По всей видимости, эта девчонка вполне свободно владела одним из сложнейших заклинаний, и Руфус не сомневался — магистры Ордена с готовностью отдадут что угодно, лишь бы заполучить это знание. И в его мыслях не было ни капли осуждения — возможность оказаться в нужном месте в нужное время представлялась великой ценностью. Прежде всего потому, что это могло спасти множество жизней. Он скрипнул зубами, вспоминая, сколько раз он приходил односельчанам на помощь слишком поздно, когда уничтожение очередного порождения Зла уже не могло вернуть погибших.

— Это интересные гости, Галочка, и они хотят рассказать нам весьма необычную историю, — сообщила Кетари. — И я таки думаю, что рюмочка этого замечательного коньяка никому из нас не помешает. Руфус, когда… если всё это закончится благополучно, я обязательно пришлю тебе парочку бутылок. Галочка, это мои земляки. Руфус Гордон и…

Ник только сейчас сообразил, что не был представлен хозяйке дома. Тот факт, что она без труда догадалась о его принадлежности к Торринам, заставил как-то забыть о том, что его имя так и не успело прозвучать.

— Николаус дер Торрин, к вашим услугам, леди, — он постарался поклониться сразу обеим женщинам.

— Очень приятно, — мило улыбнулась юное создание. — Меня зовут Галя. Чем могу помочь?

— Расскажи всё с самого начала, Руфус.

Экзорцист неторопливо, с многочисленными и, пожалуй, избыточными подробностями пересказывал историю, то ли записанную, то ли придуманную магистром Вимом Шолласом, раскрашивая её экскурсами в историю Суонна. Не стал он скрывать ни планов Ордена, ни предварительных выводов о возможных последствиях реализации этих планов. Сейчас, выслушав паническое сообщение Кетари дель Рио о пришедшем к ней видении, он уже практически не сомневался в том, что сумей Великий Магистр заполучить в свои руки возрождённого Привратника — или суаши, если пользоваться терминологией ламии — и его родной мир ждут серьёзные, если не сказать фатальные, проблемы.

Ник сидел молча, частично вслушиваясь в рассказ наставника, частично пожирая глазами полуодетую Галю. Кетари, напротив, не упускала возможности вставить фразу-другую… правда, особых симпатий к Ордену за её словами не ощущалось.

Закончив рассказ, он, отказавшись от коньяка, с благодарностью принял из рук Кетари огромную чашку, наполненную ароматным настоем из различных высушенных растений, и сделал осторожный глоток. Этот напиток именовался чаем, хотя именно чая, сотню лет назад завезённого в Суонн с Земли и приобретшего с тех пор немалую популярность, в цветочном сборе было не так уж и много. Но вкус оказался весьма приятен.

Остальные молчали, осмысливая услышанное. Экзорцист тоже не торопился рвать повисшую в комнате тишину. В принципе, то, чем сейчас занимался Руфус, являлось преступлением. Он не имел права раскрывать планы, доверенные ему Клуммом… и, в особенности, раскрывать их во всей полноте. Из собравшихся здесь разве что Ник мог принимать проблемы вырождения магических родов Суонна близко к сердцу. Кетари и раньше неоднократно давала понять, что её ностальгические чувства распространяются на реки, холмы и долины Суонна, но никак не на родичей. Галя вообще была чужачкой… Очень жаль, что здесь нет Тео.

Руфус познакомился с Теодором лет десять назад. Сведения о возможности путешествий между слоями не являлись достоянием общественности этого мира, в противном случае — если учитывать чудовищное количество проживающих на Земле людей — все ближайшие слои в мгновение ока заполнились бы ладно если только туристами, а то и эмигрантами. Но, слава богам, немногие посвящённые предпочитали хранить опасные знания в тайне от окружающих, пользуясь тонкими путями исключительно в собственных интересах. Какая надобность привела Теодора в Суонн, экзорцист так и не узнал. Вопросы-то он задавал, но землянин каждый раз уходил от ответа, прикрываясь аргументами из серии «ну интересно же, сам посуди». Руфус ему не верил — Теодор не слишком походил на любознательного зеваку, готового ради новых впечатлений рисковать головой.

