Не нужно было с ним общаться.

Он уже тогда понимал, что не сможет ничего предложить Джереми, что это крайне эгоистично с его стороны, но…

Но он продолжал верить, надеяться и мечтать. Что все будет, как в сказке. Появится принц, который спасет его из башни. Формально, так и произошло, только принц по канону спасает прекрасную принцессу, на роль которой Жан даже не может претендовать. Он не разбирается в бизнесе (легальном, как у Джереми), плохо готовит, не понимает ничего в современном искусстве и может поддержать разговор в основном на тему убийств.

Явно это не самый подходящий кандидат для Джереми. Доброго, милого, преданного. Самого лучшего на свете альфы.

И тут возникает вторая проблема, которую Жан осознает уже в Париже.

Джереми слишком благороден и слишком хорошо воспитан. Жан смотрит, как Джереми вежливо подсказывает дорогу заблудившимся туристам. Как помогает импозантному старичку перейти дорогу. Как подкармливает уличную кошку, сидя на террасе в ресторане. Как открывает ему двери и пододвигает стулья. Как оплачивает вообще все, даже не позволяя Жану достать кошелек.

Даже когда Джереми поймет, что Жан ему не пара, он не сможет его бросить из-за чувства ответственности.

Джереми окажется в ловушке собственного воспитания, ошибочного первого впечатления и дурацкого порыва благородности. Наверняка его комплекс спасителя зашкаливает.

Жан больше не хочет быть обузой для того, кто старается изо всех сил, чтобы его развеселить, развлечь и порадовать.

Он устал прятаться от собственной тени, опускать глаза от каждого, что хоть мало-мальски похож на Морияма, и переходить на шепот, когда кто-то рядом повышает голос. Он устал от собственной никчемности. Он хочет хотя бы раз в жизни самостоятельно принять важное в его жизни решение.

И это решение спасет и его, и Джереми.

Именно поэтому в одно прекрасное утро, бросив прощальный взгляд на Эйфелеву башню, стоя на балконе слишком фешенебельного отеля, Жан берет нож, который принесли к завтраку, идет в ванную и уверенным движением несколько раз проводит по лезвием по запястьям.

***

Эндрю чувствует, что все, что происходило с ним в жизни, повторяется по кругу. Как будто, он уже искал Нила. Как будто, он уже был на грани того, чтобы его потерять. Как будто, он уже сходил с ума от мысли остаться снова в одиночестве.

Правда, на этот раз он точно знает, что Рико будет рядом. Это не особо помогает.

Первые несколько часов они отсматривают камеры наблюдения по всему городу. Несложно установить, что авто, на котором вооруженные люди в масках забрали Нила, не просто не из их региона — оно вообще из другой страны.

Несложно установить, что все номера всех трех машин, которые участвовали в похищении, не существуют.

Он раз за разом просматривает одну и ту же сцену.

Бронированный джип перегораживает Мэтту дорогу. Их зажимают в двух сторон, третья машина оттесняет следовавшую за ними охрану.

Они сразу открывают огонь — у Мэтта не было шансов. Именно поэтому он сейчас лежит в коме в отдельной палате, куда пока не пускают даже его девушку.

Пробито все лобовое стекло, как только поток выстрелов заканчивается, три человека, с ног до головы в черном, вытаскивают сопротивляющегося Нила из машины, оглушают его ударом по голове, связывают руки и затаскивают к себе.

Пятнадцать секунд.

Столько времени им потребовалось.

Все, что удается отследить по камерам, это какие-то крохи информации, которых явно не хватит, чтобы успеть.

Черные тачки, фейковые номера, организованная группа наемников.

Наемников, которых ни Эндрю, ни Рико не знают.

Проходит мучительных пять часов, но никто так и не вышел на связь, не потребовал выкуп, и Эндрю готовится к худшему.

Он пытается воссоздать полную картину, анализируя произошедшее, но мысли сбиваются, в голове пульсирует собственный голос, который снова и снова повторяет: “Ты облажался”.

От того, чтобы лично отправиться искать Нила, Эндрю останавливает Ваймак, который отправляет всех спать, продолжая руководить группой охраны.

Эндрю не может уснуть. Не помогает, как Рико стонет во сне, зовя Нила, как нервно приходят смски с попытками ободрения от Ники.

