— Тенгиз, а почему, ты эти сигареты по пятьдесят копеек за пачку готов отдать? Мы же можем гораздо больше заработать. Извини, может, я вызову недовольство, но предпочитаю сразу выяснять спорные моменты.

— Правильно, предпочитаешь, дорогой, — Тенгиз был явно доволен моим вопросом, что было само по себе странным. — Здесь всё просто. Люди из-за своей жадности постоянно наживают себе проблемы. Мне шестидесяти штук вполне хватит. Тем более, что я ничего делать не буду. Просто сделаю один звонок в Кишинёв и всё. А на тебе и Ашоте всё остальное. Придётся встретить товар, грузчикам заплатить, найти место для склада, выгрузить его, и продать без палева. А потом мне деньги привезти и передать. Хлопот выше крыши.

— Габариты коробки ты, случайно, не узнавал? — поинтересовался. — Чтобы понимать, сколько она занимает места, и какое помещение искать?

— Эээ, дорогой, зачем обо мне так плохо думаешь? — притворно удивился вор. — В первую очередь узнал. Примерно, сорок шесть на пятьдесят семь и на двадцать четыре сантиметра. Вот такая она где-то.

Тенгиз показал руками, какой должна быть коробка.

— Если ты и вес узнал, тогда вообще отлично, — улыбнулся я.

— Конечно. Чуть больше шестнадцати килограмм каждая, с учетом тары.

— Вот видишь, — я повернулся к Ашоту. — как нужно готовиться к любой операции. Всё узнавать и просчитывать до мельчайших деталей. Тенгиз, прими моё искреннее уважение — очень профессиональный подход к делу. По твоей информации можно сразу прикинуть, какой грузовик надо искать. Если мы будем укладывать ящики в шесть рядов в ширину и по пять вверх, то в длину получается восемь рядов. А вес будет почти под четыре тонны. Значит, для перевозки нам нужен грузовик-пятитонник, обязательно тентованный, чтобы спрятать груз от любопытных взглядов. С габаритами кузова, примерно, два метра в высоту или выше, шириной, минимум, около трех метров, чтобы не ощущать неудобств, при загрузке и длиной около пяти либо немного больше. Тогда коробки гарантированно там поместятся. Не вижу особых проблем. Такую машину вполне можно найти. Я уже не говорю, о площади склада для временного размещения коробок. Сразу много вопросов снимается.

— Значит, вы беретесь? — моя похвала вору понравилась и он, буквально, сиял от самодовольства.

— Предварительно, нам это интересно, — подтвердил я.

Ашот согласно кивнул. Парень во всем полагался на меня.

— Но перед тем, как дать полное согласие, надо обсудить ещё несколько вопросов.

— Каких вопросов, дорогой? — немного насторожился Абхазец.

— Как получить гарантии, что груз действительно будет загружен и отправлен к нам? Вдруг начальник Молдавской ЖД тебя обманывает, а когда придет пустой вагон, скажет, что это мы его украли.

— Эээ, такого просто не может быть, дорогой, — развеселился вор. — Со мной так не шутят. Он ещё жить хочет.

— Но всё-таки, хочется иметь гарантии, что этого не произойдет, — настаивал на своем я. — И поэтому у меня есть предложение.

— Какое?

— Очень простое. Первое, на сортировке, когда товар будут загружать, должен присутствовать мой человек. А когда груз дойдёт до места назначения, при открывании вагона — твой. Тогда никаких непоняток между нами не произойдет.

— Хорошо, организуем, — кивнул вор. — Абрека к вам пошлю. Ещё что-то?

— Сколько у меня времени, чтобы определиться с конечной точкой маршрута.

— Чем быстрее скажешь, тем лучше, — деловито пояснил вор. — Железнодорожник хочет как можно быстрее от груза избавиться и передо мною долг закрыть. Трудно сладко спать, когда в городе активно работает следственная бригада во главе с московскими важняками. Он понимает, что его сдать не должны. Сам может такого рассказать, что парням сразу вышку дадут. Но, как говорится, береженого бог бережет, а небереженого конвой стережет. А после того, как ты скажешь, куда вести, нужно ещё и быстро все документы подготовить, подходящий сопутствующий груз отыскать. Это ещё два-три дня займет. Думаю, неделя у тебя есть, для определения пункта назначения. Но не больше.

— У меня ещё вопрос возник, — вмешался в разговор Ашот. — Тенгиз, ты не боишься, что груз могут по дороге менты хлопнуть? Или при случайной проверке найти?

