С верхнего яруса стены Оррина провели в узкую дверь центральной башни. Посланник махнул рукой, давая понять, что уважаемому гостю необходимо продолжить подъём, и зашагал куда-то, сочтя миссию выполненной.

Ещё несколько этажей. Лестница куда более узка, оступись — и падать придётся долго, так, что даже невероятная, в сравнении с человеком, живучесть суашини может не спасти. Зато и противнику здесь не пройти, один боец с багром тут удержит целую армию… К тому же Оррин был уверен, что в случае опасности часть каменных ступеней уползёт в стены.

Поднявшись на самую верхнюю площадку башни, он застал там Урмаса и с ним полдесятка аррауков, суетившихся у массивной баллисты. Чуть в стороне, на массивном табурете, сидел совершенно седой арраук, вместо привычных лат облачённый в балахон из толстой чёрной ткани. Саами, местный колдун. Рядом, прислонённый к каменной стенке, стоял длинный посох, навершие которого украшал полупрозрачный мутно-зелёный камень. Сам посох, насколько Оррин мог судить, был выкован из металла и, скорее всего, гномами — только они варили голубую сталь.

Фаррел коротко поклонился волшебнику, получил в ответ чуть заметный кивок, и повернулся к Урмасу.

— Что-то произошло, друг?

— Можно сказать и так, — прогудел суарр. — Дни спокойные заканчиваются, начинаются дни весёлые.

— Эльфы явились?

— Посмотрри сам.

Он протянул Оррину бинокль. Хороший бинокль, Carl Zeiss Victory 10x56, полученный несколько лет назад в подарок от самого Фаррела. Ну, в самом деле, что можно подарить старейшине рода, чтобы и удивить, и порадовать? Не пластмассовую зажигалку же… Жаль, что без лазерного дальномера. Дальномер — вещь полезная, но увы — в этом мире батарейки приходят в негодность непозволительно быстро. Две-три недели, и заряд на нуле.

Если, путешествуя по миру, вы встретите замок, расположенный в лесной чаще так, что деревья буквально вплотную подступают к стенам — можете быть уверены, что войск в этом замке нет и не было уже очень давно. Шайка разбойников — это запросто. Какая-нибудь нечисть — не исключено. Зверьё — почти наверняка. Но не более того. Ни один командир, имеющий хоть какое-то представление о военных действиях, не позволит не то что деревьям, а хоть бы и низенькому кустарнику подступиться к оберегаемым стенам ближе, чем на два полёта стрелы. В случае, когда в числе потенциальных противников числятся эльфы — на два полёта эльфийской стрелы[68]. То есть, метров восемьсот свободного пространства относительно гарантировали безопасность. Кроме того, в случаях, когда перспективы боевого столкновения становились реальными, категорически не рекомендовалось бродить по стенам без доспехов. Пробить латы, как правило, не могли и лесные стрелки — разве что почти в упор, метров с семидесяти. Люди не могли похвастаться и вполовину такими достижениями. А вот тяжёлые арбалеты, любимые аррауками, вполне способны были уложить латника с четверти километра.

Пространство перед Каэр Тором было полностью освобождено от растительности. Вернее, почти полностью. Фаррел, которому доводилось как участвовать в защите крепостей, так и сражаться на стороне осаждающих, с удивлением обнаружил по меньшей мере три десятка невысоких кустиков, разбросанных на подступах к стенам. Бросалась в глаза небольшая телега, давно лишившаяся колёс и почти вросшая в землю, а также с полдюжины других потенциальных укрытий, вполне пригодных для того, чтобы враг мог подобраться незамеченным на расстояние выстрела.

Старательно осмотрев пространство перед цитаделью и, не заметив ничего особо интересного, Оррин повернулся к Урмасу, движением брови изобразив вопрос.

— Третий куст влево от телеги, — подсказал тот.

Всадник снова приник к биноклю. Только теперь, точно зная, куда следует смотреть, он сумел разглядеть позади куста небольшой холмик, по виду весьма мало отличимый от окружающего пространства, поросшего пожухлой от солнца и недостатка влаги травой. Холмик не шевелился, но причин не доверять мнению опытных воинов у Фаррела не было. Его сильной стороной всегда была схватка лицом к лицу. Суашини, проживший на Земле почти пять тысячелетий, отменно владел и луком, и арбалетом, но умение точно поразить цель не является приложением к способности эту цель вовремя обнаружить.

