Эти две страховые компании не исчезли и не обанкротились, они просто закрыли свои двери в период Семилетней войны и пережили мучительный период судебных тяжб, только первая компания 1750 года была вовлечена в 92 судебных споров. И лишь 17 из них завершились к концу 1762 года. В частности, капитал компании 1750 года составлял 4,6 млн ливров и заработанная премия в размере 1,4 млн ливров, но во время войны она потеряла 883 126 ливров по кораблям, захваченным британцами, и 117 682 ливра по кораблям, которые погибли при попытке уйти от противника.
Вторая компания 1753 года имела капитал в 4 млн ливров, но заплатила около 1,2 млн ливров по захваченным либо погибшим судам, а заработала премию в размере 500 тысяч ливров. Сегодня ясно, что суммы капиталов были лишь на бумаге; члены компаний фактически не вносили деньги, а оплачивали лишь возникшие убытки, что было главной проблемой платежеспособности этих страховщиков. В некоторых случаях компании тащили купцов в суды, чтобы получить от них премию за военные риски. Дополнительно об этих тяжбах можно прочитать в «Memoire pour les Sieurs Beaupied Dumesnil, Thourons frères, Gasan & autres contre les Directeurs & Syndics des Chambres d’Assurances de Paris»[165].
Несмотря на это бесперспективное начало, обе компании выжили после Семилетней войны и работали до американской войны за независимость, страхуя, где было возможно, корабли и грузы, но отнюдь не процветая. В целом эти компании играли на страховом поле ту же роль, что и компания Джона Ло в сегменте французской банковской системы, т. е. их первоначальная привлекательность для деловых людей и последующие провалы и длительная агония стали уроком и предупреждением другим компаниям этой сферы деятельности. Но почему же они потерпели неудачу?
Скорее всего, это было обусловлено меркантильными интересами участников. Что было общего у большинства участников обеих компаний, так это стремление побыстрее сделать состояние, не в торговле, что требовало определенного опыта, знаний и напряженной работы, а в финансах, как они понимались в 18-м веке, т. е. в сборе, расходовании и манипулировании правительственными фондами, к чему бы они ни относились. Для этих лиц компании морского страхования являлись спекулятивными предприятиями, в которых они приобретали доли участия, главным образом, в кредит против своих подписей. Например, главный казначей, или по-простому министр финансов Габриэль Прево (Gabriel Prévost) держал двадцать сертификатов на инвестированную сумму в 60 тысяч ливров в компании 1753 года, но вложил не более 3 тысяч ливров наличными[166]. Участники компаний не намеревались постоянно работать в морском страховании, после некоторого периода времени члены компании 1753 года перестали посещать собрания, и даже директоры порой игнорировали деятельность компании.
Не для них была трудовая жизнь счетных контор, где купцы проводили бóльшую часть времени. Известный купец-банкир того времени, Жан-Жозеф де Лаборд (Jean-Joseph de Laborde), рассказывал, как он начинал свою трудовую деятельность с клерками в торговом доме своего двоюродного брата в Байонне, о пятилетнем ученичестве без какой-либо оплаты, о работе за столом с пяти утра и до полуночи без возможности отлучиться, кроме как в церковь, и о постоянном преследовании со стороны жены хозяина.
Жан-Жозеф де Лаборд
«Ты не знаешь, — сообщал он позднее своему сыну, — как много усилий требуется в торговле, чтобы заработать большие деньги. Здесь дела идут совсем не так, как в финансах, где можно ожидать получения большого и быстрого состояния»[167].
Морское страхование в 18-м веке, как и банковская деятельность, было, главным образом, делом купцов, а не финансистов. Управляющие успешных страховых компаний в Лондоне, Роттердаме и французских портах были купцами, и в большинстве случаев являлись частными страховщиками. Кто, как не торговцы, могли оценить морские опасности, определить стоимость судна и груза и на равных разговаривать с другими купцами? Как отмечал член городского магистрата Бордо Ш. Монтескьё (Montesquieu) в своих записях о страховой компании 1750 года: «В морских портах собирается компания купцов, чтобы заниматься страхованием. Они знают свою работу и держат друг друга в курсе дела; они знают, в хорошем ли или плохом состояние судно, которое они страхуют, квалифицированный или нет экипаж, опытный ли и благоразумный капитан либо он невежа и его легко сбить с толку, имеют ли грузовладельцы хорошую репутацию или замечены в непорядочности, предстоит ли длительный рейс, удачный ли или не очень сезон мореходства; они знают все, потому что каждый из них сделал это своей профессией. В Париже они не знают ничего, и для компании, которая в курсе этого, это будет означать огромную трату денег на почтовые расходы и корреспонденцию, что равнозначно заработанной ими премии»[168].
Барон Ля Брэд и де Монтескьё
Следует отметить, что и в компаниях 1750 и 1753 годов купцы были в меньшинстве. Более того, некоторые из них не совсем являлись купцами с точки зрения биографии Лаборда. Гуссен занимался морской перевозкой леса и другими видами поставок, а также морским финансированием, а, например, Пьер-Гийом Мерлан (Pierre-Guillaume Merlin) поддерживал такие предприятия в качестве частной каперской компании, в которой он являлся главным человеком от имени высших должностных лиц короля. Затем, по крайней мере, шестеро из них, включая Гуссена и Мерлана, обанкротились во время Семилетней войны, и можно предположить, что они присоединились к страховым компаниям, преследуя спекулятивные цели восстановить свое утраченное состояние либо быстро заполучить прибыль[169].
Д. Уэскетт упоминает еще одну страховую компанию, основанную 15 октября 1751 года неким Эмануэлем Вайсем (Sieurs Emanuel Weis) и зарегистрированную в Адмиралтействе 23 октября[170].
Упоминавшийся ранее Рене-Джошуа Валин (Valin), известный французский юрист и адвокат короля в Адмиралтействе, также отмечал в своем известном и уже упоминавшемся в ссылках «Nouveau Commentaire sur l’Ordonnance de la Marine du Mois d’Août 1681» («Новый Комментарий к Морскому Ордонансу августа 1681 года»), что во Франции существовали тайные страховые общества, члены которых могли страховать и страховаться только от имени этих же обществ[171].
Титульный лист Ордонанса 1681 года
Он же отмечал со ссылкой на французскую газету «Mercure de France» от декабря 1752 года, что французский купец Артур Монтодон (Arthur Montaudoin) проделал большую работу по морскому страхованию и авариям. В тех же «Комментариях» Валин сделал следующую ремарку: «Этот выдающийся торговец обладал поистине огромными способностями и обширными знаниями в области торговли; но иногда он выдвигал идеи, которых он сам долго не придерживался, когда собственная иллюзия и угроза становились очевидными для него»[172].
Известные парижские купцы и купцы-банкиры большей частью держались подальше от этих страховых компаний и в 1755 году решили основать свою собственную. Компания парижских банкиров «La Compagnie d’Assurance» была четвертой компанией, основанной менее, чем за 10 лет. Она была учреждена на четыре года по соглашению от 7 июля 1755 года, содержащему 28 статей; этот акт был подписан 18 членами, 9 из которых участвовали в ней от имени фирм, где они являлись партнерами. Они называли себя «banquiers pours les traites et remises de place en place», т. е. дословно «банкирами по торговле и доставке с места на место».
