После этого была череда девушек, свиданий и секса — даже в переулке за клубом Аарон пытался доказать себе свою гетеросексуальность. Работало плохо. В конце концов он решил, что все дело в том, что у него перед глазами никогда не было примера нормальных отношений, не считая Ваймака и Эбби, но они познакомились, когда еще жили динозавры. Так что ему нужен был пример помоложе. Так он оказался на почти семейном ужине у Мэтта с Дэн. Стало еще хуже.

Поэтому сейчас спектр его эмоций по отношению к Кевину колеблется от “я изобью этого придурка до смерти, как только найду его слишком обтянутую джинсами задницу в Эденс” до “пожалуйста, я буду самым милым и заботливым, пусть только с Кевином ничего не случится”.

Он третий раз обходит клуб, почему-то уверенный, что этот придурок именно здесь. Удача настигает его внезапно, Кевин буквально сносит его с ног на выходе из туалета. На Кевине и правда слишком узкие джинсы, прозрачная майка и удивительно белые кроссовки. Кевин понимает все сразу — или у него больше нет сил стоять ровно — и заваливается на Аарона, слишком сильно обнимая того за плечи.

— Аарон, я так рад, что ты приехал. Давай заскочим за вискариком и поедем домой?

Сука. Нужно обсудить с Ваймаком вопрос реабилитации для непутевого сына. Аарон притягивает Кевина за талию и оттаскивает к выходу. На парковке многолюдно, многие выходят покурить и проветрится, и Аарон прикладывает максимум усилий, чтобы довести Кевина до машины. Мало того, что он высокий, так еще и тяжелый. Окей, возможно, Аарону тоже иногда нужно заходить в зал. Он усаживает Кевина на переднее сиденье, пристегивает, как ребенка, и открывает настежь все окна. Есть вероятность, что он опьянеет сам, просто сидя с Кевином в тачке.

— Аарон. Ты знаешь. Ты всегда был таким хорошим. Ты так хорошо ко мне относился, — Кевину тяжело говорить, но он старается довести фразу до логического конца. — Не так, как Рико. И ты такой красивый. И я…

Аарон морщится — от сравнения с Рико лучше не становится — он поворачивает голову, чтобы высказать это Кевину в лицо, но почти натыкается губами на чужие.

— Можно тебя поцеловать?

Аарон теряется. Он не Эндрю, обычно его не спрашивают. Он ничего не отвечает, но Кевин принимает это за согласие и прижимается к нему своими губами. Это… странно? Хотя, по-честному, мало чем отличается от поцелуев с девушками. За исключением того, что обладатель этих губ также обладает членом. Аарон вздрагивает — слишком быстро поток его мыслей уходит в другую сторону.

Кевин отрывается от поцелуя и сейчас смотрит на него с такой тупой улыбкой, что хочется его ударить, просто чтобы не смущаться еще больше.

— Поехали домой.

Всю дорогу до общей квартиры Кевин спит, опершись щекой на окно, Аарон лишь изредка смотрит в его сторону, пытаясь сосредоточиться на дороге. Кевин посапывает, чем постоянно отвлекает, но дом уже близко.

Сейчас в этой огромной квартире живут четверо: близнецы, Ники и Кевин, который большую часть времени ночует у Ваймака. Ники нет, он отправился на омежник (господи, у Ники есть друзья, кроме родственников, удивительно), Эндрю в лофте, так что остаются Аарон и Кевин. Привычным способом — в обнимку — они вталкиваются в лифт, и Аарон почти кожей ощущает, как огромный лифт сжимается до размеров тела Кевина, который укутывает его конечностями со всех сторон. Аарону ничего не остается, кроме как уткнуться Кевину в грудь и стараться не дышать.

В квартире не становится легче: он пытается буквально отволочь Кевина в его комнату, но тот упирается.

— Ар, мы не заехали в магазин.

Блять, Ар, что это за дурацкие буквы?

— Не мое имя, не мои проблемы.

— Но ты обещал!

Вообще-то, Аарон ничего не обещал. Если только себе — доставить Кевина в целости домой, заставить его выпить максимально возможное количество воды и завтра надавать ему по лицу. Ах да, поговорить с Ваймаком.

Он затаскивает Кевина на кровать, снимает с него кроссовки и собирается уходить, когда слышит хнычущий звук:

— Помоги мне раздеться.

