– Что?

– А ты как хотела? Валяешься здесь второй месяц! – Он откровенно рассмеялся. – Спокойно, Стрекоза. Сегодня упала, сегодня и проснулась. Говорят, банальное переутомление. Нельзя ж себя так загонять! Зато, – он перешëл на шëпот, – тебя освободили от занятий раньше времени. Поздравляю с досрочными каникулами!

Я простонала. Мне предстояла не одна, а целых две недели непонятно чего.

– И что же мне делать?

– Я, конечно, могу и ошибиться, но помню, как по-доброму ты общалась с настоятельницей приюта. Знаешь, ты можешь сколь угодно не верить в Луну, но навещай матушку.

Я внимательно посмотрела на Каиля и поблагодарила его. Он же помог мне собрать вещи и добраться к вечеру в приют.

Я лежала в комнате для гостей. Она вмещала старую постель с продавленным матрасом и сундук для вещей. Небольшое оконце никак не зашторить, зато на противоположной от постели стене висело мутное зеркало. Когда такие круглые зеркала приюту подарила богатая семья. Их трепетно развесили по всем гостевым комнатам, а одно даже украсило собой стену кабинета Кетелины.

Как сейчас помню, в детстве мы с Яниной очень хотели посмотреть, что же такое эти зеркала. Нет, мы знали о них. Там должны отражаться наши лица, только ещë лучше, чем в воде. Настоятельница и другие служительницы считали, что нам ни к чему смотреться на себя, а потому детям зеркал не доверяли. В гостевые нас тоже не пускали. Чтоб не шкодничали. Зато можно было попасть в кабинет к настоятельнице. И путь в него мы знали хорошо. Наказывали часто, а значит и приводили к ней, больно тащив за руки. Зачинщицей всегда была Янина, но наказывали обеих. Иногда ещë и Глена.

Тогда мы напроказничали специально. Надеясь, что нас по обычаю схватят за руки и шипя под нос отведут в кабинет Кетелины.

Лизмари готовила тесто для булок на продажу. Кетелина сидела у себя. Янина и я тащили на кухню ведëрко с песком. Нам было лет по шесть. Но нет, я не пытаюсь оправдаться. Под тихие смешки мы всыпали и замешивали содержимое ведëрка в липкое тесто, от которого ярко пахло дрожжами. План выглядел идеально. Почему же мы не попали к зеркалу? Всë просто, увидав нас, Лизмари пришла в ярость. Она кричала и шлëпала нас кухонным полотенцем для рук, но по головам. А после, когда мы послушно и как-то синхронно опустили понурые лица и с готовностью зашагали из кухни, то услышали:

– Куда?!

В тот день под еë присмотром мы сами замешивали новое тесто. Так я узнала, что готовится оно долго. Слишком долго. А после Лизмари усадила нас с Яниной на две табуретки. Меня оставили в кухне. Подругу отправили в коридор. Нас разделяла стена, и мы привычно перестукивались. Так же общались и в часы после отбоя. Молча и тихо.

Зеркало я увидела через неделю, когда Кетелина позвала меня за собой с радостной, по еë мнению новостью, что приезжает мой дядя.

Тук-тук.

Я подскочила в кровати, не сразу сообразив, что постучали в дверь. Накинув кофту и прошлëпав босиком я выглянула в коридор.

– Я это, поеду, – возвестил Каиль и зевнул. – Утро уже, ну, или здесь так считают. Увидимся после каникул.

Попрощавшись с другом я подумала, что ложиться обратно не стоит. Для начала я побродила по знакомой территории. Прогулялась в саду и по коридорам. Посмотрела на детвору: новичков и знакомых. И зашла к матушке Кетелине.

Женщина угостила меня пряным чаем и совершенно несладким печеньем. И спросила о том, чем я буду заниматься. Планами я так и не обзавелась, в чëм честно призналась.

– Что же, – начала матушка, – ты могла бы помочь мне, если никуда не собираешься.

Я хихикнула, вспоминая, как хотела в начале года попасть на материк, вот только успехом моя поездка не увенчалась. Нервный смешок незамеченным не остался. Я вздохнула, подбирая слова. Неловко было признаваться в желании сплавать повторно. Тем более, когда стоит вопрос: для чего? На него отвечать я была не готова. Однако матушка не настаивала на ответе. Нет, она перешла к следующему вопросу: когда? И я замерла, не в силах ответить что-либо.

