Леонид напряг челюсти, поглощая в себя каждое слово. Значит, всё-таки, баба.

— А ты уверен, что изнасиловал?

От этого вопроса Денис протяжно застонал, пройдясь испачканными в кровь руками по лицу. Не его крови. Своей уже вдоволь нахлебался.

Леонид внутренне напрягся. Если это так, то расклад хреновый.

— Допустим, правда. Почему не заявила?

— Честно? Ты сейчас серьёзно? И Антон бы ответил?

— Если не перед судом, то передо мной — точно. Ты сомневаешься в моем авторитете?

Денис фыркнул, попытавшись подняться, и тут же рухнул обратно. Леонид завел шарманку о том, что ни одна женщина не стоит вражды между братьями, тем более, не знающая, чего хочет изначально. Но он не слушал. Когда сердце сбавило скорость, а перед глазами прояснилось, до мельчайших подробностей вспомнил разговор с Оксаной в общежитии. Дурочка. Какая же она дурочка. И он такой же. Повелся на её уговоры. Дебил… ой деби-и-ил.

— Не лезь, бать, — огрызнулся, всё-таки поднявшись. Уголки губ дёрнулись в мрачной усмешке. — Я серьёзно. Сами разберемся.

— Поубивав друг друга? — охренел Леонид, не спуская с пошатывающего сына глаз. — Денис, приди в себя. Два дня даю. Если не опомнишься — поговорим на более понятливом для тебя языке.

— Ты же знаешь, — усмехнулся он презрительно, скривившись от боли, — я всегда открыт для диалога. Только предупреждаю — вдолби в больную бошку своего сынка, чтобы не смел приближаться к ней. Узнаю — сначала переломаю ноги, а потом… — посмотрел на отца с вызовом. Между лопаток скопилось напряжение. Решение принято и пути назад нет. — Сверну шею, — закончил холодно, выдержав отцовский взгляд.

— Антон прежде всего твой брат. Ты что несёшь?! Семья превыше всего. Или ты забыл?

— Он мне никто, — ответил Денис сухо, остановившись ненадолго у двери. — А на счёт семьи… тут ещё спорный вопрос.

На консультации у Коропа тупила страшно. Была рассеянной и несобранной. Куратор, заметив её состояние, поинтересовался, всё ли хорошо. Пришлось сослаться на плохое самочувствие и отпроситься домой пораньше. Хотя, чувствовала она себя действительно плохо.

К общаге не шла, а практически бежала. Казалось, что Антон где-то рядом, следует по пятам, выжидает в сторонке. Оглядывалась, боясь оказаться застигнутой врасплох.

Ну, встретилась с Денисом — так это чисто случайно. Не искала с ним встречи. Ну, поговорили, вернее, говорил он, а она в основном молчала, боясь раскрыть рот. Разве это преступление?

Общежитие встретило, как всегда оживленно. На кухне во всю свистел чайник, варились пельмешки, распространяя на все этажи сладковато-приторный запах лаврового листа с мясом.

Практически из каждой комнаты звучала музыка: кто-то слушал тяжелый рок, кто-то шансон, а кто-то — попсу. От этой какофонии звуков у нетренированного человека вполне могла поехать крыша.

Шла на автопилоте, рассеяно здороваясь с новыми друзьями, и вяло отнекивалась на предложения парней «заглянуть на чаек». Знает она эти «чайки». Спасибо.

Завернув за угол — остолбенела. Подошла к двери и, наклонившись к ручке, внимательно прочла картонную самодельную вывеску «Не беспокоить». Серьёзно? Зашибись, блин…

Занесенная для удара рука безвольно опустилась. Отчего-то была чуйка, что это Алка так "мирилась" со своим Колесником. Мда-а-а… А ей что прикажите делать?

Пришлось тащиться на кухню в надежде, что их уединение увенчается успехом и она сможет попасть в комнату и нормально поесть. А тут ещё, как назло, девочки с 305 заходились жарить картошку. В общем, куда не глянь — везде вопящая несправедливость.

Выглянула в окно, наблюдая за заснеженным двором. Пусто. Начало подметать. Прижавшись плечом к оконной раме, погрузилась в невесёлые мысли о Денисе и своей жизни в целом. Как-то всё вдруг потеряло свой смысл, стало второстепенным. Вспомнилось, как хорошо было на поселке.

