«Оставь надежды, всяк сюда входящий»

Каждый маг знает, когда ему суждено умереть.

Это столь же естественно, как уловить механику дыхания. Для получения знания не требуются усилия. Оно неотъемлемо.

Смерть способна навестить и раньше – от клинка или заклятия никто не застрахован. Но продлить жизнь можно, зная необходимые заклинания. Не бесконечно, но значительно.

И это знание времени смерти – единственный возможный способ прорицания в мире. Провидеть будущее не дано никому.

Ведамир, Верховный маг столицы, города Иксард, должен оказаться на смертном одре через год. Заклинания больше не действовали. Срок, отпущенный провидением и продленный магией, подходил к концу.

Тело мага истощилось. В руках не осталось былой силы. Но даже не факт скорой гибели омрачал Ведамира. Последние девять лет он искал приемника, сравнимого с ним в силе и могуществе. И каждый последующий претендент разочаровывал стократ сильнее предыдущего.

– Мое время заканчивается, Василько, – Ведамир следил за тем, как его младший помощник убирает книги со стола и силой магии расставляет их на верхних полках библиотеки. – Когда Синеокий собирается послать мага, способного заменить меня?

При упоминании покровительствующего бога, Василько поднял подбородок, вознес взгляд к потолку и прошептал его имя: «Синеокий», воздавая честь незримому и совершенному.

– Жаль, что мы не владеем искусством провидения, Верховный, – Василько посмотрел на Ведамира и слегка опустил голову в почтительном поклоне.

– Какой смысл обладать немыслимой магической силой, если я не могу использовать ее неограниченно? – Ведамир прищурил глаза и поджал губы, словно разочарованный ребенок, не получивший желанную сладость после ужина.

– Но за почти двухсотлетнюю жизнь вы столько раз доказывали, что овладели искусством в совершенстве!

– Совершенство прекрасно и недостижимо. Со ступени твоего познания мои возможности кажутся беспредельными. Но, милый Василько, это, увы, не так. Одному лишь Синеокому богу доступно высшее знание.

– Я верю, что однажды нам откроется истина.

Ведамир рассмеялся. Но его смех практически тут же превратился в кашель.

– Как ты наивен, Василько. Но, признаться, я ощущаю колющую зависть: у тебя впереди полно времени, чтобы разочароваться в жизни.

– Разве не это смысл нашей веры – ждать, когда Синеокий обретет телесную форму и избавит магическое сообщество от тени незнания?

– За долгую жизнь я не видел ни единого знака, указывающего на возможность появления Синеокого.

– Простите, Верховный, но то, что вы говорите – святотатство.

– Это не мешает мне верить в незримое присутствие Синеокого. Во время молитвы его энергия заполняет меня, как солнечный свет заполняет сосуд, оставленный под пронзительными лучами светила.

– Мне лишь доступно слегка дотронуться до луча, в котором летают пылинки познания.

– У тебя впереди целая жизнь, чтобы всецело ощутить Синеокого. А теперь, ступай. Мне еще предстоит вновь изучить списки выдающихся магов. Среди них должно быть имя, на которое мне укажет провидение.

Василько служил у Верховного мага уже пять лет. С того самого момента, как закончились его экзаменационные испытания при выпуске из Академии магии. И лишь три месяца назад Василько дозволили видеть Верховного, сокрытого от людских взоров. Конечно, разрешение расставлять книги мага – это не то, на что рассчитывал Василько. Но он утешал себя тем, что его главные завоевания впереди. Сегодня, например, он второй раз поговорил с Верховным. А этой чести удостаивались немногие из числа тех, кому было разрешено видеть Ведамира.

Впрочем, первую их встречу нельзя было назвать содержательной. Это был день, когда старший помощник Ведамира, Свэрог, представил ему Василько.

Утро перед встречей Василько провел в молитве Синеокому богу, прося его дать ему толику смелости предстать перед тем, кого он видел только в своих снах. Там Верховный был с пустым пятном вместо лица, которое вскоре должно было заполниться очертаниями и формами.