– Дорогая, – Кетелина говорила мягко. – Если хочешь, езжай. Только прошу, не забрасывай учëбу. Вернись вовремя.

– Я не смогу. Денег не хватит на поездку и туда, и обратно. Но я могу помогать вам тут, пока не начнëтся учëба.

– А хочешь? – улыбка. – Сколько тебе не хватает?

Не знаю, правильно ли, но отказываться не хотела. И деньги взяла.

Спустя два дня я плыла в Ардор. Одна, но в полной уверенности, что всë у меня получится. Почему-то никаких сомнений не осталось, я справлюсь. Найду Янину и уговорю еë уплыть со мной, а если нет, то нет. Тогда, наверное, придумаю, как общаться с ней на расстоянии. И пусть Глен подавится нежеланием Яну искать.

В городе я сняла комнату в трактире «У кошки». Он был одним из самых дешëвых, а ещë там подавали вкусный суп-пюре и всяческие пирожки. Один недостаток – оплатить комнату дольше чем на три дня сразу они не позволяли. Вот я за три и заплатила. Мне выдали ключи и проводили, объяснили что да как, напомнили, что еда покупается отдельно, внизу у стойки. Я поблагодарила за всë, осмотрелась и переоделась в свободный свитер и широкие брюки, а волосы заплела в косу.

Понимая, что не стоит доверять запертой двери, все деньги взяла с собой. В комнате остались только сменные вещи. Я не торопясь ходила по улицам. Что бы привлекло Янину в этом городе? Уж точно не магазины с одеждой и украшениями, по которым меня водила Алиса. Нет. Подруга в первую очередь заглянула бы туда, где можно купить оружие. Вот только где его продадут юной девушке? Я безнадëжно вздохнула, а потом решила, что стоит заглянуть везде, куда впустят.

На шуганную меня смотрели косо, но из лавки не выгоняли. Должно быть повезло, стоило честно сказать хозяину, в какой академии я обучаюсь, как он позволил осмотреться. Да, хорошо, когда на военку принимают и юношей, и девушек. Пусть вторых от силы пятая часть. Я разглядывала ножи, а сама набиралась смелости заговорить.

– Знаете, на самом деле я на отделении лекарей. Это не для меня.

– Для друга? Тогда лучше доверить выбор ему, – посоветовал старичок за прилавком.

– Для подруги, но, наверное, вы правы, – я смотрела на украшенный камнями кинжал с изогнутым лезвием. – Хотя, возможно она сюда заходила?

Я описала, как выглядит Янина. Спросила, не вспомнит ли он такой девушки? Вдруг она что-то себе присмотрела, но не выкупила. Было бы весьма удачно.

– Знаешь, девушку я бы запомнил. Редко заходят, – улыбнулся хозяин лавки. – Но твоей подруги здесь не было. Уверена, что она заглядывала?

– О, я не запомнила названия лавки, если честно. Но она точно заходила, – покивала я, будто пытаясь вспомнить.

Старичок посоветовал спросить в другом магазинчике на окраине города. Он подсказал, как дойти. Я поблагодарила хозяина лавки и попрощалась.

На улицу я вышла довольная. Пусть про Янину не узнала, зато теперь точно знала, куда направиться дальше. Солнце светило в спину, согревало, словно подталкивало вперëд. Я ходила из одного магазинчика в другой, что находились при мастерских. Заглядывала и в мастерские по пошиву, где висели обещания изготовить лëгкое снаряжение и удобную броню. Везде разводили руками. Солнце опускалось всë ниже. Холод завладевал улицами. Мои плечи опускались, позволяя усталости навалиться на них. Мне осталось заглянуть лишь в одно место в городке, которое могло заинтересовать Янину, но оно закрыто до следующего вечера.

Я устала. День походов туда-сюда сильно меня вымотал, но спать не хотелось. И вечерний город не походил на затихающий. Вот у нас бы в это время мало кого можно было встретить на улицах. Здесь нет. Народ гулял до ночи, а многочисленные фонарики словно подбадривали продолжить, задержаться на улице ещë. Но это для тех, кому есть на что гулять. Потому я брела обратно в «Кошку». От нечего делать почитаю взятую с собой книгу, а там и засну. С рассветом.

Когда открыла глаза повторно, то комната наполнилась тëплыми лучами солнца. Я выбралась из-под одеяла, расчесалась и переоделась в шерстяное платье. Только обувь и сумка остались прежними. На плечи легла накидка без рукавов.