Нил сразу считывает все эти эмоции, и его сегодняшние проблемы отходят на второй план. Они сидят в небольшом кафе, которое старательно подражает Старбаксу, Нил вертит в руках чашку с декафенато, с надеждой поглядывая на своих охранников, сидящих через стол. Впервые от Джереми так откровенно веет угрозой. Он смотрит на Нила в упор, кажется, как будто альфа совсем не моргает, пытаясь найти в его лице ответ на какой-то мучающий его вопрос.

— Ты ждешь ребенка, — не совсем вопрос, скорее неуверенно утверждение.

— Да, — Нил не видит смысла отнекиваться, тем более, что это почти очевидно.

— И кто отец?

Это странный вопрос. Джереми в курсе их трио, и он должен понимать, что для Нила ответ совсем не важен. Нил пожимает плечами, не понимая, откуда в Джереми появилось это внезапное любопытство — или даже бестактность.

Джереми нервно барабанит пальцами по столу, еще раз внимательно изучая Нила.

— Жан пытался покончить с собой. Во Франции. В Париже. В ванной нашего номера.

Нил резко опускает чашку на стол и пытается придержаться руками за край. Жан. Жан пытался покончить с собой. Его передергивает, но он изо всех сил пытается держать себя в руках. Есть ли надежда, что он не знает, кто в этом виноват?…

— Ты знаешь, почему, — на этот раз это точно утверждение.

Нил кивает. Он отлично знает, но даже в условиях того, что его истинный полный гондон, он готов защищать его до конца. Выстраивать линию этой защиты крайне сложно, но ведь родители Жана сами сделали этот выбор, сами связались с Морияма…

Нил знает, что для Рико нет оправданий.

Даже свалить все на родителей не получится.

— Жан… как он? — Нил неуверенно спрашивает, не зная, какой ответ его сейчас может устроить.

— Он в клинике во Франции. Врачи боятся пока его отпускать и советуют оставить под наблюдением, — Джереми наконец-то отворачивается к окну.

Он устало закрывает глаза, и Нилу кажется, что теперь его лицо — одна сплошная глиняная маска. Джереми не может так выглядеть, только не он. Внезапно его пронзает не самая полезная на данный момент мысль. Рико разрушает все, к чему прикасается. Чем дольше он будет с ним, тем сокрушительнее будет это воздействие. Ему нужно бежать, пока что-то не случилось с ним. Или с ребенком.

Джереми глубоко вздыхает, прежде чем начать свою исповедь:

— Ты нравишься мне, Нил. Искренне. Я был так рад за тебя, верил, что все получится, когда Жан наконец приехал ко мне… А потом. Потом это случилось. Ты представляешь, что испытываешь, когда находишь человека, которого ты любишь больше всего на свете, почти мертвым? И повсюду кровь, и она не останавливается, и ты не знаешь, куда звонить, что делать…

Нил не хочет его прерывать, но вообще да, он знает. Даже больше — он знает каково это, когда тебе в принципе некуда звонить и некуда бежать. Он знает, как выглядит номер в мотеле, залитый кровью. Пусть даже и его собственной.

— Он просил прощения. Пока мы ехали в скорой. Говорил, что не сможет сделать меня счастливым, и что мне будет лучше без него. Что призраки прошлого его не оставят. Но я дал ему слово, Нил.

Нил закрывает глаза и закусывает губу до крови. Он хочет, чтобы Джереми остановился прямо сейчас, но тот настойчиво продолжает.

— Я дал ему слово, Нил. Что Рико будет страдать.

Нил запрокидывает голову назад и отклоняется на спинке кресла, отказываясь контролировать свое тело прямо сейчас. Он буквально убил ради Рико, но теперь перед ним Джереми, а не Тетсуи.

— Я знаю, что вы истинные, и что ты не переживешь, если Рико умрет, но…. — Джереми делает паузу, Нил понимает, что тот ждет его реакции. Нил неохотно открывает глаза и ловит на себе взгляд, полный ненависти.

— Но я могу отобрать у него его империю. Все его дела. Я сдам его ФБР.

Нил очень жалеет, что у него нет с собой ножей.

— А Эндрю?

— Эндрю их не интересует.

Их. Значит, Джереми уже общался с кем-то из агентов. Значит, за ним могут следить. Значит, убрать его будет сложнее, чем Нил думал.

