Прекрасно.

Граф едва заметно улыбнулся, довольный собой. Он понимал, что такой нехитрой махинацией оказывает услугу и Ро, и Георгу, и себе. Ро вымотает Маршалу все нервы, Маршал вытрясет из Ро всю душу. Толку от этого замужества не было никакого изначально, лишь убытки и вред для окружающих. Случайность. Де Жоэлу не нужна женщина, которая будет пытаться его подавлять, пусть и такими мудреными способами.

— Откуда же ты такой взялся, — перед Максимилианом лежал один из рисунков, подобранных в кабинете Георга. Листок был помятый, с пятнами чая и вина, с него смотрела красивая, совсем юная девушка, так хорошо знакомая графу. — Значит, гренадерский полк… они там что, художественное училище устроили, — переведя взгляд обратно на документы, сухим бледным пальцем он провел по списку вниз. — Не сходится. Говорят, был награжден, — тихо проговаривал себе под нос Максим, щурясь сквозь очки. — Существует только в некоторых бумагах, в других этой фамилии нет, хотя по всем правилам должна быть… Черт знает, что такое. Он не мог попасть сюда, избежав вот этих мест, а там учет поголовный.

Мужчина пальцем помассировал ноющий висок.

Двери распахнулись, в кабинет уверенным быстрым шагом вошла Марго, на ходу стягивая с рук длинные черные перчатки. Темное платье с декоративным корсажем облегало тонкую точеную хорошо оформленную фигуру, шея скрыта темно-серой шалью.

Ро небрежно бросила перчатки на стол и заломила руки, опускаясь на стул напротив графа:

— Исписал уже несколько тетрадей, — она направила взгляд куда-то в сторону. Ее бархатистый приятный голос звучал ниже, чем обычно. — Стены, простыни…

Максимилиан молча смотрел на девушку, постукивая пальцами по столу.

— Он что-то записывает, — зашептала та на вдохе. — Я не могу наблюдать за тем, как он угасает. Это выше моих сил. Я слышу, как он говорит сам с собой и смеется за стеной. Это так страшно.

Через некоторое время в кабинет заглянула всклокоченная белокурая голова, и девушка, до этого следившая за своими пальцами, вскинула голову.

— Монсеньер, — Сержио удивленно оглядел открытые нараспашку двери, его взгляд плавно перешел на брошенные на стол перчатки. Беспорядок, а граф и не замечает. Не болен ли?

Он втащил несколько увесистых папок и нерешительно потоптался у стола, не зная, куда их умостить. Его щеки пылали еще сильнее, чем обычно, то ли довольным, то ли смущенным румянцем.

— Мы нашли кое-что о-очень интересное, — Сержио светился и от нетерпения аж приплясывал, с трудом сдерживая улыбку. — Робес просто волшебник, так легко откопать что-то в том бедламе! Куда это все?

Хозяин кабинета, все так же молча, не меняясь в лице, указал пером на столик у стены. Ро взволнованно мяла в руках свою юбку, явно о чем-то размышляя, наблюдая за белокурым мальчишкой.

— Свободен, — лишь кивнул граф.

Сержио разочарованно вздохнул и направился, было, к выходу, как его остановили:

— Погоди, мальчик мой, — Ро вспорхнула и, мило улыбнувшись, сцепила руки в замочек на груди. — У меня есть к тебе дело.

— Марго, — Максим отложил перо, но его уже не слушали.

— Малыш, найдешь немного времени на мою небольшую просьбу? — девушка отвела взгляд, но затем снова заглянула в глаза растерянного секретаря. Парень неуверенно покосился на графа, но тот снова погрузился в документацию и никак на эти слова не отреагировал. Сержио нетвердо кивнул:

— Да, сеньора.

— Это замечательная новость, — заверила его Ро и, взяв под руку, вывела из кабинета. — Я хочу попросить тебя кое-что записать. Это очень важно, поэтому писать надо разборчиво, но записать надо все, — ее пухлые губы мягко улыбались. — Ты же сможешь справиться с таким пустяком?

Парень несколько секунд задумчиво хлопал ресницами, взволнованно теребя свободной рукой небольшую серебристую цепочку от часов на поясе. Видно, не мог решить, сможет или нет, но все же кивнул, хотя что-то внутри говорило, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Отказать такой знатной даме было делом заведомо печальным и, можно сказать, гиблым, так что, чуя под этим всем большой и неприятный подвох, скрепя сердце, Сержио согласился.

