Впрочем, когда Лена попыталась встать и оценить обстановку, рвотные спазмы заставили её надолго утратить интерес к картине «мы победили».

— Вот скажи мне, уважаемая Елена Владимировна, за каким хреном тебе понадобилось разжигать костёр в эльфийском лесу, прямо у подножия этого их священного мэллорна?

Место схватки осталось далеко позади. Возок, слегка потяжелевший от уложенной в него военной добычи — Оррин, не терзаясь угрызениями совести, беззастенчиво снял с поверженных воинов всё сколько-нибудь ценное, за исключением изрядно залитой кровью одежды — но лошадка к увеличению нагрузки отнеслась довольно равнодушно. Сейчас всадник ехал рядом с повозкой. До сего момента он напряженно прислушивался к звукам, доносящимся из окружающего дорогу леса, но теперь расслабился — видимо, решил, что угрозы больше нет.

— А откуда я знала? — вспыхнула Лена, и тут же прикусила язык. Как обычно в таких случаях, поздновато.

— Ха! Да сейчас, наверное, любой человек, вышедший из дошкольного возраста, имеет хотя бы общее представление о том, кто такие эльфы и как они трясутся над родными лесами, — пожал плечами воин. — И уж, согласись, о таких вещах надо знать тебе, принимавшей участие в этих ваших игрищах.

— Я же аккуратно! — упрямо продолжала отстаивать свою невиновность, в данном случае весьма сомнительную, девушка. — Что я, не знаю про костры в лесу? Там вокруг всё было достаточно сыро, потом я кострище камнями обложила и дёрн срезала вокруг, чтобы огонь никуда не пошёл.

Всадник нарочито печально вздохнул, некоторое время помолчал, затем всё же решил пуститься в разъяснения. Возможно, ему хотелось немного оттянуть ту часть разговора, в которой предстояло коснуться вопроса прибытия Лены в этот мир и весьма неласкового приёма, который её здесь ожидал.

— Мэллорны, если подойти к вопросу формально, не совсем деревья. Выглядят-то они вполне по-древесному, но это только внешне. Не в смысле камуфляж, просто по какой-то причине мэллорнов устраивает этот экстерьер. Термин знаком?

— Не дура, — буркнула девушка.

— Да? — иронично поднятая бровь всадника выглядела почти что оскорбительно. — Ну так вот, первые лет пятьдесят своей жизни — а с вмешательством эльфов этот период можно сократить до пары-тройки недель — мэллорн и в самом деле мало отличается от обычного дерева, и занимается одним-единственным делом. Он просто растёт. По достижению определённого размера, запускается процесс созревания, который занимает от ста до двухсот тридцати лет. Зрелый мэллорн выступает в роли узловой точки регулирования местной экосистемы. То есть, взаимодействуя с мэллорном, эльфы, тем самым, оказывают воздействие на всю биосферу в пределах его, так сказать, зоны ответственности. Поэтому, во-первых, мэллорны не растут близко один от другого, чтобы не возникал конфликт от противоречивых команд и, во-вторых, повреждение мэллорна для окружающей среды оборачивается весьма печальными последствиями.

Эльфы, что бы там они ни говорили, отнюдь не являются древнейшими существами во вселенной, зато вряд ли можно найти мир, в котором нет ни одного эльфа или который они не посещали. При их долголетии дальние путешествия — вещь вполне нормальная. Поскольку их цивилизация изначально пошла по пути биологического развития, изучая природу родного… ну, они считают этот мир своим родным, хотя есть у меня некоторые сомнения на этот счёт. Так вот, изучая природу этого мира вообще и мэллорны — как я предполагаю, созданные кем-то задолго до появления эльфов — в частности, они довольно легко разобрались в сути этих деревьев и вступили с ними в некоего рода симбиоз. Не забавы ради, а больше из необходимости — вне леса эльфы, как правило, чувствуют себя не лучшим образом. Я знавал одного, вынужденного жить в городе — он время от времени уходил в длительный запой, дабы попытаться заглушить тоску по родным рощам и дубравам. Причём обычные леса, лишённые покровительства мэллорнов, эльфам не то чтобы в тягость… но, как те поддельные ёлочные игрушки, не радуют.

