Вернувшись к себе в номер, Назира не спеша собрала любимый чемоданчик, с которым предпочитала путешествовать, и, удостоверившись, что ничего не забыла в ванной, спустилась к стойке администратора.

– Желаете рассчитаться, мадам? – ночная смена уже закончилась, и Назире улыбалась незнакомая девушка.

– Да, мне пришлось сократить свою поездку.

– Одну минуту, пожалуйста, – девушка пробежалась глазами по экрану монитора. – Ваша карта на подтверждении, но у нас стоит отметка, что вы хотите расплатиться наличными, – она выложила стойку листок с детализированным счётом.

– Так и есть. – Назира достала из сумочки внушительную пачку пятитысячных купюр и отсчитала требуемую сумму. Затем добавила ещё три купюры.

– Одна из них должна найти дорогу к мальчику, который работал сегодня утром. Передайте ему, что он мелкий засранец. Он поймёт.

– Хорошо,.. – неуверенно согласилась обрадовавшаяся было девушка.

– Отлично. А теперь вызови мне такси, девочка, только что-нибудь приличное.

Назира не сомневалась, что за ней присматривают. Может быть, вживую, а может, просто отслеживают её номер телефона. В конце концов, она не дала никакого повода для чего-то более радикального, но и оставлять её совсем без присмотра было бы со стороны Ордена наивно. Всё, что от неё требовалось, – это удостовериться, что её люди освобождены, и покинуть пределы области. Любое отклонение от заданной схемы сразу же вызовет лишние подозрения, и весь кредит доверия, который она сумела получить за столь короткий срок, испарится.

Как-то в детстве Дед объяснил ей, что есть много способов вызвать к себе доверие. Все они требуют большого количества ресурсов, в особенности – времени. Чтобы обойти эти правила, нужно заглянуть в суть самого явления: доверяют не людям, а своему мнению о них. Другими словами, когда ты становишься понятен для людей, они начинают тебе доверять. Назира встретилась с Иноком Сильвестром только сегодня, и доверию взяться было неоткуда. Но она была понятна Иноку. Предельно простая биография Назиры, её открыто сложные отношения с семьёй, непростое положение бизнес-леди в исламской культуре, желание доказать, что она не хуже мужчин, стремление получить одобрение Деда, экстравагантность и даже эпатажность вперемешку с импульсивностью молодости, а также дурные привычки и желание попробовать запретное, её умение просчитывать ситуацию на пару шагов вперёд, но неумение посмотреть на ситуацию шире – всё это делало её предельно понятной для Инока Сильвестра. А тот факт, что она оказалась у него в долгу, максимально усиливал этот «стокгольмский синдром наизнанку». Теперь он видел в ней не угрозу, а только маленькую девочку с набором комплексов и желанием найти кого-то на роль любящего отца. Ч.т.д.

Пора была переходить ко второй части Мерлезонского балета. Центральное отделение МВД, куда в конце встречи ей посоветовали обратиться, было в пешей доступности, но возвращаться в гостиницу девушка не планировала, а потому договорилась с водителем об аренде на день. Весьма довольный сделкой, он припарковался у кофейни напротив, а Назира потянула на себя массивные, больше похожие на крепостные ворота, двери отделения.

– Мне нужно поговорить с майором Дибровым.

Дежурный поднял голову от планшета, заинтересовавшись молодым женским голосом.

– По какому вопросу? – Увиденное ему вполне понравилось.

– По вопросу внесения залога за восьмерых идиотов, арестованных сегодняшним утром.

– Внесение залога осуществляется переводом на расчётный счёт суда, по решению этого самого суда. В крайнем случае, вам в Следственный комитет, а не к нам, – сержант решил блеснуть знанием темы. Назира была уверена, что, выгляди она попроще и постарше, парень не стал бы вдаваться в объяснения, а просто отшил бы её.

– Мне рекомендовали поговорить с майором Дибровым здесь.

– Он на выезде.

– Ну, так свяжитесь с ним.

