Едва успев стереть свои потожировые следы с корпуса видеофона и вытащить из него батарею, как…

— Кайа…? — услышал я позади голос тетушки, заставивший меня едва заметно дернуться от неожиданности. — Почему ты здесь одна? Где Игорь? Он уже переговорил с Алисой?

— Нет… — ответил я, слегка повернув голову в ее сторону.

Видеофон…

Я вернул на место крышку аккумуляторного отсека (что было весьма непросто сделать из-за мелкой дрожи в руках), после чего, скосив взгляд на кадку с неким экзотическим декоративным кустом (за которую я и планировал «сбросить» аппарат), убрал видеофон с аккумулятором от него в сумочку.

— …еще не переговорил… — я, наконец, полностью обернулся к тетке, которая была не одна, а в компании с незнакомой мне гостьей этого вечера (на вид они ровесницы, а значит, вероятно, давненько приятельствуют). — Папа сказал, что их разговор затянется надолго, и велел идти, искать тебя. Ну а мне захотелось побыть немного наедине с собой…

— Ясно… — ответила моя тетка.

— Это, Кайа, моя племянница, дочь Игоря и Жени. — представила меня тетушка своей знакомой. — А это…

Честно сказать, я пропустил мимо ушей то, как там зовут представляемую мне женщину (а такая рассеянность мне совершенно несвойственна), ибо я в этот момент переключился на другое.

Страх…

Я не сумел «скинуть» видеофон, а это значит…

Страх… Страх, но не мгновенный парализующий ужас…

«Липкий» (да, липкий — это, пожалуй, верное определение этому ощущению) страх, сжимающий сердце словно бы в тисках. Тревожность, вызывающая тремор рук…

Столь знакомое мне и столь же ненавистное состояние, в котором я прожил практически половинутойжизни…

Когда же это началось? Да вот тогда…!

Я вспомнил перекошенное от злости лицо своей старшей единокровной сестры и тот грандиознейший скандал, накануне дня судебного заседания, на котором меня выселили из квартиры, где до того момента я прожил практически всю жизнь…

Вот же сволочь…!

И то самое чувство страха и тревоги, впервые по-настоящему охватившее меня тогда, когда рухнул мой маленький мирок и я не знал (первые несколько часов, по крайней мере) куда мне податься…

Тогда, помнится, я впервые размышлял о том (на полном серьезе!), чтобы свести счеты со своей жизнью…

— Кайа, прекрати ворон считать! — вырвал меня из воспоминаний недовольный голос тетки.

— Извини, Мила, я задумалась… — виновато улыбнувшись, сказал я.

Знакомая тетушки лишь покачала головой, глядя на нас (ее, видимо, позабавила эта маленькая сценка).

— Пойдем в бальный зал, раз уж ты не с Игорем, танцы уже начались. Предаваться мечтаниям будешь потом… — заявила тетушка, беря меня за руку.

— Мила, ты на нее слишком давишь, дорогая моя… — все еще улыбаясь, произнесла тетушкина знакомая. — У нее же сегодня первая встреча со своим…любимым человеком. Поставь себя на ее место. Естественно, что Кайа хочет немного побыть одна и привести в порядок свои мысли и чувства.

— Да я и сама что-то разнервничалась… — ответила тетушка, потащив меня за собой.

А в следующий миг мое сердце ушло в пятки, а во рту пересохло…

Охрана!

Два здоровенных, бритых под «ноль» «шкафа», с абсолютно казенными рожами!

Ну да, это же Имение высокопоставленного имперского чиновника, и, стало быть, его охраной ведают люди из имперского ведомства, аналогичного российской ФСО или же американской «Секретной службе»там.

В руках у одного из «шкафов» я заметил хреновину, здорово так напоминающую частотный сканер.

Все-таки, мне стоило бы сказать тетушке, что тот видеофон кто-то потерял, а я его лишь нашел…

Тем временем «шкафчик», до этого направлявший свою приблуду в сторону одного из гостей вечера, направил ее на нас…

Тамв распоряжении у силовиков имелось оборудование, позволяющее найти в помещении сим-карту, даже если данный электронный модуль не был установлен в включенный телефон или в планшет. И хотяздесьдля организации беспроводной связи используются иные технологии, нежели в GSM сетяхтам, но…

Если сейчас эти «персонажи» сумеют обнаружить обесточенный видеофон в моей сумочке, оформленный на чужое имя, то…

Я как минимум очень жестко подставлю Семью, со всем вытекающими из этого последствиями.

