Конгрин хотел ещё что-то сказать, но в последний момент передумал и закрыл рот. Роман поймал испытующий взгляд Яны и уставился на светлеющее небо. Он закрыл глаза и неожиданно уснул.

— Ну, рассказывай, с кем опять подрался, сынок?

Отец улыбался, как и всегда: добродушно и искренне. Его мужественное лицо, молодое и красивое, с карими, как каштаны, глазами, сияло на фоне утреннего солнца.

— Да так…

Роман закинул удочку и принялся ждать. Поплавок вдруг утянуло под воду, и Роман чуть не выпустил рукоять из рук.

— Тяни! Давай-давай!

Он закрутил катушку и начал вытягивать добычу вверх. Отец поспешно выловил рыбу сачком и, схватив её за жабры, поднял перед собой.

— Смотри, какая большая! Ну-ка возьми.

Роман радостно вытянул руки вперёд и замер: всё было в крови. Она стекала с его ладоней и тут же впитывалась в землю, словно вода посреди песчаной пустыни. Сознание его вдруг прояснилось.

«Это сон?» — Он огляделся вокруг, ища Заувен, но её не было рядом.

Роман посмотрел на отца — тот больше не улыбался. Глаза его наполнились непривычной тяжестью, а лицо осунулось и почернело.

— Отец… Пап…

«Жаль, что ты всего лишь плод моего воображения», — печально подумал он.

Отец, будто прочитав его мысли, спросил:

— Разве это имеет значение?

— Имеет. — Роман поджал губы и повернулся к озеру. — Будь ты жив, ты назвал бы меня убийцей.

— Не делай из себя монстра, сынок.

Отец встал рядом. Роман вдруг понял, что здесь, во сне, он был выше его на голову. В их последнюю реальную встречу он едва доставал ему до груди.

— Либо ты, либо тебя, Рома. По-другому в этом мире никак.

— Кажется, где-то я это уже слышал.

Отец приобнял его за плечи и спустя мгновение неожиданно растворился. Роман посмотрел на другой берег и сквозь белёсый туман, поднимающийся с глади воды, увидел Заувен.

— Не хотела тебе мешать, — услышал он её голос точно вблизи. — Не против, если мы переберёмся в храм?

— Не против. — Роман бросил тоскливый взгляд на брошенные удочки и зажмурил глаза перед тем, как мир закружился вокруг него.

Воцарившаяся в древнем храме тишина приятно ласкала слух. Это тёмное, странное место давно стало родным домом — даже несмотря на то, что всё происходило лишь во сне.

— Я вижу, ты не в лучшем расположении духа, — сказала Заувен. — Не стоит хандрить, ведь сегодня ты сделал первый шаг, как и полагается адепту. Покажи, чему ты научился.

Роман медленно вздохнул носом и сосредоточился. Он сразу вспомнил нужное ощущение и смог почувствовать силу внутри себя. В голове всплыл нужный символ, и Роман сделал бесшумный шаг.

— Я будто вижу магическое ядро, — сказал он. — В центре груди.

— У каждого по-своему, — произнесла Заувен. — Ты видишь то, что ожидаешь.

— А у вас разве по-другому? — удивился Роман.

— Я никогда не чувствовала и не видела так называемого «ядра», — ответила Заувен. — Энергия течёт по всему моему телу: от макушек до самых пят. — Она очаровательно рассмеялась и добавила: — По крайней мере, когда у меня было тело.

— А сейчас?

— А сейчас я лишь дух, — ответила Заувен. — Я и есть эта энергия.

Незаметно они прошли в комнату с кругами, где Роман проводил большую часть сна, и сели на каменную скамью.

— Моя сила будет расти?

— Будет, — кивнула Заувен. — Но не надейся на быстрый рост. Не забывай, что учение Заякнар совсем не похоже на то, что изучают люди и эльфы.

— Что вы имеете в виду?

— Чтобы скрыться от чужих глаз, тебе не нужно тратить свои силы. Наши способности заключены в тенях, что окружают нас, в ночи, которая приходит на смену дню, и в непоколебимой, искренней вере.

— Вы же смогли стать магом, который способен создавать порталы даже в другие миры, — возразил Роман.

— Кажется, ты стал забывать, сколько мне лет.

— Но…

— Я прирождённый чародей, который практиковался столетиями, Роман, — мягко перебила его Заувен. — Ты же пробудил свою силу только благодаря случаю.

