— Слушай, ладно, да, я виноват. Я безжалостный убийца, и возможно, когда меня поймают, люди ворвутся в участок и сами меня линчуют, я не буду упираться. Возможно. Но сейчас надо потерпеть друг друга несколько часов и забрать рыжую. Потом можешь орать и материть меня сколько угодно. Идём. Только будь тише, не привлекай внимания.

Он пошёл в сторону леса. Я уставился ему в спину. Стоило бы броситься на него сейчас, перекусить шею, и покончить со всем этим кошмаром. Но тогда я вряд ли найду мою Софу. Он похоже знает, где она. И раз уж ему нужна помощь, там опасно. Вздохнув, я резонно рассудил, что нужно пойти с ним. Он не смог убить меня в первый раз, в полнолуние, наверное не убьёт и сейчас. Я не могу умереть. Нельзя. Я пошёл за ним. Некоторое время мы двигались молча, пока я случайно не запнулся и не свалил сухое дерево.

— Осторожней, тут корни везде, — равнодушно сказал оборотень, перепрыгивая поваленный мною ствол.

Я прыгнул следом.

— Где она? — спросил я, ибо тишина была невыносимо напряжённой.

— У людей, которые жаждут смерти таких как мы.

— Можно поменьше пафоса и побольше внятности?

— Можно. Слышал про Ван Хельсинга?

— Слышал.

— Этот человек сотнями убивал подобных нам. Вампиров, некромантов, ведьм, оборотней, русалок… всех не перечислить. Судя по твоему выражению морды, ты сейчас думаешь, что я полоумный? Посмотри на свои лапы и реши, лгу я, или нет. Кроме нас есть ещё полно других видов существ, только они прячутся. Времена идут, а люди всё так же боятся неизвестного. А мы боимся их. Так вот, Ван Хельсинг. Когда он был немного не в том возрасте, чтобы шататься по старым замкам и лесам, он умудрился обзавестись сыном, что продолжил его род и занятия. Прошли века, их семейка расплодилась. Они продолжали истреблять нас, держа всё в тайне. Они научились находить нас и зверски истязать. Когда-то давно они пришли в деревню, где я жил. Мы никого не трогали. Мы охотились на оленей и лосей, людям мы никогда не вредили. — его взгляд стал тяжёлым, наполненным болью и скорбью. — Они убили их. На моих глазах. Я слышал, как кричит моя жена, как плачут дочь и сын. Меня держали на серебряной цепи в серебряной клетке, чтобы я не мог их спасти. Мою стаю перерезали. Мой альфа до последнего вздоха пытался защитить детёнышей, своих и чужих. Какой-то перепуганный криками и кровью мальчик освободил меня и умолял, чтобы я прогнал плохих людей. В ярости я перегрыз их всех. И виноватых и невиновных. Я остался один.

Неожиданно для себя я ощутил сочувствие. Он лишился всего, семьи, друзей, дома, он видел, как убивали его родных… Я не знал, что говорить.

— Мне жаль, — тихо сказал я.

— А мне нет. Больше века прошло, я уже ничего не чувствую.

— Но если… но почему ты хочешь спасти Софу? Или ты идёшь не ради спасения, а чтобы отомстить?

— Это тоже. Но рыжую спасти надо. Вы двое теперь одного вида, и вероятнее всего, скоро станет одним оборотнем больше.

— В… в смысле?

— Не тупи. Она беременна.

— П… правда?! Стой, почему ты уверен?

— Запах течки прекратился. Так бывает, когда волчица понесла.

— Я стану папой!

— Мгм, поздравляю.

— Стой, так ты хочешь её спасти, потому что она беременна? — я недоверчиво на него посмотрел. — Ты недавно зверски убил беременную женщину.

— Женщину, а не оборотня. Людей мне не жаль. А вы с рыжей сможете продолжить наш род. Я не уверен, но скорее всего нас осталось очень мало. Нас и вампиров найти легче всего. И к нам особой жалости Хельсинги не проявляют.

— Почему ты, зная, что есть я, пытался изнасиловать её?

— Я не собирался её насиловать. Я хотел увести её отсюда подальше, когда увидел, что в городе появился потомок Ван Хельсинга.