– Приветствую тебя, Ведамир, Верховный маг Иксарда, покровитель столицы и защитник слабых.

Василько низко поклонился, избегая смотреть магу в глаза. Он боялся, что приземленные человеческие черты разрушат божественный образ, сформировавшийся за долгие годы в его воображении.

– Меня зовут Василько. Пять лет как я окончил Академию и посвятил себя служению вашему дому, – на этой фразе Василько все-таки рискнул посмотреть на Ведамира.

Перед ним был сидевший у окна на кресле старик, облаченный в длинную синюю мантию – цвет – символ поклонения Синеокому богу. Но, несмотря на морщины и дряхлость, внешность Ведамира все еще внушала страх и трепет перед его взором.

– Здравствуй, Василько. Отныне тебе позволительно видеть меня. Говорить, если я начинаю разговор. Входить в зал, где я нахожусь, спросив разрешения. Приносить письма. И выполнять поручения как мои, так и старших помощников. Все вопросы можешь задавать Свэрогу. Более не задерживаю. Отправляйся по своим делам.

Ведамир махнул рукой и отвернулся от Василько, продолжая изучать свиток, что читал перед появлением помощников.

И вот, три месяца спустя, Верховный решил вновь заговорить с ним. Да не на обыденную светскую тему. Он поделился переживаниями по поводу поиска преемника. Это означало либо то, что маг начал доверять Василько. Либо, что он окончательно лишился рассудка.

Так или иначе, но, входя в свою комнату, Василько почувствовал себя окрыленным.

Теперь, когда Василько стал младшим помощником, ему выделили новую комнату в замке. Уже не на первом этаже, как у прочей прислуги, а на третьем, чтобы он мог быстрее приходить на зов мага или старших помощников. Впрочем, за три месяца сам Ведамир ни разу не просил Василько о чем бы то ни было.

Василько сел за стол напротив окна, приложил ладони к щекам и поднял взор к небу, откуда, как он верил, незримый Синеокий бог наблюдал за происходящим в мире магии, которому покровительствовал.

Яся жила в доме в центре Иксарда вместе с родителями.

Год назад она окончила Академию магии, но не торопилась приступать к осуществлению своего плана – уехать в пустыню, помогать жителям приспосабливать песчаную территорию для жизни. Она должна была это сделать в память о своем возлюбленном, Шади, родившемся в пустынном городе Шард. Несколько лет назад Шади трагически погиб, а Яся каждое мгновение отныне была обречена на страдания по тому, кто, как она верила, был ее настоящей родственной душой – человеком, предназначенным самой магией.

Основным занятием жителей пустыни – Пустынников – была добыча драгоценных адамантов особой красоты, которые можно было найти в Шарде – единственном городе в самом центре пустыни. Проблема в том, что ни один маг не хотел ехать в гиблые места, чтобы хоть как-то попытаться облегчить мучения жителей. Возможно, это было из-за демонов, обитающих в бескрайних песках. Или преданий о Великой битве, произошедшей 147 лет назад, и превратившей некогда цветущую равнину в бесконечные пески, от которых веяло безнадежностью.

Родители Яси были людьми, лишенными магических способностей, которых называли лимы. Срок их жизни был в два раза меньше, чем тот, что отводился Ясе и прочим магам. Поэтому Яся решила, что ее долг – остаться с родителями столько, сколько они проживут. А после их смерти отправиться в пустыню.

Яся помогала отцу работать в пекарне. Замешивала тесто для хлеба и булок, формировала, отправляла в печь и вынимала готовые изделия. Такая спокойная жизнь была для нее тем, что нужно после учебы в Академии.

Свободное время Яся проводила в королевской библиотеке, выискивая неизвестные ей заклинания среди страниц пожелтевших томов. Ведь каждый знал, что маг – больше библиотекарь, чем волшебник: пока изучишь все заклинания, и долгий жизненный срок подойдет к концу. Яся не торопилась, медленно и вдумчиво постигая сложнейшую науку в мире. Но все было знать невозможно, хоть к этому и стремились самые сведущие и отчаянные маги.