А Тео, по мнению экзорциста, именно этим и занимался. Та первая, самая памятная, встреча произошла в тот момент, когда Гордон уже мысленно распростился с жизнью. Рыцарь Смерти, обычно действующий в одиночку, в этот раз появился из леса в сопровождении стаи из трёх оборотней. Осталось тайной, действительно ли порождения Зла действовали сообща, что было для них, в целом, нехарактерно, или просто случайно совпало время и направление атаки, но экзорцист оказался один перед четырьмя противниками, что не сулило ему ничего хорошего. Появление тварей в селе не прошло незамеченным, подмога должна была вот-вот подойти — но до этого надо было, как минимум, дожить.

Первую атаку оборотней удалось отбить сравнительно легко. Одно чудовище, обугленное от удачно попавшего в цель огненного шара, лежало пластом, постепенно трансформируясь из боевой формы в защитную, проще говоря, принимая вид, схожий с человеческим. Только слепой способен спутать человека и оборотня в маскировочной ипостаси — тяжёлые пластины мышц, непропорционально длинные руки, резко выдающиеся вперёд челюсти… всё это говорило о том, что данная форма не слишком годится для того, чтобы затеряться в людской толпе. Ученые Ордена столетиями пытались понять, зачем оборотню нужна эта способность, если никаких полезных возможностей она ему не даёт. Наоборот, эта тварь в двуного-двуруком виде была куда более уязвима как для боевой магии, так и для обычной стали.

Два уцелевших оборотня кружили вокруг экзорциста, явно не собираясь отступать. А в сотне шагов неторопливо двигалась высокая фигура в тёмных латах и в глухом шлеме, нёсшая на плече здоровенный двуручный меч. Из сочленений доспехов непрерывным потоком вырывались струйки дыма и снопы искр, основу существования Рыцаря Смерти составлял огонь, что позволяло ему с полнейшим равнодушием относиться к любым ударам стихии пламени.

Рыцарь — создание тупое и напрочь лишённое инстинкта самосохранения. Несмотря на веками копившийся опыт борьбы с этими монстрами, люди так и не смогли понять, откуда приходят закованные в доспехи фигуры, что порождает их (понятно, что порождает Зло, но хотелось бы некоторой конкретики) и почему, выйдя из болота, стихии по определению огню враждебной, Рыцарь тут же нацеливается на ближайшее людское поселение и прёт в атаку. Оборотни — дело иное. Они обладают и зачатками разума, и вполне сочетают в себе ярость и жажду крови со стремлением, по возможности, сохранить свои шкуры.

В тот раз оборотни, несмотря на потерю одного из собратьев, атаку не прекратили — вероятно, были уверены в победе или рассчитывали на помощь Рыцаря. Порождения Зла никогда не атаковали друг друга. Учитывая патологическую ненависть Рыцаря к живым людям — если порождённое огнем создание вообще было способно на проявление эмоций — не стоило сомневаться, что в самом ближайшем будущем экзорцисту придётся отбиваться и от него.

Руфус и не сомневался, а потому перешел в наступление сам, рассчитывая как можно быстрее разобраться с оборотнями, как потенциально более опасными противниками. Уже потом, в спокойной обстановке переосмысливая ход сражения, он понял, что допустил почти фатальную ошибку. Первым следовало бить именно Рыцаря, стараясь при этом держать огромных волков на более или менее приличном расстоянии — при самом худшем раскладе стражники, пусть и ценой некоторых потерь, сумели бы справиться с тварями. А остановить Рыцаря Смерти может только маг.

В общем, к тому моменту, как последний оборотень, распространяя вокруг запах горелой шерсти и приволакивая перебитую лапу, решил убраться восвояси, Руфус чувствовал себя полностью опустошённым. И без того невеликий запас магических сил был почти исчерпан, несколько слабых ледяных стрел бессильно разбились о мятые доспехи, заставляя порождение Зла лишь чуть замедлить шаг. Экзорцист уже начал ощущать, как тонкие иглы страха впиваются в сердце.

— Эй, друг, помощь требуется? — послышалось за спиной.