— Эльф?

— Он самый. С ночи здесь лежит… — подумав, Урмас без особой охоты уточнил: — а то и со вчерашней. Случайно заметили, хорош твой подаррок, ох хорош.

— Если со вчерашней, стало быть, он видел, как я с Лавеной прибыл сюда?

— Не он видел, так другие, — хмыкнул суарр. — Не думаю, что твоё, дрруг, пребывание в Каэр Торе осталось тайной для тех, кто тебя преследует… если ша-де-синн снюхались с эльфами.

Он повернулся к молодёжи, продолжавшей возню с баллистой. Четверо были совсем молоды, очевидно, «запасные». Пятый — ветеран в летах, лицо покрыто шрамами, голова большей частью выбрита и лишь длинная густая прядь почти полностью седых волос, схваченная в паре мест железными пряжками, спускалась от макушки до середины спины. Айдар — так называли эту причёску кочевники. Казаки пользовались термином «оселедец».

— Готов, Дирак?

Ветеран, прикрыв ладонью глаза от слепящих солнечных лучей, бросил очередной взгляд на поле перед крепостью, затем снова уставился на баллисту.

— Бездари, — пробурчал он, адресуя нелестную оценку своим молодым помощникам. — Как есть бездари. Две стражи[69] будете учить записи, ясно?

Дождавшись четырёх гулких ударов кулаками в грудь, что должно было означать повиновение, Дирак несколько раз крутанул массивное деревянное колесо, обеспечивающее баллисте вертикальную наводку, затем, подумав, на четверть оборота повернул другое колесо, поменьше, смещая условный прицел по горизонтали.

— Ты, — он ткнул толстым пальцем в одного из подчиненных. — Давай, мочи камни.

Тот подскочил к огромной, чуть ли не по пояс Оррину, корзине и принялся доставать оттуда небольшие камни, выкладывая их на чашу грубых, сработанных из дерева, весов. Как только чаша задрожала, готовясь перетянуть удерживающий её груз, юноша подхватил стоящий у стены кувшин и щедро плеснул на камни неприятного вида буро-зеленую жидкость.

— Рукавицы надень, дурень, лечи тебя потом, — хмыкнул наставник. Затем повернулся к колдуну. — Твой черёд, мастер.

Старик подтянул к себе посох и, кряхтя, поднялся с табурета. Несколько секунд он задумчиво разглядывал плошку с камнями, затем простёр над ними правую руку. Левая вцепилась в сталь посоха так, словно саами намеревался выдавить кровь у себя из-под ногтей.

Фаррел с этой магией был знаком. Среди суаши встречались мастера, способные придать камню любую форму одним лишь усилием воли, создавая величественные скульптуры, не прибегая к обычным инструментам. Сам Оррин был лишён магического дара, но умел чувствовать потоки силы… Сложно сказать насчёт остального, но в части управления сущностью камней этому саами до совершенства было явно далеко. Что не удивительно — получив от суаши изрядную толику знаний в обмен на убежище, колдуны аррауков смогли освоить далеко не всё. Магический дар нуждается в постоянных тренировках, но никакие упражнения не позволят шагнуть дальше, чем отпущено природой.

Камни в плошке шевельнулись, сквозь покрывшую их зеленоватую слизь проклюнулись короткие, в сантиметр от силы, шипы. Старик опустил руку, несколько секунд стоял, тяжело дыша, затем провел рукавом по лбу, стирая крупные капли пота.

— Готово, — хрипло выдавил он.

— Грузи, — эхом откликнулся Дирак и, убедившись, что ставшие колючими камни аккуратно уложены в чашу баллисты, повернулся к Урмасу. — Можно бить, суарр.

— Яд? — поинтересовался Оррин, с явным неодобрением поглядывая на метательные снаряды.

— Он самый, — ухмыльнулся Урмас, демонстрируя слегка сточенные от времени клыки. — Ежели там эльф, его ждёт пара-тройка очень непрриятных дней. Если человек… что ж, тогда ему не повезло.