С другой стороны, лондонские компании продолжали осуществлять страхование и в годы, когда шли войны. Одной из причин было то, что их коллективные ресурсы по тем временам были очень значительные. Желающие застраховать свои риски в портах Франции в основном испытывали трудности из-за того, что ни один порт, и даже два или три совместно, не соответствовали финансовым возможностям Лондона или главным портам Нидерландов. Но Париж-то соответствовал.
В Париже, как и в портах, купцы и банкиры привыкли заключать страховые договоры индивидуально, но такой рынок страхования не имел перспективы роста и никогда не мог привести к созданию страховой палаты, как это имело место в иностранных портах, и не способствовал образованию крупной, успешной и надежной страховой компании.
Причины того, почему, тем не менее, страховые компании существовали недолго, вероятно, можно найти в материалах о компаниях, основанных в середине 18-го века. По крайней мере, их было четыре, и о первой из них есть лишь небольшая ссылка в документах, подписанных 10 января 1747 года, информирующая об «учреждении страховой компании в Париже и во всех морских городах, где того требуют интересы торговли». Эти документы были подписаны двумя учредителями, Вердье и Эро де Курси (Verdier et Heraud de Courcy) и одним из акционеров, Шарлем-Дени Пертуи (Charles-Denis Perthuis), купцом из канадского Квебека, осевшим в Париже[159].
Вторая компания была основана тремя годами позже под руководством Клода Хилера Мезоннёва (Claude Hilaire Maisonneuve), сына биржевого маклера в Лионе. Мезоннёв изучал страхование на протяжении долгого периода времени, и вскоре после Войны за австрийское наследство он и двое его компаньонов пригласили «всех достойных купцов» до Рождества 1749 года стать акционерами страховой компании. На тот момент название компании было «La Chambre d’Assurance et Grosse Aventure», но скоро ее стали называть просто «La Compagnie d’Assurances». 29 января 1750 года эти трое и пять других лиц подписали соглашение, состоящее из 21 статьи, третья из которых предусматривала избрание на первом же общем собрании комитета из семи директоров и трех консультантов. Статьи с 5 по 10 оговаривали основание филиалов в портах королевства, директоры которых имели право на получение комиссии в размере 2% от собранной страховой премии либо других договоров, которые могли быть заключены при их участии, кроме договоров страхования морских займов, по которым им разрешалась комиссия не более 1,5%. Восемь участников компании, кроме одного, представлялись в качестве купцов (фр. négociants «торговцы» или armateurs «судовладельцы — прим. авторов), но в период с 1750 по 1751 гг. количество членов увеличилось. Среди них были даже казначей королевы, бывший начальник фельдъегерской службы итальянской армии, инспектор морского флота, главный садовод королевы[160].
В 1751 году возник конфликт между двумя группами, которых можно условно назвать как финансистов и купцов. Для разрешения разногласий между ними один из консультантов Пьер-Франсуа Гуссен (Pierre-François Goossens), который имел интерес в обеих группах, будучи купцом и торговым банкиром, который инвестировал в снабжение военно-морского флота, предложил назначить специальный комитет. На собрании 16 июня 1751 года был избран комитет из тринадцати членов[161]. Вскоре этот комитет принял решение в пользу финансистов, которых было большинство. Два лидера группы финансистов, Алексис Реньи (Alexis Regny) и Жан-Анри Буске или Буке (Jean-Henry Bousquet or Bouquet) убедили Мезоннёва и других директоров уйти в отставку и затем подготовили новый пакет из 93-х положений, которые они представили на одобрение общего собрания компании 3 августа 1751 года[162]. Таким образом, страховая компания контролировалась не купцами, а финансистами, налоговыми откупщиками, земледельцами и рантье (т. е. лицами, которые жили на доходы от ренты).
С точки зрения Мезоннёва такой метод управления был новым для страхования, и 7 июня 1752 года он представил меморандум об ошибках такого способа управления и прогнозируемых неудачах, которые действительно вскоре произошли с компанией. Она прекратила свою деятельность летом 1756 года, пытаясь безуспешно перестраховать свои риски в Англии и Нидерландах. Несколько лет до этого некоторые из тех, кого Мезоннёв называл купцами, покинули компанию: 18 августа 1751 года ушли Лоран Вульф (Laurent Woulfe) и Николя-Робер Дарси (Nicolas-Robert Darcy) и два банкира-якобита (сторонники английского короля Якова Второго, свергнутого во время Славной революции 1688-89 гг.); другая группа из пяти человек под лидерством Гуссена покинула компанию 8 октября того же года, а сам Мезоннёв с несколькими компаньонами в 1753 году. В апреле 1755 года их спор с руководством компании рассматривался в Адмиралтейском суде Франции, где Мезоннёв обвинил Реньи и Буске в распространении злобных слухов о нем и других членах компании в письмах, отправленных в Бордо[163].
Покинув компанию, Мезоннёв разослал различным парижским бизнесменам сообщение о том, что его новая страховая компания будет осуществлять страхование морских судов даже в военное время, что не всегда проводилось другими компаниями в портах, и он также намеревался страховать здания от огня[164]. Он назвал ее «La Compagnie d’Assurances Générales Maritimes et Incendiaires», получив патронаж от самого Адмирала флота Франции, Луи Жан Мари де Бурбона (Louis Jean Marie de Bourbon), герцога графства Пентьевр (Duc de Penthièvre).
Мезоннёв подготовил 19 основных статей, регламентирующих организацию новой страховой компании по примеру предыдущей: агенты в портах, доли, членство, совет директоров и т. д.
Луи Жан Мари де Бурбон
Основные статьи были одобрены на общем собрании 27 сентября 1753 года, и компания незамедлительно начала страховать корабли. Это продолжалось до тех пор, пока компания не понесла крупные убытки, которые вынудили ее прекратить деятельность во время Семилетней войны. К этому времени Мезоннёв ушел из компании.
Интересная деталь из истории компании 1753 года состоит в том, что, как и в предыдущем случае, она состояла из финансистов, буржуа и представителей власти. Трое из шести, избранные в совет директоров 22 марта 1754 года, называли себя «вовлеченными в дела короля», один представлялся как «conseiller du Roy commissaire à la conduite des gendarmes à la Martinique» (досл. «советником королевского комиссара по руководству жандармами на Мартинике»), один назвался банкиром, и только Мезоннёв подписался как купец. Годом позже, 5 марта 1755 года, были приняты четыре новых члена в совет директоров — еще один «вовлеченный в дела…», биржевой маклер, отставной телохранитель и один, кто назвал себя купцом, но в списках «Almanach royal» значился как парижский банкир. Вскоре они затеяли споры с Мезоннёвом, и он изъял свои вложения и ушел на пенсию в декабре 1756 года.
Предметом спора был вопрос об изменении политики компании после августа 1755 года, когда Британия начала захватывать торговые суда, либо осуществлении деятельности как и прежде. Мезоннёв советовал делать различие между морскими рисками, которые он был готов продолжать страховать, и военными рисками, которые он отвергал. Он также хотел, чтобы страховая компания настаивала на возврате причитающейся премии в порту до момента выплаты возмещения. Эти идеи он привнес в 1755 и 1756 годах, пока не был вынужден покинуть компанию. Лишь позднее правление компании осознало правоту Мезоннёва и попыталось вернуть его, но он отказался.
