнул Фуке, перечитывая еще раз записку.

– Друзья Ф., – указала пальцем маркиза.

– Но что значат слова «которых должна приговорить судебная палата»?

– Кажется, это вполне ясно. Впрочем, вы еще не кончили, читайте дальше.

Фуке продолжал:

– Великий боже! – воскликнул Фуке. – Казнить Лиодо и д’Эмери! Но если даже судебная палата приговорит их к смерти, то король не утвердит приговора, а без его утверждения их не могут казнить.

– Но король сделал Кольбера интендантом.

– Ах, – воскликнул Фуке, словно увидев бездну, разверзшуюся у его ног. – Нет, это невозможно! Невозможно! А кто это навел карандашом по следам, оставленным Кольбером?

– Это сделала я, боясь, что следы сгладятся.

– О!.. Я узнаю все!

– Вы ничего не узнаете! Для этого вы слишком презираете своего врага.

– Простите меня, дорогая маркиза. Да, Кольбер – мой враг, согласен. Да, Кольбер – опасный человек, признаюсь. Но у меня впереди еще много времени. А теперь вы здесь, вы доказали мне свою преданность, может быть, даже любовь… Мы наконец одни…

– Я пришла сюда, чтобы спасти вас, а не для того, чтобы погубить себя, господин Фуке, – сказала маркиза, вставая. – Итак, остерегайтесь!

– Право, маркиза, вы напрасно тревожитесь, и если ваша боязнь не предлог…

– Кольбер – человек с сильной волей! Остерегайтесь его…

– А я? – спросил Фуке, в свою очередь поднимаясь с места.

– Вы? Вы только благородный человек. Повторяю: остерегайтесь Кольбера!..

– И это все?

– Я сделала все, что могла, рискуя погубить свою репутацию. Прощайте.

– Не прощайте, а до свидания!

– Быть может… – произнесла маркиза.

Протянув Фуке руку для поцелуя, она так решительно направилась к двери, что Фуке не посмел преградить ей дорогу.

С поникшей головой, с омраченным лицом отправился он в обратный путь по подземному ходу, соединявшему два дома.

Быстро пройдя подземелье и нажав пружину возле зеркала, Фуке снова очутился в своем кабинете. Едва успел он войти, как услышал стук в дверь и знакомый голос, кричавший:

– Монсеньор, отоприте, пожалуйста!

Фуке быстрым движением скрыл следы своего волнения и отсутствия: разбросал по столу бумаги, взял в руку перо и, чтобы выиграть время, спросил через дверь:

– Кто там?

– Как! Монсеньор не узнают меня? – ответил голос.

«Как не узнать тебя, дружище?» – сказал Фуке про себя.

– Это вы, Гурвиль? – спросил он громко.

– Конечно, я, монсеньор.

Фуке поднялся и, в последний раз посмотрев на зеркало, отпер дверь и впустил Гурвиля.

– Ах, монсеньор, какая жестокость! – воскликнул он.

– Почему?

– Вот уже четверть часа, как я умоляю вас отпереть, а вы даже не отвечаете.

– Запомните раз навсегда: я не терплю, чтобы меня беспокоили во время работы. Хотя вы, Гурвиль, и составляете исключение, я все же хочу, чтобы для других мое запрещение оставалось в силе.

– В такую минуту, монсеньор, я готов разбить, снести, опрокинуть всякие запреты, все двери, замки и стены.

– Ого! Значит, случилось что-нибудь очень важное? – спросил Фуке.

– Очень.

– Что же произошло? – продолжал Фуке, слегка обеспокоенный волнением своего ближайшего сотрудника.

– Учреждена тайная судебная палата.

– Мне это известно. Но разве она уже собралась?

– Не только собралась, монсеньор, но уже успела вынести приговор…

– Приговор? – произнес министр, побледнев и с дрожью, которую он не мог скрыть. – Кому же?

– Вашим друзьям.

– Лиодо и д’Эмери?

– Да, монсеньор.

– К чему же они приговорены?

– К смертной казни.

– Не может быть! Нет, это невозможно!.. Вы ошибаетесь, Гурвиль.

– Вот копия приговора, который сегодня должен быть подписан королем. Быть может, он уже подписал его.

Фуке схватил бумагу, быстро пробежал ее и возвратил Гурвилю со словами:

– Король не подпишет этого приговора.

– Монсеньор, Кольбер – смелый советчик… Опасайтесь его.

– Опять Кольбер! – воскликнул Фуке. – Вот уж два-три дня я беспрерывно слышу это имя! Слишком много чести для такого ничтожества. Пусть Кольбер появится, и я рассмотрю его; пусть он поднимет голову, и я раздавлю его; но согласитесь, что бороться можно только с таким противником, который хоть что-нибудь собой представляет.

– Терпение, монсеньор, вы не знаете Кольбера… Постарайтесь его изучить. Это один из темных финансовых дельцов, подобных метеорам, которых никогда не видишь до их разрушительного вторжения. Появление их гибельно.

– О, Гурвиль, это уж слишком, – возразил Фуке улыбаясь. – Меня не так-то легко запугать, друг мой. Кольбер – метеор! Черт возьми! Мы еще посмотрим, что это за метеор… Давайте мне факты, а не слова. Что он сделал до сих пор?

– Он заказал парижскому палачу две виселицы, – сказал Гурвиль.

Фуке поднял голову, и в глазах его сверкнула молния.

– Вы уверены в том, что это правда? – вскричал он.

– Вот вам доказательство, монсеньор.

И Гурвиль протянул Фуке записку одного из секретарей городской ратуши, верного сторонника суперинтенданта.

– Да, действительно, – пробормотал Фуке, – воздвигается эшафот… Но король не подписал, Гурвиль, и не подпишет приговора!

– Это мы скоро узнаем, – заметил Гурвиль.

– Каким образом?

– Если приговор подписан королем, виселицы сегодня же вечером будут отправлены к городской ратуше, чтобы завтра утром можно было их поставить.