– Ну сейчас пойдем к нам, повернись, пожалуйста, – тихо попросил он. Я послушно повернулся к нему спиной. Экзорцист отвязал свои четки от пояса и накинул мне на шею. Дальше я услышал, как он читает слова молитвы: «Тридцать шесть небесных триграмм, что составляют основу всего сущего, да ниспошлите мне мудрость и силу. Взгляд, что отделит свет от тени. Взгляд, что распознает, где правда, а где ложь. Станьте на сторону поборников света и защитите плоть сию от тлена преисподней». Четки начали расти и скоро обвились вокруг всего моего тела, только ноги оставались свободными от пут.

Ну вот теперь пошли, – отдуваясь произнес мэтр, ты уж извини за дискомфорт, но все нужно делать по форме!

– Пока, Джером, пока, Элизабет, надеюсь, скоро встретимся! – распрощался я со своими друзьями.

– Удачи, держись, – ответил мне за обоих Джером.

Рабле шел впереди я посередине, а Джорджиа замыкал наше шествие. Пока мы шли по больничным коридорам, никто не обращал на нас внимания. Рабле объяснил, что, кроме нас, эти четки никто не видит, так что не стоит волноваться о том, что могут пойти пересуды о неудачливом мейстере, которого захватили экзорцисты.

Вскоре мы дошли до отделения демонологии. Все тот же молчаливый брат милосердия отворил для нас двери, и мы поднялись на верх на второй этаж. Там были размещены аккуратные палаты. И мне выделили одну из них. Это оказалась довольно просторное помещение С кроватью и письменным столиком с тумбочкой. Правда, очень маленьким окошком, через которое был виден больничный садик. Как только я оказался в палате, мэтр Рабле снял свои четки и пожелал мне спокойный ночи, пообещав, что зайдет завтра. Мы остались с Джорджиа наедине. Экзорцист все время хранил молчание. Что бы хоть как-то нарушить мрачную тишину, которая воцарилась в моей палате, я решил кое о чем расспросить мистера Ванголлу.

– Ну и денек, Джорджиа, – начал я. – Кстати, как поживает Кусака?

Глаза Ванголлы расширились, тем не менее он ответил ровным и спокойным тоном: – Все в порядке.

– Слушай, госпожа Куринари упоминала какого-то Джорджа Ванголлу – это твой родственник?

– Отец.

– Ух ты, значит, он мог путешествовать в Геенну?

– Да, последние два крестовых похода были бы невозможны, если бы… – почему-то Джорджия запнулся. А затем начал повторять шепотом: «Отец… отец…»

– Прости, я не хотел тебя расстраивать, давай сменим тему, – поспешно начал я.

– Ты меня не расстроил, просто мой отец погиб в последнем крестовом походе. И мать тоже.

– Соболезную.

– Спасибо. Мама и папа были великими людьми. Я не чета им. Они сражались с демонами повсюду. Последний крестовый поход в Геенну был спасательной миссией. Тогда первый проклятый легион под руководством самого Сатаны захватил конклав кардиналов и утащил их в Геенну. Отец и мать храбро сражались, им удалось отбить святых отцов церкви, но прикрывая отход всей армии экзорцистов, они отдали жизни, чтобы запечатать проход. Я мало что помню про них. Ведь мне тогда было всего семь лет.

– Знаешь, я думаю, они могут гордиться таким сыном, как ты, ведь ты тоже стал экзорцистом!

– Нет, мама и папа были сильнейшими за всю историю ордена. Я же… Помнишь день нашего знакомства? Уверен, что никто из моих родителей не допустил бы такого.

– Ну не суди себя строго, мы же еще в мейстернатуре…

– Мартин, я хочу спросить, ты не против, что я буду дублером менталиста? Сэр Анхель считает, что это хорошая идея. Но мне важно знать твое мнение.

– А что, собственно, делает дублер во время карантина?

– Дублер занимается всей подготовительной работой, а также охраняет мастера менталиста и пациента во время ритуалов.

– О, тогда я непротив, наоборот, мне будет легче, если рядом со мной будет друг. Если, конечно, я не доставляю тебе лишних хлопот.