Поскорее бы лето. Поскорее бы Денис защитил диплом и оставил её в покое. Прикрыв глаза, попыталась справиться с накатившейся ни с того, ни с сего тревогой, и отвлечься от мыслей о нем хотя бы на некоторое время.

Из коридора послышался цокот каблучков, недовольный возглас, а следом за ним на кухню влетела разгневанная Лизка. Ксюша убрала с подоконника вещи, освобождая место, и она, ругаясь, возмущенно плюхнулась на деревянную основу.

— Ну, Алка, ну… зараза. Я ей устрою. Хоть бы предупредила. Сколько они уже там, не знаешь?

Ксюша достала из сумки телефон.

— Уже минут сорок.

— Нихренасе!! — очумела соседка. — Нее, так дело не пойдет. Я кушать хочу. Слушай, а вдруг они уснули? Щас буду ворошить их любовное гнездышко. Ты со мной?

Пряча улыбку, Ксюш пошла следом. Нет, ну а что? Любовь-морковь — дело, конечно, нужное, но, кушать хотелось не то слово.

Лиза замолотила кулаками в дверь, грозясь всеми карами небесными, если Алка сейчас же не откроет, и прижалась к двери ухом.

— О, есть контакт, — обрадовалась, расслышав шорох. — Оживились, кролики. — И заразительно рассмеялась на весь коридор. — Ой, не могу! Слышишь, как носятся по комнате? Испугались что ли. Эй! — замолотила по двери. — Не поубивайтесь там.

— Девочкиии, — в приоткрытую дверь просунулась заспанная мордашка Колесника. — Извинтиляйте. Реально уснули.

— Ага, уснули они, — хихикнула Лиза, открывая пошире дверь. — Алусь, с тебя причитается, между прочим, да, Ксюх?

— Угу. И выяснение отношений в следующий раз проводите в другом месте. — Ксюша прошла в комнату и с облегчением сняла обувь. Не понятно, что задело больше — длительное ожидание или банальная зависть. На месте Алки представила себя с Денисом и тут же загрустила. Везет же некоторым.

Лиза поддакнула, добавив, что подруга проштрафилась и во искупление грехов обязана забабахать жареную картошечку.

Пока девчонки подначивали друг дружку, занявшись приготовлением то ли позднего обеда, то ли раннего ужина, Ксюша переоделась и взялась за подготовку к зачету по макроэкономике. Лариса Анатольевна, «добрейшей души» человек не забыла, как она ушла с её лекции и теперь цеплялась к любой мелочи.

Подперев спину подушкой, попыталась вникнуть в конспект, но безрезультатно. Денис… Антон… Денис… Антон… Денис и ещё раз Денис.

До сих пор по позвоночнику гуляло волнение в виде неконтролируемой дрожи. «Какая же ты дура, Аврахова!» — прошептала тихо, уткнувшись в тетрадь ничего невидящими глазами. Нужно было прижаться к нему, обнять, спрятаться от всех невзгод на широкой груди и насладиться пускай и мимолетным, но ощущением полноценного счастья от нахождения рядом с любимым человеком. Интересно, что он сейчас делает? С кем общается? Что думает? В груди замирало дыхание от одного только взгляда, не говоря уже о его запахе, голосе, прикосновениях.

Признаться, тогда проскочила шальная мысль, что Денис бросится следом. До безумия захотелось, чтобы перехватил в каком-нибудь переходе и зажал, как уже было однажды.

Не проходило это наваждение. Чтобы не делала, какие бы доводы не приводила, как бы не тряслась от страха — а тянуло к Денису с каждым днем всё больше и больше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Играй убедительней, Аврахова. Убедительней. Ещё не известно, что у Антона в голове. Ты же не хочешь проблем?»

Не хотела. Только глупому сердцу ведь не прикажешь. Вон, как зашлось, стоило ему оказаться вблизи. Да тут что не говори, сразу понятно, втрескалась основательно. И Денис, по ходу это просек моментально. Браво! Что тут ещё скажешь.

Ближе к семи вечера, Алла с Лизой принарядилась и отправилась с Колесником на местную дискотеку. От поступившего предложения оттянуться перед зачетом Ксюша отмахнулась. Ей только танцулек для полного счастья не хватало.

— Ксюх, пошли, — стала упрашивать Алла, пританцовывая от нетерпения. — Час потусим и домой. Сегодня Зойка на вахте, сильно не задержишься.