— Это Джереми. Она мне понравилась, и он подарил.

Эндрю кивает. Он ссыпает последние осколки в мусорку, моет кружки и запускает кофемашину, стараясь не думать о Джереми. Он не должен ревновать. Нил ему не принадлежит. Нил вернулся.

— Чем вы были заняты эту неделю?

От такого банального вопроса Эндрю на секунду зависает. Память подсовывает воспоминания о Дрейке, поцелуях и поисках Нила. Ничего особенного.

— Решали некоторые вопросы, — Эндрю никогда не врет.

— Я чувствую твою напряженность даже отсюда, — Нил забирает кружку и садится на другом конце стола. — Не мог уснуть?

— Мы… убили одного парня из моего прошлого. Это он напал на тебя в том доме, — Эндрю пока не готов говорить больше.

Нил кивает. Он не лезет с расспросами, тихонько попивая кофе. Эндрю хочет спросить о чем-то, о чем угодно, на самом деле, просто чтобы услышать голос Нила еще раз.

— Как ты провел время у Джереми? — голос Эндрю несильно дергается на имени другого альфы, кажется, что совсем чуть-чуть, но Нил замечает и слабо улыбается.

— Джереми ангел. Появился из ниоткуда, провез меня через перестрелку, накормил, успокоил.

Эндрю становится стыдно. Он чувствовал панику и боль Нила на расстоянии, но не задумывался, как это повлияет на омегу после.

— Я ненавижу чувствовать себя слабым, — Нил встает, ставит кружку на стол и уходит в гостиную. — Мой отец ненавидел меня за мой пол, он готовился стать гордым отцом альфы, наследника, а появился я. И с тех пор вся моя жизнь будто не моя, понимаешь? Я ничего не решаю, я так устал от этого, Эндрю.

Эндрю понимает. Он садится рядом с Нилом на диване, усилием воли сдерживая себя от того, чтобы прикоснуться к нему. Он чувствует трепет и волнение, словно Нил снова может исчезнуть прямо сейчас.

Но Нил не исчезает, он грустно вздыхает, смотрит на Эндрю и вопросительно приподнимает бровь. Эндрю кивает, согласный на все, и Нил залезает к нему на колени, утыкается носом в шею, прижимаясь всем телом к Эндрю, и замирает.

Эндрю не знает, сколько времени они так сидят — может, пару минут, может, час. Дыхание Нила становится тихим и ровным, он засыпает, а Эндрю не может пошевелиться. Если бы он хотел, чтобы кто-то на нем засыпал, он завел бы котика. Но он готов простить это Нилу, Нил лучше котика. Он такой легкий, почти невесомый, так приятно пахнет, так робко держится руками за плечи альфы.

И Эндрю решает дать себе еще один шанс — попробовать быть условно нормальным, насколько это вообще возможно. Он вспоминает ту ночь у клуба и теперь точно понимает, почему Нил не удержался — это просто невозможно. Эндрю слегка наклоняется к месту, где толстовка оголяет кусочек шеи, он чувствует себя гребанным вампиром, но запах и инстинкты сильнее. Он не замечает, как вылезают клыки, как язык сам оставляет мокрую дорожку на шее Нила, как его собственное дыхание учащается… И Нил просыпается.

Он молчит, лишь сонно смотрит на Эндрю, но обращает внимание на клыки: осторожно прикасается к одному из них пальцем.

— Это не больно?

Эндрю не понимает вопроса. Нет, доставать клыки не больно, хотя он делал это всего пару раз, каждый из которых был вызван паникой или агрессией. Никогда его сущность не открывалась так просто, в настолько расслабленном состоянии. Может быть, Нил подумал, что Эндрю хочет поставить метку? Это глупо, он не стал бы делать этого без полного согласия.

Эндрю отрицательно качает головой. В любом случае — нет, это не больно.

— Я не могу на вас злиться. Долго, — Нил ерзает на коленях и трется носом об Эндрю.

Это уже слишком. Эндрю мысленно молится все той же вселенной, чтобы у него не встал прямо сейчас, и начинает перебирать в голове самые омерзительные образы. Но Нил, естественно, этого не замечает и продолжает ерзать. Блять.

— Просто никто не готовил меня к такому, да и, наверное, к такому нельзя подготовиться. Я умею скрываться, быстро бегать, красить волосы и кидать ножи — я совсем не умею общаться с другими людьми в таком ключе.

