– Вам не понять.

– Был у меня приятель, так он на одной вечеринке сказал, что даст себя поиметь за два миллиона долларов. – Дибров поморщился, услышав вульгаризм от столь изысканной девушки. Хотя чего он, собственно, ожидал? – Сказал, что долго размышлял и пришёл к такой сумме. А когда его вполне ожидаемо спросили, согласится ли он на два миллиона без одного доллара, он сказал, что нет. Ровно два и не меньше. Иначе смысл теряется. То, что у человека есть цена, вовсе не означает, что он продажный. Просто он знает, чего стоит, и не будет размениваться на меньшее. Деньги – это лишь обозначение того, что человек ценен. Так может, это именно я и понимаю, а вы зарыли голову в песок и не желаете видеть реальность? Ту самую, в которой вас оценивают в вашу нищенскую бюджетную зарплату.

– Я работаю не за оценку, а за результат. Мой вам совет, гражданка Шарипова, не испытывайте судьбу. Не пытайтесь взять реванш или прощупать Инока. Он далеко за пределами вашей весовой категории.

– Даже кошка может смотреть на короля. А при удачном стечении обстоятельств – даже нассать ему в тапки.

– Я что-то не понимаю, Назира Абельхановна, вы хотите вытащить своих людей или рискнуть нассать в тапки королю?

– Людей, людей. Просто пытаюсь понять, зачем вы занимаетесь самообманом и рядите обычного воротилу чуть ли в святого? Но всё вполне закономерно, – девушка поднялась и сложила файлик вдвое. – История полна ложных пророков. Сталина вон при жизни тоже на руках носили. Потом только смекнули, что не сильно-то он и отец народов был, а просто ещё один царёк, с амбициями.

– Будь на моём месте кто-то постарше, слова о Сталине вам бы дорого обошлись, – заметил майор.

– О, да! – рассмеялась Назира. – Я рискнула только со скидкой на ваш возраст. – Девушка облокотилась о стол кулаками и, слегка наклонившись к собеседнику, предоставила ему отличный обзор вглубь выреза фривольной рубашки. – Но, правда, майор, я хочу понять, почему вы в нём так уверены? Он ведь может оказаться обычным политиканом. Что он такого сделал, чтобы ему верить?

Дибров ухмыльнулся на последних словах девушки. А затем, не выдержав, бросил-таки взгляд ниже.

– Вы уже сами ответили на собственный вопрос, – он с усилием оторвался от созерцания сногсшибательного декольте посетительницы и усмехнулся. – Спасибо, кстати.

– За что? – очаровательно улыбнулась девушка, продолжая соблазнительно изгибаться.

– Ну, вы мне прям настроение подняли. – Девушка провела язычком по белоснежным зубам. – Всегда приятно, когда твои враги не могут залезть тебе в голову, а сами ведут себя предельно предсказуемо.

– Уверен, что хочешь назваться моим врагом? – глаза Назиры моментально похолодели, она даже перешла на «ты». Она терпеть не могла, когда над ней потешались.

Майор уловил перемену во взгляде и усилием воли задавил пытавшийся вырваться наружу смех, напомнив себе, что он всё же на службе. Тем не менее, теперь уже он широко и искренне улыбался.

– Гражданка Шарипова, не я стал вашим врагом, это вы стали моим. Моим, а также врагом любого другого новгородца, вы стали, когда притащили в наш город килограммы белого дерьма. Вам должно быть известно, что Орден полностью искоренил эту проблему в пределах области. Что вам, скорее всего, не известно, это то, как, – офицер выделил последнее слово, – он это сделал. И несмотря на то, что я не питаю к вам ни грамма симпатии, не дай вам бог узнать это на своей шкуре.

Дибров поднялся со стула и, тяжело взглянув на девушку, закончил разговор:

– Платите залог, забирайте людей, и чтоб духу их и вашего здесь не было до конца дня.