Они медленно шли по коридору, девушка говорила о каких-то глупостях, а он с трудом удерживал на губах улыбку, шестым чувством ощущая смутную тревогу.

— Сколько Вам лет, мой милый? — Ро целенаправленно вела его к выходу из поместья, а он следовал за ней, иногда растерянно поглядывая назад, будто надеясь на то, что все это лишь затянувшаяся шутка, а граф все же их остановит, скажет свое веское «хватит» и возвратит секретаря на свое место, но этого не происходило.

— Двадцать два, — парень отвечал, кротко потупив взгляд, совершенно не представляя, куда себя деть. — Будет. Через месяц.

— Замечательно, — они были практически одного роста — тут уже играли роль ее каблучки. Ро отпустила его руку, когда они вышли на веранду и спустились по мраморной лестнице, с двух сторон окруженной колоннадой, поддерживавшей декоративный навес с красивой цветочной лепниной. Среди цветов на ней можно было заметить крупные детали в виде пронизывающих стебли шпаг и лент. Многие их не замечали, но они тут были — незримые, скрытые от любопытных глаз, смотрящих, но невидящих.

— Котёнок мой, — дама подвела Сержио к карете, ливрей спрыгнул со своего места и распахнул перед ними дверь. — Поезжай в поместье и скажи, что ты от мадам Маргариты по поводу записей, тебе все объяснят. Проси перо, чернила и бумагу — тебе все покажут и подскажут. Дело важное и стоит твоих стараний, а уж мы в долгу не останемся.

— Сеньора, — парнишка, было, поднялся на первую ступеньку, но глянул на непроницаемое лицо пожилого ливрея и спрыгнул обратно. — Насколько Ваше дело серьезно? — он имел вид вдумчивый и сосредоточенный, в ясных голубых глазах читалось что-то, несвойственное таким краснощеким юношам.

— Настолько, что разглашать его не стоит никому, даже собственной матери.

Секретарь отвел взгляд, на его лбу появились и исчезли несколько небольших морщинок. Парень коротко кивнул и скрылся за дверью с гербом. Он осторожно отодвинул темную бархатную шторку, пуская в пахнущую чем-то сладким карету прозрачный серый дневной свет.

Ро молча стояла у кареты и тепло улыбалась, сложив руки ладонь к ладони у лица.

— Я справлюсь, сеньора.

— Я в Вас верю, мой милый, — она развернулась и прогулочным легким шагом, стуча каблучками, направилась в сад.

Сержио откинулся на мягкую спинку, когда карета тронулась, и мотнул головой, смахивая рваные белокурые кудри с глаз. Он был бледен и серьезен.

***

К ночи свеча догорела до подсвечника, оплыла и потухла. Дым, извиваясь, потянулся по душному, пахнущему книгами и пылью воздуху. Максим собрал бумаги в стопку и мельком проглядел свои записи.

«На сегодня хватит».

Он машинально дернул за цепочку, но вместо Сержио в кабинет заглянула Ро и с невиннейшим видом улыбнулась, держа в руке небольшую элегантную чашечку.

Мысленно сделав вывод о том, что удивляться в этом мире чему-либо уже бесполезно, граф в полутьме нащупал под столом выдвижной ящик и достал оттуда пачку сигар.

— Ты все еще здесь, — это был не вопрос. Максимилиан смотрел на девушку уставшим взглядом поверх очков. — Ты должна быть там, твоя карета вернулась еще в четыре часа дня.

— Я приказала распрячь лошадей. Сегодня я остаюсь здесь, — на ее округлом лице с мягкими женственными чертами читалось спокойствие. Марго поднесла к губам чашку и отпила из нее. — Что ты узнал? У тебя обеспокоенный вид.

Д’Амэр задумчиво прижал кулак ко рту, затем оперся на него подбородком, снова переводя взгляд на девушку:

— В наши архивы отправляют тысячи документов из нотариальных контор, тысячи квитанций, чеков, копий договоров, свидетельств о рождении, смерти. Там хранится все, что происходило в этом городе последние пятьдесят лет, там можно найти что угодно и когда угодно, надо только вспомнить о том, что оно там есть. Я, как городской судья, периодически использую эти данные в открытых делах, — он поправил очки.