– Нет, не доставляешь. Друг…

Казалось, Джорджиа о чем-то сильно задумался, он перестал говорить и стал смотреть куда-то в сторону. Затем резко развернулся, пожелал спокойной ночи и вышел из комнаты. Я остался один в палате. Сняв больничную одежду, я лег на кровать, выключил лампочку, которая давала бледный тусклый свет, и провалился в сон. Сон был глубокий, оздоравливающий, поэтому, когда я проснулся, было далеко за полдень. Встав с кровати, я прежде всего умылся. На тумбочке меня ожидал кем-то приготовленный завтрак. Фрукты, свежие гренки и вареные яйца. Что ж, неплохо, в обычных условиях я не завтракаю. И посуду мыть за собой не надо. Покончив со своей трапезой, я прогулялся по своей палате. Естественно, что дверь, ведущая в коридор, была закрыта, карантин как никак. Вернувшись на кровать, я стал размышлять о сложившийся ситуации. Во-первых, сам факт, что я мог быть заражен демоническим носительством, несколько давил на сознание. Хотя я не ощущал никаких перемен. Еще немножко болело тело, но тоски не было и следа. Интересно, что за снадобье дала мне госпожа Куринари? Это явно был не простой алкоголь. Во-вторых, меня несколько беспокоил тот факт, что последующие восемь дней незнакомые дяди будут копаться у меня в голове. Конечно, вчера я старался держаться бодро, но вот сегодня энтузиазма поубавилось. Ну и, наконец, самое главное: какого черта здесь творится?! С первых дней своей мейстернатуры я сражаюсь с демонами, путешествую в Геенну, и при этом всем моей специальности меня никто не учит! Я же врач, представитель самой мирной профессии на земле. Мне положено сидеть в кабинете в белом халате, вести прием пациентов, все тихо спокойно, а тут… К тому же я стал очень быстро наживать себе врагов Оксаре Шендер вряд ли скоро забудет все это, да и Ирванна не очень обрадуется, когда услышат о моих подвигах. Нет, все. Вот пройдет карантин, вернусь в отделение. Скоро заведующая выйдет из отпуска. И больше не буду ни во что ввязываться. Даю себе слово.

Вскоре в палату вошел мэтр Рабле. Сегодня на нем было белое одеяние, На рукавах и спине были начертаны разные магические символы. Наверное, это и есть рабочая одежда мастера менталиста.

– Доброе утро, молодой человек! Как спалось? – поздоровался он.

– Спасибо, ничего! Мы уже начинаем?

– Да! Не переживай, все будет хорошо. Для начала просто сядь в центре.

Я послушался и уселся на пол, скрестив ноги. Мэтр Рабле достал из внутреннего кармана своего одеяния мел и начал чертить вокруг меня круг, то и дело поправляя сползающие на нос очки.

– Ну и ну, молодой человек. Вы первый мейстер, о котором так много говорят в больнице. Даже отметились у главврача. Знаете, подобное рвение может плохо кончиться, – заведующая отделением нейропатологии склонила голову набок и в упор посмотрела на меня своими большими серыми глазами. Люсьен Коуорен не отводила от меня пристального взгляда. Ее колючие металлические глаза заставляли меня поежиться в кресле. Наконец она отвела взгляд и поудобнее откинулась в кресле своего кабинета. Над ее головой на стене было развешано множество сертификатов и благодарностей. Честно говоря, факт такого обилия разных «красивых» бумажек, несколько настораживал. Конечно, человека, не сведущего в медицинской жизни, подобная «стена славы» должна была ошеломить и создать впечатление, что ее обладатель – лучший специалист в мире. Но я-то прекрасно понимал, что добрая половина из них не стоит и ломаного гроша. Конечно, оставим в покое диплом об окончании института и сертификаты о прохождении мейстернатуры. Эти бумаги есть у каждого врача. Ну и свидетельство о звании бакалавра врачебных наук тоже трогать не будем. Но остальные так называемые «сертификаты участия» – очень красивые бумажки с гербовыми печатями и причудливыми подписями сильных мира всего – ничего не стоят. Подобного рода штуки выдают на различного рода конференциях и конгрессах, причем не обязательно, чтобы их обладатель делал какое-нибудь выступление или доклад. Достаточно было просто зарегистрироваться в начале такого мероприятия, посетить обед и кофе-брейк, ну а в конце дня, пожалуйста, красивая бумажка в рамочку и на стенку. Что касается благодарностей от комитета здравоохранения и социальной магии, эти пергаменты тоже украшали стенку ее кабинета. Так тут совсем просто. Их выписывали два раза в год всем заведующим подряд. Скорее всего, так наше любимое министерство пыталось заменить денежные премии, которые полагались отделениям, которые работали на должном уровне. И все-таки я смотрел на заведующую с большой надеждой. Она мой непосредственный руководитель, уж она точно будет меня учить, показывать больных, рассказывать интересные случаи из практики. Люсьен Коуорен повернулась и снова посмотрела на меня, я оторвался от изучения «стены славы».