Покидая отделение, Назира еле слышно ворчала, как она ненавидит чокнутых фанатиков. Машина ждала на прежнем месте, а водитель сразу сообразил, какой банк требовался пассажирке. Через полчаса на дороге (долбанные пробки!) и ещё часа в самом банке (долбанные банки!) Назира стала беднее на несколько миллионов. Впрочем, это её никак не беспокоило. Все затраты будут покрыты. Она заплатила бы и больше, не моргнув глазом. Хотя нет. Это вызвало бы подозрение. Скорее всего, пришлось бы торговаться. Так или иначе, вопрос был закрыт, и оставалось только ждать, пока бюрократические шестерёнки прокрутятся до конца. Девушке уже не раз приходилось вносить за кого-то залог, но каждый раз это было в разных местах и занимало разное количество времени. Лучше всех справлялись педантичные немцы. Американцы тоже не тянули резину, хотя тут скорее дело было в деньгах. А вот в матушке России, как ни странно, Назира ни разу залог не вносила. Обычно хватало звонка и фамилии Деда. Ситуация была нестандартная, и Шарипова прикинула, что у неё есть минимум пара часов. А учитывая, что дальше ей предстоял длительный перелёт, стоило подкрепиться заранее.

Обычно ожидание трапезы поднимало ей настроение. Назира любила вкусно поесть, но при этом никогда не сидела на диетах, оставаясь худенькой. Глубоко внутри она, однако, побаивалась, что после тридцати или после родов сохранить изящество форм будет уже не так просто, и старалась наесться впрок. Но на этот раз, сидя за столом в самом дорогом ресторане города, она не чувствовала абсолютно никакого удовольствия от трапезы. Угрюмо уставившись в окно, она пыталась понять причину плохого настроения. Может быть, дело было в том парне в баре? Он показался Назире смутно знакомым, но лишь смутно, поэтому она никак не могла нащупать его связь с Орденом.

Так или иначе, всё шло по плану. Никаких осечек допущено не было. Никто из тех, с кем общалась Назира, тоже не дал повода считать иначе. Через пару часов её маленький отряд выйдет на свободу и доложится. Затем последний акт театральной постановки – и дело в шляпе. Дед будет доволен, перед Назирой откроются новые двери, а парни получат бонусы и пару недель отдыха. Так почему настроение было таким паршивым?!

– Женя! – девушка махнула официанту.

– Кухня сказала ещё семь минут, максимум. Я могу принести что-то из напитков, если желаете. – Парень был «сама услужливость». Они всегда были «сама услужливость». Это девчонки официантки натягивали на себя резиновые улыбки. Мелкие завистливые сучки.

– В точку, Женя. Мне нужны напитки. Тащи Лонг-Айленд. Три. – Назира для предельной ясности оттопырила три пальца.

«Представление продолжается…. Мать его.»

К тому моменту, когда экран выложенного на стол телефона загорелся входящим вызовом, Шарипова успела прикончить два коктейля. Ещё два она потихоньку вылила в графин с водой. Это был единственный плюс заведения: всё, что подавалось, было в минимальных количествах и в огромной таре, для пущего подтверждения дороговизны. Сама кухня, по мнению Назиры, была средней паршивости. Напитки тоже мешать не умели. Зато льда не жалели.

– Да.

– Извини, Назира. Они чисто сработали – я не успел тебе позвонить.

– Уже не важно. Это ничего бы не изменило. Хотя впредь постарайся всё же так меня не огорчать. – Язык у Назиры не заплетался, но то, что она выпила, было понятно.

– Клянусь. – Повисла небольшая пауза. Говоривший не стал спрашивать о ситуации. Сам факт внесения залога говорил о многом. Вместо этого он предложил варианты действий. – Их можно попробовать «переубедить» или найти местного, которого ситуация не устраивает, как в Мюнхене.

– Здесь такой финт не прокатит. Здесь нет зон влияния, а у Ордена нет достойных врагов. Если и искать поддержки, то не здесь, а в Москве, но тогда…

– Тогда дома узнают.

– Точно. – Назира глубоко вздохнула. – Надо признать поражение и минимизировать потери, тем более что нам великодушно позволяют отступить. – По голосу Назиры было понятно, насколько сильно ей нужно было такое великодушие. – Собирайте вещи и вызывайте вертушку до Питера. Я хочу убраться отсюда поскорей.

– Я отзвонюсь, когда вертолёт сядет, госпожа.

Назира выключила телефон и, поднявшись из-за стола, неуверенной походкой направилась в дамскую комнату. Там она заперлась в кабинке и, достав из сумочки телефон-болванку, вставила в него сим-карту. Прочитав единственное совершенно безобидное сообщение, она отправила ответ и смыла симку в унитаз. Проходя мимо своего стола, всё так же чуть более раскованно, чем трезвый человек, она бросила на стол пару красных купюр и, подхватив оставшийся стакан с коктейлем, проследовала к выходу.