Он не может уснуть всю ночь, слушая перехваченные разговоры полиции. Нила ищет весь город и два соседних, в радиусе суток езды.

Но помимо городов есть загородные дома на периферии, мотели и заброшки. Они просто не успеют обыскать все.

Эндрю ворочается с боку на бок, пытается считать, как это все время делал Нил, заканчивает тем, что звонит Бетси в четыре часа утра. Когда она берет трубку и тревожно произносит его имя, у него нет сил, чтобы ей ответить. Он просто молчит, не в состоянии высказать все, о чем думает. “Би, я облажался. Я не должен был никогда отходить от него. Он стал слишком много значить, и я сам это допустил. Если я потеряю его сейчас, я просто не смогу больше”.

Но ничего этого Эндрю не говорит вслух.

Би тоже молчит. Это дружеский звонок, когда твой приятель ловит ночные кошмары и не может уснуть, и ему нужно почувствовать, что он не один на этом свете.

Она не должна его обнадеживать или произносить слова поддержки. Никто из них сейчас ничего не решает.

Эндрю надеется, что утром станет легче, что солнце вдохнет в него хоть капельку жизни, но спустя несколько часов его спальня все еще серая, его руки все еще дрожат, а солнце режет глаза, заливая их светом.

Никто из информаторов ничего не знает. Полиция смогла отследить машину только до перекрестка в двух кварталах, где в углу частной подземной парковки похитители пересели в черный седан.

Ваймак извиняющеся разводит руками, Рико начинает пить прямо с утра и отправляет всех своих ребят на поиски по другим штатам.

Все может получиться. Если бы Нила хотели убить, его бы уже убили, говорит Ники.

Эндрю знает, что это неправда.

Если Нила хочет убить его отец, то он нужен ему живым.

Но Натана проверили еще вчера, он все еще в клинике, он даже не покидал ее, а никого из посетителей к нему не пускали. Это не может быть Натан, по крайней мере, не напрямую. Но он оставил указания, это Эндрю знает от Рико. И теперь наемники будут ждать оплаты от Натана, которую он им, конечно, не предоставит, так как скорее всего вообще не помнит об их договоренностях, и Нил станет не нужен.

Эндрю разрешает дать Рико объявление по информаторам, что он готов перекупить похищенного омегу за любые деньги.

Но никто не отвечает.

Следующие два дня становятся для Эндрю персональным адом. Рико не выдерживает напряжения, не в состоянии усидеть на одном месте альфа срывается и уезжает. Эндрю не знает, куда.

Оба дня Ники пытается приободрить его редкими сообщениями, но он занят Эриком, что слишком заметно.

“Мы пошли в магазин, купить тебе мороженого?”

“Эрик говорит, что первые 48 часов — самые важные”

“Хочешь мы приедем поиграть в настолки?”

Эндрю не хочет. Он хочет, что ему позвонили и попросили несколько миллионов долларов в обмен на Нила. Он хочет, что Натан опомнился и сказал имена уродов, которым он заказал Нила. Он хочет, чтобы Нил сейчас открыл дверь и сказал, что это был розыгрыш, и он больше не будет так делать.

Ничего из этого не происходит и на следующий день. Эндрю почти не встает с кровати, укутанный в плед, который еще пахнет Нилом. Ему кажется, что каждая минута неизвестности убивает Нила и его самого. Как будто кто-то отрезает от него кусочек за кусочком, и он не знает, как это остановить.

Каждые два часа он по кругу прозванивает список. Рико, Ваймак, полиция, информаторы, частные детективы, поисковые группы. Рико не отвечает, остальные подтверждают лишь отсутствие новостей. Эндрю всерьез думает дать объявление по телевидению.

Он лежит и смотрит в потолок, слишком слабый даже для того, чтобы просто поесть. Все это бессмысленно.

Его жизнь никогда не была наполнена этим самым смыслом, но в последний месяц он дал себе шанс поверить, что теперь все может измениться. Не сразу, но шаг за шагом, по миллиметру, он подпускал Нила к себе. И дело даже не в сексе: он привыкал к осторожным прикосновениям, привыкал к смеху Нила, его голосу, рассказам о прошлом, и, что самое болезненное, он позволял себе делиться своим.