Считается, что мэллорны обладают сознанием. Хотя, пожалуй, это не самый правильный термин. Скорее, так называемое «сознание» мэллорна представляет собой что-то вроде искусственного интеллекта. Получив порцию исходных данных, он оценивает суть запроса, его непротиворечивость с ранее полученными командами, целесообразность и возможность реализации… в общем, взвешивает кучу факторов и принимает решение об исполнении задания или об его игнорировании. Договариваться с этими «деревьями» лучше всего получается, как ты понимаешь, именно у эльфов. Подконтрольные им леса не страдают от засухи, там не бывает болот, хищники никогда не расплодятся сверх меры, а всё, что может плодоносить, будет делать это с максимальной эффективностью. С точки зрения человека это прямо-таки волшебством отдаёт. Если эльфу надо, чтобы на яблоне появились спелые плоды, и он сумеет убедить мэллорна в целесообразности этого — появятся. Примерно дней за семь-восемь.

Но, как ты понимаешь, система контроля не может существовать без обратной связи. Поэтому любые повреждения, наносимые биосфере в зоне контроля мэллорна, негативно отражаются на нём самом. Твой костёр для него — как зажжённая сигарета, прижатая к коже.

— А сами эльфы что, огнём не пользуются? — ехидно поинтересовалась девушка.

— Пользуются. Ты мангал когда-нибудь видела?

Лена покраснела. В самом деле, нетрудно было бы и самой догадаться.

— Как ты понимаешь, пригласив тебя в этот мир, я предпринял меры, чтобы твоё пребывание у эльфов было, по возможности, комфортным. Видишь ли, они не слишком приятны в общении и людей считают низшей расой, имеющей право только служить сильным мира сего. К последним они причисляют, ясное дело, не королей из людского племени, а исключительно себя. С другой стороны, эльфы — существа достаточно разумные, чтобы понять отношение человечества к тем, кто вознамерился назначить себя «старшим братом». Люди и сами с удовольствием примеряют на себя этот ярлык. Тех же орков — на самом деле они называют себя аррауками, но и людям, и эльфам на этот факт наплевать — все, от короля до последнего нищего, считают исчадьями зла и безмозглыми кровожадными тварями, но когда ты с ними познакомишься…

Всё, читанное или виденное в кино про орков тут же явственно встало у Лены перед глазами. По телу пробежала дрожь.

— М-может, не надо?

— Надо, Лена, надо. Или Лавена… это будет, пожалуй, лучше. Имя «Елена» здесь тоже встречается, наследие древних времен, пришедшее от римлян, но лучше использовать имя, для местных привычное. Ты имя в интернете выкопала?

— Мерна подсказала.

— Умнейшая женщина. Так вот, Лавена, познакомиться с орками-аррауками обязательно надо, и если ты научишься не считать их гм… лица отвратительными, ты поймёшь, что они — такая же разумная раса, как и многие другие. И отнюдь не отмеченная печатью вселенского зла. Но продолжу. Эльфы прекрасно понимают, что если слишком часто указывать людям на их место, рано или поздно это выльется в войну. А эти вечно юные создания, как я уже рассказывал, довольно паршивые тактики, но весьма мудрые стратеги. Доводить королевства людей до того, что те образуют альянс и устроят «высшей расе» геноцид, вряд ли разумно. Кто спорит, если дело дойдёт до прямого столкновения, люди умоются кровью, но когда это останавливало королей? А мэллорны, при всей их могущественности, к топорам относятся ничуть не лучше обычных деревьев. Поэтому эльфы уже много веков изображают из себя добрых и мудрых соседей, помогая местным магией, советами и, время от времени, золотом. Но, при этом, следят, чтобы королевства не набрали слишком большой силы и, по возможности, стараются сталкивать правителей друг с другом.

— Как-то это… подло.

— Это политика, девочка. Так вот, договориться с эльфами можно, если они сочтут, что договор пойдёт им на пользу. В данном случае свою роль сыграло их тщеславие. Считая себя высшими существами, они всё-таки хотели бы видеть понимание этого и у людей. Поэтому, когда я сказал, что одна милая девушка из сопредельного мира, где про эльфов сочиняют легенды, желает воочию убедиться в величии и мудрости древней расы, они милостиво согласились встретиться с тобой и поговорить. После чего вывести из леса для встречи со мной.