Вор саркастически улыбнулся и уже собирался ответить, но я его опередил.

— Ашот, ты когда-то с перевозками ЖД дело имел? Или с железнодорожными организациями? — иронично поинтересовался я.

— Нет, — честно признался парень. — Это нереально. Родичи всё машинами перевозят, мы — тоже.

— Вот и не суди о том, в чем не разбираешься. Железка в нашей стране — это абсолютно закрытая от других организаций государственная корпорация с жесткой централизацией. Как отдельное государство в государстве. Правит отраслью Министерство путей сообщения во главе с министром. Железнодорожная сеть разделена по территориальному признаку на тридцать две железных дороги. Все управление идёт по цепочке от министерства к ЖД отделениям и линейным предприятиям. Организации, не имеющие отношения к железной дороге, вмешиваться в их деятельность никак не могут. Даже милиция у них своя — линейная. Через эту транспортную систему проходит огромный пассажиро- и грузопоток, включая международные транзитные перевозки сотнями тысяч контейнеров между странами Европы и Дальним Востоком. Все начальники территориальных железных дорог помогают, покрывают и поддерживают друг друга не только из профессиональной солидарности. Они банально зависят от соседних участков. Чтобы было понятно, представь, если вагоны со стратегическим товаром на много миллионов рублей пропадут, будут частично разграблены или сильно задержатся. Последствия, представляешь? Начальники вместе крутят огромную кучу гешефтов: товарные махинации, хищения, воровство в особо крупных размерах и многое другое. Поэтому, если большая шишка в Молдавской железной дороге будет заинтересована, чтобы груз куда-то доехал, он в девяносто девяти процентах из ста дойдет до места назначения без малейших проблем. И никакой левый мент или прокурорский не посмеет туда сунуть свой нос. Права не имеет. Надо к коллегам на железке обращаться, занимающимися такими вопросами. А они, обычно, свои люди в системе, прикормленные. Всё схвачено, за всё заплачено.

— А почему на девяносто девять процентов, а не на сто? — полюбопытствовал Ашот.

— Один я оставляю, на случай непредвиденных проблем, наводнения, землетрясения или теракта, например, на что никто повлиять не сможет, — пояснил я.

— А ты умный парень, Миша, — остро глянул вор. — Откуда так много знаешь о железнодорожниках?

— Думал, как дешево и без лишнего геморроя перевозить наш товар. Вот и изучал структуру и возможности железки, — ответил я. По сути, не соврал. Так всё и было, изучал, и даже работал с ЖД. Правда, в прошлой жизни, когда гнал металлопрокат и кучу другой продукции вагонами в столицу и порты Прибалтики. Но об этом, естественно, рассказывать не собирался.

— Ещё вопросы есть? — уточнил вор. Похоже, долгое обсуждение сделки начало его тяготить.

— Тенгиз, а почему именно мы? — уточнил Ашот — Ты влиятельный человек, да. Среди твоих знакомых цеховиков найдутся люди со связями, которые могут провернуть эту операцию в Москве и Ленинграде. О Кавказе я уже не говорю. Каждый местный деляга с удовольствием продаст эти сигареты, да.

— А сам как думаешь? — усмехнулся Абхаз.

Товарищ промолчал.

— На этот вопрос, я могу ответить, — снисходительно улыбаюсь своему «младшему брату». — Здесь Ашот всё просто. Тенгиз — вор авторитетный. Ему не по масти барыжничать. Его дело — овец стричь, территорию держать, общак собирать, чтобы братву на зонах греть, откинувшихся бродяг поддерживать. Даже если к местным деловым обратится, слух пойдет. Это ведь не шмотки с гоп-стопа барахольщикам скинуть. Тут предъявить могут. Мол, Тенгиз скурвился, торгашом стал, вагонами сигареты продает. Понятно, что Кавказ — дело особое. Многие воры в разных делах и схемах замазаны, которые к людскому отношения не имеют, и старые авторитеты могут объявить их зашкваром. Поэтому перебарщивать с такими операциями сильно не стоит. Тем более, уверен, что у батоно Тенгиза, врагов хватает, чтобы ему предъявить. Мы, по большому счёту, люди посторонние. Никто особо с Абхазом нас связывать не будет. Местных не знаем, болтать о деле не будем. Поэтому, подключить нас — лучший для него вариант. Никто ничего не узнает, а шестьдесят штук никому лишними не будут.