— Нил, — Джереми делает паузу, и в его глазах наконец-то появляется живой блеск. — Нил, ты можешь стать свободным от него. Тебе кажется, что он заботится о тебе, или что он, может быть, даже любит тебя, но все, что этот человек умеет — это причинять боль. И рано или поздно он причинит ее тебе.

Нил так не думает. В этом вопросе он полностью полагается на судьбу, которая наградила его двумя психопатами вместо одного. Ни один из них не позволит другому сделать Нилу что-то плохое. В том, что Рико эгоистичен, Нил не сомневается, но он готов с этим жить.

То, что предлагает ему Джереми, кажется слишком нереальным. Нил только недавно принял положение вещей — новое окружение, новое положение, внезапную безопасность — и тот факт, что кто-то извне опять пытается этому навредить, выбивает его из колеи. У этого кого-то есть все причины на возмездие, даже есть право просить Нила о нем, но неужели Джереми не понимает, как это работает?

— Ты можешь попросить помощи. Ты можешь уехать — от них обоих, оставить все это в прошлом, навсегда забыть про Веснински — остаться навсегда Джостеном или выбрать любую другую фамилию, которую захочешь. ФБР возьмут тебя в программу защиты свидетелей, даже без твоих показаний в суде. Ты будешь впервые свободен.

— Я свободен, — упрямо возражает Нил.

Джереми тихонько ухмыляется, и это первая эмоция за всю встречу, которая пронизана не негативом, а сочувствием.

— Ты заблуждаешься. Ты живешь в модной квартире в модном доме, тебя одевают, кормят и развлекают. Но если ты захочешь уехать или найти работу — сразу найдется тысяча и одна причина, по которой тебе этого делать не стоит. Тебя будут убеждать, задабривать подарками, оставляя совершенно несамостоятельным и не готовым к жизни. А потом у вас появится еще один ребенок. И еще. И однажды ты проснешься утром от детских криков, зная, что нужно опять собирать детей в школу, мужа на работу, и в этом и есть твоя миссия — быть незаметной бытовой феей, ни на что не способной и никчемной.

За исключением бытовой феи, Джереми почти один в один повторяет опасения Нила, как раз те, которые он проговаривал себе под нос этим утром. Он старается не визуализировать эту картину в деталях, но богатое воображение работает против него. Вот ему 40. У него трое детей, большой дом за городом, няня, уборщица, охранник. Он видит альф по вечерам, когда они должны приехать на ужин с работы, но с каждый днем они приезжают все позднее и позднее. Вот они начинают спать в отдельных комнатах. Вот появляются странные командировки, откуда они возвращаются с нежным шоколадным загаром. Вот…

Нил хочет дать себе пощечину, но вместо этого он щипает себя ногтями, фокусируясь только на этом маленьком кусочке кожи, единственном источнике боли прямо сейчас. Почему он вообще об этом думает? Разве нет более насущных проблем? Зачем строить воздушные замки в будущем, тем более такие пессимистичные?

— А потом они найдут себе любовников, потому что истинность — это прекрасно, но ты уже стал им скучен. Ты не можешь поговорить ни о чем, кроме детей, их друзей или оценок в школе, ты выглядишь все так же пресно, а вокруг столько прекрасных омег. И знаешь, что? У твоих альф всегда будет масса поклонников. Связи, деньги, положение — все, что нужно юным охотникам за сокровищами. Богатые папики.

Альфа словно читает его собственные мысли. Нил качает головой.

Джереми наконец улыбается, уверенный, что смог убедить Нила.

— Нил, я дам показания независимо от твоего ответа. Я знаю, кто ведет дело, это очень пронырливый и расторопный мужчина, он обещал мне довести дело не просто до суда — до пожизненного. Ты не хочешь носить передачки каждую неделю и ждать свидания раз в три месяца. Ты заслуживаешь большего, чем этот прогнивший город и эти ублюдочные альфы.

У Джереми дрожат руки, но он даже не пытается этого скрыть. Сейчас Нил видит перед собой не уверенного в себе, яркого и обольстительного Джереми, нет, от него не осталось даже тени. Этот человек погряз в своем горе, он состоит только из ненависти и жажды мщения, и у Нила нет никакого права отговаривать его от этого. Рико действительно заслуживает мести, но Нил не может этого допустить. Он молча встает и выходит, оставляя охранников платить за его кофе.