Этого только не хватало.

— Сам разденешься.

Кевин продолжает стонать, силы скоро совсем покинут его. Он неловко стягивает майку, все еще лежа на кровати (Аарон не смотрит), потом поднимает ноги, пытаясь стянуть джинсы (Аарон почти уверен, что это невозможно — они сидят, как вторая кожа), заваливается на бок и, разумеется, одна нога перевешивает, и Кевин падает с кровати (Аарону придется посмотреть).

Кевин матерится, забавно растягивая слова, продолжает лежать на полу. В принципе, Аарон может оставить его там — места между тумбой и кроватью должно хватить. Но когда-то давно его учили заботиться об убогих пьяных соседях, поэтому он подходит к Кевину, придерживая его за плечи помогает сесть. Когда вся эта туша оказывается на кровати, Кевин проявляет чудеса акробатики: перекидывает Аарона через себя так, что тот лежит на спине, а сам наваливается сверху. Аарон замирает. Это еще что такое? У него есть своя комната, он может поспать и там.

— Ар, то, что я сказал у клуба. Ты правда очень милый.

Это все еще его не его имя, но он может только выдавить из себя “окей”. Кевин прижимается к нему плотнее, слишком горячий, слишком накачанный, слишком … возбужденный. Когда он успел снять джинсы? Мудила, он наверняка знает тайный способ сделать это. Аарон не хочет смотреть вниз и проверять, какое именно на Кевине белье. Примерно в тот момент, когда Кевин начинает кусать его шею, в его голове возникает целый ворох вопросов. Как понять, кто будет сверху? Где презервативы? Есть ли у Ники в тумбочке смазка? Можно, пожалуйста, сейчас позвонить Эндрю, чтобы тот выполнил свои обязанности старшего брата?

И главный вопрос, который как сигнал тревоги пищит в его сознании: почему он вообще об этом думает? Почему нет варианта, в котором он сейчас спихнет с себя Кевина и пойдет спать к себе?

Такого варианта все еще нет, потому что Кевин стягивает с него футболку и начинает целовать грудь. Аарон лежит бревнышком, пытаясь понять, что, кроме паники, ощущает сейчас. В целом — только панику.

Кевин на секунду отрывается от него:

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

Да?

— Нет.

Кевин приподнимается и целует его — совсем не так, как на парковке. Этот поцелуй жадный, страстный, словно Кевин выплескивает в него всю любовь, которую холил и лелеял годами. Словно он — единственный в мире, и Аарон на секунду полностью растворяется в этом поцелуе и не замечает, как рука Кевина нежно поглаживает его член сквозь джинсы. Аарон кивает на просьбу снять их, и теперь они оба остаются только в боксерах и носках — какая романтика.

Он чувствует, как его член упирается о чужой, и это, внезапно, так приятно, что хочется усилить трение, вжаться сильнее в Кевина, раствориться в нем. Аарон еще не решил, как далеко готов зайти, но прямо сейчас ему хочется всего и сразу. Кевин словно читает его мысли, он осторожно оттягивает боксеры за край, сдвигаясь к низу кровати, проводит языком по стоящему члену, не отрывая взгляда от Аарона. Ему кажется, что покраснеть сильнее просто невозможно, но закрывать лицо руками сейчас уже поздно. Кевин начинает языком ласкать головку, обхватывая ее губами, нежно посасывая, а потом заглатывает весь член целиком.

Аарон задыхается — он никогда не испытывал такого спектра чувств, в котором смешиваются стыд, возбуждение и нежность. Кевин ритмично насаживается головой на член, легко поглаживая яички, сочно причмокивая. Он даже умудряется другой рукой дрочить себе, и теперь они оба стонут одновременно. Аарон больше не может дышать, он хочет сказать, что скоро кончит, но Кевин понимает сам — он ускоряется, добавляет к языку руку, и Аарон кончает — кажется, даже кричит, но оргазм так сильно оглушает его, что он не может быть в этом уверен. Кевин привстает и жестко додрачивает себе, сперма теплый месивом растекается у Аарона по животу.

Это был лучший минет в его жизни.

Он все еще не может прийти в себя и отдышаться, как и Кевин, который просто заваливается рядом и укрывает их простыней.