– Не в этот раз.

– Скажем так: на свой возраст я не выгляжу.

– И все-таки?

– Скажем так: я старше тебя.

– И все-таки?

– Скажем так… О, Никита, проснулся?

Никита, укутанный в плед, смотрел на нас заспанными глазами.

– Она ушла?

– Ушла, Никит… Ушла.

– Спасибо большое. Я думал, не переживу этот вечер.

– Благодарить нас не за что, а для Шубина можешь посадить деревце на ближайшем терриконе. Расскажи-ка теперь, как ваши пути сошлись? Почему Длинная леди к тебе явилась?

– Все началось с драки. Пацаны из 11-го класса подкараулили меня в курилке, сказали, что я гном. Я что-то ответил, они оскорбились, и напали, но я убежал. Вернулся домой, увидел, что мне ВКонтакте написал какой-то человек из закрытого аккаунта.

– Имя?

– Там какие-то цифры стояли, его имени я так и не узнал. Человек написал, что разделяет мою боль, и что он тоже маленького роста, как и я. И что не так давно ему кое-кто помог. А потом скинул запись из паблика “Жуть Донбасса”.

– О Длинной леди?

– Ага.

– Я тоже ее читал, – сказал я. – Мне подруга скинула, Алина. Она постоянно сидит в этом паблике.

– Что было дальше? – Спросил Миша.

– Незнакомец стал рассказывать, как он вырос на глазах, как его перестали обижать в школе. Я ему поверил. И поверил, что Длинная леди существует. А позапрошлой ночью она ко мне пришла. Вот, собственно, и все.

– Понятно, – сказал Миша. – Вера – штука опасная.

– Я плохо поступил, да? – Спросил Никита.

– Почему плохо? Нельзя разговаривать с незнакомцами, вот и все. Это нам еще Михаил Афанасьевич Булгаков завещал. А мы можем посмотреть ту вашу переписку?

– К сожалению, нет. Она исчезла.

Когда мы вышли из подъезда, было уже темно. По домам возвращались рабочие с темными от угольной пыли глазами. На спортивной площадке местные “пацанчики” распивали пиво “Добрый Шубин[11]”. Горнячок сказал нам “До скорого!” – и побежал в окошечко подвала.

– Что будем делать? – Спросил я.

– Как – что? Ты не понял?

– Нет.

– Ты не единственный Исконный сказитель. К сожалению. Есть еще один. Тот, в чьем сердце вспыхнула тьма. Его-то мы и поищем.

– Каким образом?

– Во-первых, поговори со своей подругой, Алиной. Может, она чего знает. Во-вторых, мы сходим на филологический факультет, поспрашиваем того студента, о котором нам говорил Водянов.

– А в-третьих?

– А никаких в-третьих я пока не имею. Возможно, Шубин мне что-то подскажет, если сумею выйти с ним на связь, конечно… – Тут он задумался и посмотрел на меня серьезно. – Саша, позволь спросить.

– Ну?

– Что тебя гложет? Отчего на душе тяжело? Грусть в твоих глазах видна за полкилометра. Она меня огорчает.

– Все в порядке.

– Ты уверен?

– Уверен.

Мы условились встретиться завтра после школы возле филфака и распрощались.

Когда я пересаживался на Крытом рынке в низкую маршрутку, я неосознанно взял телефон и позвонил Илюхе, но номер, конечно же, был заблокирован: “На даний момент абонент не може прийняти ваш дзвiнок”. Как мне хотелось поделиться с ним сегодняшними событиями! Тем, что мы изменили историю Длинной леди. Тем, что меня назвали Исконным сказителем… Илюха наверняка бы ответил, что я крутой, и он всегда в меня верил. Он умел поддержать и разделить и радость, и грусть. Я в очередной раз осознал, как мне не хватает этого человека.

Я открыл дверь маршрутки за несколько секунд до того, как она остановилась, и выпрыгнул. На ногах не удержался – упал. Водитель стал что-то орать мне вслед, а люди на остановке попытались мне помочь (тоже ругая), но я быстро ретировался, чувствуя, что мне стало немного легче.

Я зашел в магазин за колой, и там звоночек что-то неладно прозвенел впервые.