— Случаю?

— Благодаря мне, — ответила она. — Но, поверь, даже этого хватит, чтобы стать искусным тиховником.

— Выходит, никакой… стихийной магии? — Роман неопределённо взмахнул рукой. — Удары молнией или, может… огненные шары из рук.

Заувен едва заметно и, как показалось Роману, грустно улыбнулась — будто его слова заставили её вспомнить давно позабытое прошлое.

— Все мужчины одинаковы, — вполголоса произнесла она, но через миг улыбнулась уже широко и открыто: — Оставь боевую магию тем, кто наделён внутренней мощью от природы.

— Это не то, что я хотел услышать, — признался Роман.

— Для огненных шаров у тебя есть элементаль, мой дорогой, — ласково произнесла Заувен. — Я уверена, тебе будут подвластны другие чары — те, что требуют лишь терпения, ума и концентрации.

— Например, то, что сделала Ангэрэт?

Заувен сразу посерьёзнела и глянула на Романа совсем другими глазами. Не торопясь, словно желая сделать это как можно тактичнее, она сказала:

— Эльф использовала Равноценный Обмен. Постарайся не сближаться с ней.

— Почему?

— Я не стану тебе лгать: Обмен не всегда связан со смертью, ведь иногда можно передать лишь часть сил, чтобы спасти другого. Но смерть идёт рука об руку с этим колдовством.

— Она спасла жизнь своего отца.

— Забрав чужую.

— Глов умер бы в любом случае. И не важно, от её рук или моих.

— Ты думаешь, спроста за Проводниками закрепилась репутация хладнокровных убийц?

— Таких, как я? — мрачно спросил Роман. — Где проходит эта грань, когда одному можно убивать, а другому — нет?

Заувен устало провела ладонью по своим волосам и тяжело вздохнула.

— Это опасный путь, — произнесла она. — Однажды воспользовавшись Равноценным Обменом, ты можешь подумать, что вправе решать, кто должен жить, а кто — умирать. Стоит ли помогать старикам доживать свои последние годы, если можно отдать их последние крупицы сил тем, кто только начал жить и вдруг слёг от болезни? Стоит ли пытаться спасти двух раненных солдат, когда вместо этого ты можешь даровать одному из них жизнь, жертвуя другим?

— Всё зависит от моральных ценностей мага.

— Ты ведь сообразительный юноша, — сказала Заувен. — И должен понимать, что является важнейшей частью обучения Проводников.

Роман на секунду задумался, а потом понял, какой ответ от него ждала Заувен.

— Холодный расчёт.

— Именно, — произнесла она. — Умение делать сложный выбор, который принесёт пользу тебе и тем, кому ты верен.

— Мне кажется, Ангэрэт не похожа на девушку, которая способна равнодушно относиться к подобным вещам.

Заувен многозначительно усмехнулась, и Роман понял, что сказал глупость — он едва был знаком с Ангэрэт.

— То, что она сразу потеряла сознание, говорит о том, что она новичок. Пройдёт совсем немного времени, и даже родные заметят в ней перемены.

— Вы никогда не хотели научиться этому?

— Хотела, — честно ответила Заувен. — Однако эту магию запретили везде, кроме Шуйтеры.

— Почему? Сначала все этим пользовались, а потом вдруг испугались?

— Обмен не оставляет следов. Многие годы назад верховный маг Лисона каким-то образом нашёл связь между загадочными смертями среди знати и вышел на молодого эльфийского Проводника.

— Проводник может поглощать жизненные силы?

— Насколько я знаю, нет, поэтому они всегда работали в паре: нужен тот, кто станет сосудом, — сказала Заувен. — Второй Проводник, к сожалению, скрылся. Впрочем, лисонцам так и не удалось узнать, кто был нанимателем. Когда вина эльфа была доказана, было принято решение запретить любое применение Равноценного Обмена. Этому примеру последовали все, кроме эльфов.

— И вы покорно согласились с запретом? — не поверил Роман.

— Покорно? — хохотнула Заувен. — Я была в ярости: всё, что касалось Обмена, буквально увели у меня из-под носа! К эльфам в то время тяжело было попасть, вот мне и пришлось довольствоваться другими областями магии. Передо мной только-только открылись новые дороги, и я ещё не понимала всей опасности Равноценного Обмена — тогда я была молода и наивна.