Те несколько секунд, что они направляли свое устройство в нашу сторону, показались мне вечностью.

Однако, нет. Судя по тому, что «шкафчик» перестал тыкать своим девайсом в нашу сторону, ничего подозрительного они у нас не обнаружили. Таким образом, значит, остается лишь личный досмотр, но будут ли здесь устраивать подобный «аттракцион» для уважаемых (без всяких кавычек гостей). Что-то я сильно сомневаюсь…

Тем временем один из этой парочки, подошел к кадкам с растениями и заглянул за них…

— Дамы… — кивнул нам тот охранник, что был с устройством, когда мы проходили мимо него.

Спину держи прямо, Кайа, а голову выше! И улыбайся… — напомнил я самому себе (но, строго про себя!), вспоминая наставления тетушки.

Пройдя мимо охранника, я на мгновение крепко зажмурился и быстро облизнул пересохшие губы.

— Что это было…? — удивленно спросила знакомая тетки, обернувшись на «шкафчиков».

— Думаю, что эти люди без устали бдят за безопасностью гостей! — пафосно заявил я, подняв указательный пальчик.

— Наверное… — согласилась та.

Несколькими минутами позже, зал для танцев.

Собственно, танцы, как и сказала тетушка, уже начались, но…

Так как танцы на этом рождественском вечере не являются каким-то обязательным действом (вроде танцев на балу в Пансионе), то и танцевали здесь и сейчас, под аккомпанемент прекрасного живого оркестра, не так уж и много пар (в основном те, кто умели делать этооченьхорошо и желали насладиться самим процессом, либо же желавшие блеснуть своими танцевальными навыками). Прочие же гости, рассевшись за столики (либо же, сбившись в небольшие группки, стояли на ногах), наблюдали за танцующими (ну а отдельные «персонажи» просто и незатейливо «бухали»).

— Воды, пожалуйста… — сказал я одному из официантов, лавирующих с подносами по залу.

— И мне, пожалуйста! — заявила тетушка, сначала вознамерившаяся было взять с подноса еще бокальчик «шампусика» (как минимум один она уже «уговорила» ранее), но после моих слов, видимо, передумала.

— Сию секунду, барышни…! — ответил тот и умчался прочь.

Среди танцующих пар (танец по своей энергетике напоминал танго, хотя, конечно, таковым и не являлся), я заметил барышню в просто сногсшибательном алом платье (в процессе ее ритмичных движений, казалось будто бы барышня эта окутана пламенем), которая приковала к своей персоне внимание большинства из наблюдающих, и когда она развернулась ко мне лицом…

Чудо!

Ядвига Вишневецкая тоже здесь, а значит…

Слегка прищурившись, я рассмотрел ее партнера, мужчину около сорока лет, в котором моментально узнал человека с фотографии, виденной мной в общежитии Пансиона, в комнате Ядвиги.

Младший брат Государыни и его невеста решили, видимо, посетить Рождественский прием своего родственника…

— Герман Бенкендорф… — вслух сказала тетушка, заметив брата Государыни.

— Барышня Вишневецкая… — синхронно с ней произнесла тетушкина знакомая, проследив за направлением моего взгляда.

— Ты с ней знакома, Кайа? — поинтересовалась она, присаживаясь за столик.

— Кайа и Ядвига Вишневецкая некоторое время учились в одном заведении для барышень… — ответила за меня тетушка, а затем взяла бокал с водой с подноса официанта. — Спасибо.

— Спасибо… — также поблагодарил официанта я, беря свой бокал, и маленькими осторожными глотками утолил жажду (от страха и волнения у меня пересох даже язык, словно бы на приеме у дантиста).

— Действительно, мы с ней некоторое время учились в Пансионе воспитанниц министерства Войны. Я знакома с ней лично. — сказал я, допив воду.