Нил делает все только хуже, все тело затекло, и омега решает сменить позу. Он перекидывает одну ногу через Эндрю и садится к нему лицом.

Эндрю уверен, что это наказание за недоминет.

— Я злился на Рико, потому что он мне ничего не сказал. Хотя ты тоже ничего не сказал. Почему?

Эндрю не может говорить прямо сейчас.

— Эндрю? — Нил настороженно наклоняет голову, становится видно, как его волосы смешно топорщатся в мерцании холодного лунного света.

Эндрю хочет скинуть Нила на пол.

— Можно тебя поцеловать?

Нет, для собственного блага Нила, ему не нужно его сейчас целовать.

Но, опять же, Эндрю не может этого сказать. Он пытается вспомнить образ Дрейка, залитого кровью, с простреленными коленями на полу отеля, но образ Нила, сидящего у него на коленях, перекрывает все.

Поэтому он просто кивает.

Нил облегченно выдыхает, обнимая еще крепче, его мягкие губы накрывают рот Эндрю, и это кажется, таким правильным, что Эндрю не сомневаясь прижимает Нила к себе еще сильнее. Ему так сладко и одновременно так больно от прилива крови в штанах, что хочется развалиться на много-много маленьких частей. Он кусает губы Нила, терзает его язык, гладит его по спине и по попе — и не знает, как остановиться. Нил хуже наркотика. Его доверие, безграничная отдача и такая хрупкая нежность в каждом движении — все это уничтожает Эндрю прямо сейчас. Он больше не может представить свою жизнь без Нила. Ему больно даже думать, что Нила может не быть рядом. Но если он не остановится сейчас, то это вполне может произойти. Эндрю с трудом отрывается от омеги, шепчет ему прямо на ушко:

— Нам пора спать.

Нил не убирает руки:

— Я не хочу спать на диване.

— Я разбужу Рико, и мы останемся здесь.

Нил качает головой:

— Отнеси меня в спальню.

Нил и правда легкий, но самым сложным будет не это — встать с дивана в таком состоянии просто невозможно. Эндрю хочет сказать, что Нилу нужно расцепить руки, но тот лишь сильнее обвивает его, как детеныш коалы. Эндрю вздыхает, рывком встает и несет свой драгоценный груз в спальню. Нил спрыгивает на середину кровати, по привычке гладя Рико по голове, ложится к нему спиной. Эндрю ложится с краю. Он уверен, что не сможет уснуть в таком составе, но как только Нил кладет между ними руку, он накрывает ее и засыпает почти мгновенно.

***

— Ты не видел тут Кевина? Такой высокий шатен, вечно пьяный? — Аарон заебался искать Кевина. Тот позвонил ему из квартиры Эндрю, доложить, что домой не придет, что видел Рико и что планирует уйти в запой примерно еще на неделю, чтобы Аарон подстраховал его с делами. Кевин даже услужливо скинул письмо, в котором был график встреч с подрядчиками, которые сейчас занимаются внутренними коммуникациями на одном из объектов и расписание проверок. Сука. Нет, Аарон не будет этим заниматься, у него есть свои дела. В конце концов, он все еще мечтает поступить в нормальное учебное заведение.

Тупой Кевин Дэй. Аарон уверенно может признаться, что он ненавидит его практически с первого дня знакомства. Когда он увидел Кевина, обмотанного бинтами, в синяках и такого растрепанного, Аарон понял, что запал. Мерзкий комплекс спасителя вылез из ниоткуда и ударил так сильно, что следующие три дня он мог думать только о Кевине. Под видом “быть вместе с Эндрю” ходил к Эбби, под видом “Эндрю сказал за ним присмотреть” тусил на семейных ужинах с Ваймаком. И, казалось бы, Аарон должен был бы задуматься о том, что происходит, но времени на осознанные медитации просто не было.

Ситуацию осложняли сразу несколько вещей. Первая: вечно хихикающий Ники, который в очередной раз делал вид, что знает больше, чем остальные. Нужно отдать Ники должное, в ситуации с Эндрю он действительно понял все сразу. Вторая: Эндрю, который как будто специально сталкивал их с Кевином вместе. Третья: Аарон не был геем. Он был уверен в этом абсолютно точно, но все-таки решил убедиться, спросив у Эндрю, как тот понял свою ориентацию. За что получил в нос. Легонько, по-братски.