– Гражданка, вы слышите хорошо? Я уже вам сказал: по вопросам залога обращайтесь в суд или Следственный комитет.

– Сержант, ваша работа на посту заключается в приёме и передачи информации. Если бы от вас требовалось думать, вам бы сообщили. Так что возьмите трубку и передайте майору Диброву, что его ждут на проходной по вопросу внесения залога за восьмерых арестованных сегодня утром, если не хотите, чтобы такую же лекцию, но в других выражениях, вам прочитал начальник вашего начальника.

Естественно, сержант не был в восторге от такого обращения, но на рожон лезть не стал, посчитав, что себе дороже выйдет: девушка выглядела дорого, а хамство по отношению к людям, которые выглядят дорого, может дорого же обойтись. Поэтому он, скрипя зубами, позвонил на «трубу» майору и демонстративно перестал обращать на Назиру внимание. Девушка прождала пятнадцать минут, прежде чем из глубины коридора выскочил взъерошенный человек:

– Вы Назира? – и, не дожидаясь ответа, замахал рукой, приглашая посетительницу следовать за ним.

– Инок сказал, что я могу урегулировать недоразумение с арестом моих подчинённых, – на ходу обратилась к майору девушка. Вопросом это не прозвучало.

– Никакого недоразумения. Ваши люди нарушили статью 228 уголовного кодекса. Не знаю насчёт особо крупного, но как минимум в крупном размере, а значит «от трёх до десяти лет» лишения. Доказательная база – железобетонная. Лучший адвокат в мире не сможет их отмазать. Вы сами, с другой стороны, в полной безопасности. Даже если произойдёт чудо, и кто-то из них заговорит, я уверен, у вас достаточно денег и влияния, чтобы спустить дело на тормозах.

Диалог продолжился в скромном безликом кабинете: три стола, заваленные документацией; два стеллажа со скоросшивателями; старый, много повидавший на своём веку сейф в углу комнаты; допотопные компьютеры и новый принтер из дешёвых. Единственным украшением казённого помещения можно было бы считать карту для внутреннего пользования, висящую на дальней от входа стене и испещрённую разнообразными отметками, да ещё фотографии, пришпиленные прямо к стене. Видимо, кто-то из троих обитателей кабинета играл в крутого детектива.

– И вы так спокойно об этом говорите? А как же ваш праведный гнев блюстителя закона? Или вы собираетесь пообещать, что Судный день настанет и для меня, не сегодня, так завтра? – голос Назиры приобрёл пафосные нотки, как бы намекая на по-голливудски наивное видение ситуации представителем органов.

Дибров поморщился, но отвечать не стал. Вместо этого он перебросил через стол файлик с листом бумаги.

– На проспекте Мира находится центральное отделение банка. Высокое отдельно стоящее здание, не промахнётесь. Если внесёте залог в другом месте или после обеда, то деньги поступят на счёт только завтра, поэтому поторопитесь, гражданка Шарипова. Как только транзакция будет подтверждена, ваших людей отпустят. После этого у них и у вас будет время до конца сегодняшнего дня, то есть до полуночи, чтобы выехать из города и покинуть Новгородскую область.

– А в полночь карета превратится в тыкву?

– Вроде того, – лицо полицейского не дрогнуло. – Ваших людей не объявят в федеральный розыск, но они будут включены в список нежелательных лиц в нашем регионе. Если они здесь засветятся ещё раз, дело будет возобновлено и доведено до конца. Это понятно?

– Предельно. А вас не смущает, что вы отпускаете преступников по указке священнослужителя? Как-то не вяжется с образом духовного лидера, защитника людей и моральных ценностей, вы не находите?

– Если Инок о чем-то просит, значит, это нужно на благо города. Инок никогда не просит для себя, а Орден не продаётся.

– Не будьте наивны, майор. Есть только те, кто думает, что они не продаются, но у всего есть цена. Иногда она измеряется не в деньгах, только и всего.

Майор немного грустно улыбнулся, словно пытаясь объяснить маленькому ребёнку сложную, взрослую вещь.