– Нет колы, – отрезала продавщица, тетя Мария, всегда такая миролюбивая и отзывчивая. Сейчас ее будто подменили. Чем я мог ее так обидеть? Кола вроде бы безалкогольной всегда была.

– Как – нет? В холодильнике вот же стоит…

Тетя Мария цокнула, буквально швырнула в меня бутылкой, и заявила, что сдачи у нее не будет, и чтобы я шел домой, нечего, мол, шнырять школьникам в такое время.

– Спасибо, – сказал я, немного ошарашенный. У входа в подъезд прозвенел второй звоночек. Дедушка Валя все еще сидел на лавочке, один, и когда я с ним поздоровался он просто сплюнул и ничего не ответил. Никогда не видел на нем такого лица!

И наконец, я уверился, что все плохо, и весь мир от меня отвернулся, когда я зашел домой. Мама не поздоровалась (уже фигня!) и сказала:

– Есть будешь?

– Нет, я сыт.

– Иди тогда спать.

А ведь она всегда разговаривала со мной по вечерам. Интересовалась, как прошел мой день, чем я занимался, рассказывала о том, какую книжку начала читать. В конце концов, она никогда не признавала слово “сыт”! Печеньку “Киев-Конти” уж точно бы предложила взамен!

Я был уверен, что эти перемены как-то связаны с Мишей и моей новой ролью Исконного сказителя, и решил не волноваться раньше времени. Будет завтра – завтра и разберемся.

Я открыл ВК и написал Алине:

Ты не поверишь, что сегодня произошло.

Что?

Я видел Длинную леди.

Ахах, в смысле?)))) Ты наконец-то решил попробовать пиво?

Нет. Я серьезно. Скажи, откуда ты взяла ту историю?

Ты правда пьян? Я же тебе скидывала репост из паблика.

Ну да…. А кто его ведет?

Да без понятия. Посмотри сам.

Я открыл “Жуть Донбасса”. Стену усеивали жуткие изображения и истории. Мне в глаза бросилась одна – о Первоклашке-убийце, который наказывает всех, кто не смеется над его шутками. Среди админов значился один аккаунт – с именем Сергей Петров. На его странице – никакой информации. Возможность написать в ЛС закрыта. Даже никакого “По вопросам рекламы пишите туда-то”.

Тогда я написал под записью о первоклашке-убийце комментарий: “Как связаться с админом?”, пожелал Алине спокойной ночи и лег спать.

В школе происходило черт знает что.

Я бы даже уволился, если бы у меня была такая опция.

Мало того что мама ушла на работу, не приготовив завтрак (не подумайте, мама не обязана мне ничего готовить, но так она поступила впервые), так мне влепили двояк по математике, стоило на секунду замяться. А правильный ответ я знал. Я эти логарифмы вызубрил и щелкал, как семечки, просто разволновался. От меня отсел Ваня Лиганченко, и я остался один. А на перемене все на меня смотрели, смеялись и даже кинули мокрой тряпкой. Как прикажете существовать в такой обстановке?

К филфаку я ехал, сами понимаете, подавленным. Вышел на Гурова, купил колу у еще более неприятного продавца, чем вчерашняя тетя Мария. Миша ждал меня у входа в дряхлое зеленоватое здание в четыре этажа.

– Саша! – Воскликнул он. – Что с тобой? Лица на тебе нет.

Он мотылял чемоданчиком и улыбался проходящим мимо студенткам. Они улыбались ему в ответ, а меня напрочь игнорировали – словно Миша забрал всю мою харизму (если таковая имелась) и вобрал, как Оливье – майонез.

Я рассказал Мише о своих злоключениях. Он выслушал внимательно.

– Нехорошо… – сказал он после минутного молчания. – Нехорошо, Саша. Не должно так быть.

– Конечно, не должно! – Воскликнул я. – Но почему так?

– Уверен, мы найдем причину. Сходу я тебе и не скажу, в чем дело.

– Ясно.

– Прости, но я, к сожалению, не всеведущ. Ты давай, Саша, не отчаивайся и не огорчайся. Ты не обратил внимания, быть может, кто-то еще не изменил своего отношения к тебе?