— Вы с ней подрались!

— Не я виноват, что она паникёр и истеричка. Я просто вошёл, взял её за шкирку, и…

— Не продолжай, — протяжно вздохнул я. — Я уже понял, что манерностью ты не отличаешься.

— А должен? Я волк. Нахуя волкам манеры?

— Хотя бы для того, чтобы не вламываться в дома к спящим беременным.

Он закатил глаза и промолчал.

— Погоди, а что за потомок Ван Хельсинга? — спросил я.

— Та белобрысая, что рядом с тобой в участке трётся.

— Сесилия? — изумился я. — Радригес?

— Опять имя сменила, — хмыкнул оборотень. — Она кстати подозревает, что ты оборотень. Потому и клеится, чтобы сблизиться и проверить. Флейм у неё в доме. Скорее всего там есть подвал, она сидит там, из-за этого запах плохо слышно. В доме полно серебра, так что надо быть аккуратней.

— Что значит «сменила имя»? Как её по-настоящему зовут?

— Гэбриэл Ван Хельсинг. Я с ней уже встречался. Пару лет назад она ловила меня в Мексике. Как видишь, не поймала.

— Она убьёт Софу?

— Пока ещё нет. Она хочет, чтобы рыжая завывала и звала тебя и меня. Гэбриэл знает, что нас тут три. Она знает кто ты, но не знает, кто я. Когда мы будем в её доме, человеческий облик принимать не вздумай. Иначе тебя легче ранить. Сделаем так, окружим дом с двух сторон. Через окна влезем внутрь, белобрысую отвлеку я, а ты заберёшь свою булочку.

— Т-ты и это знаешь?!

— Я много чего знаю.

— Да кто ты такой?!

Он вздохнул.

— Я оборотень, который много слышит.

— Пиздец содержательно.

— Да.

Теперь вздохнул я. Ответа я от него не добьюсь, он отвечать будет невнятно и непонятно.

— Слушай… сколько тебе лет?

Он задумался, будто стал вспоминать.

— Гм. Раз, два… тридцать… семь… двенадцать… сто сорок шесть.

— Ты бессмертен?

— Не совсем. Оборотни не умрут от старости, их могут только застрелить или заморить голодом. Мы можем считать себя бессмертными до тех пор, пока серебряные пули не угодят нам в лоб или сердце.

— А ножи?

— И ножи.

— А что ещё могут оборотни? Софа говорила, что забирать чужую боль.

— Да. Некоторые могут исцелять. Мы сильные, быстрые, хорошо видим и слышим, в моей стае была одна волчица, которая умела выращивать цветы и ягоды. Мы ладим с природой, потому что сами по большей части звери. Можем понимать некоторых других зверей. В основном хищных. Ещё мы можем ходить по стенам.

— Скажи мне одну вещь. Это ты укусил Софу?

— Нет.

— В см… а кто?!

— Я не сказал, что кроме нас троих больше оборотней нет. Я пришёл сюда чуть больше трёх лет назад, где-то за полгода до твоего приезда. Я чувствовал, что тут есть волчица, и мне было странно, что она особо не охотится. Собственно, она мне не особо мешала.

— Ну то есть, ты тупо вломился на её территорию?

— Получается так. И мне не стыдно. Я же не вредил ей. Мы просто существовали рядышком. Каждое лето она уезжала, так что я не мог сделать с ней новых волчат. Не успевал её поймать.

— Мне очень хочется откусить тебе лицо.

— Мне тоже много чего хочется.

Я раздражённо простонал. Вскоре мы пришли к небольшому домику.

====== Пожар ======

Вскоре мы пришли к небольшому домику. Он стоял на окраине города, близко к лесу.

— Пошли, — тихо произнёс бета. — Только попробуй шуметь, я тебе твоё брюхо вспорю и живьём выпотрошу.

Я рыкнул.

— Или я тебя.

— Ой, да, конечно.

Тут он замер и принюхался. Я тоже. В воздухе был слабый запах крови. Бета низко зарычал.

— Надо торопиться. У неё идёт кровь.

— Блять!

Я кое-как открыл окно когтем и влез в дом. Оборотень запрыгнул за мной, залез на потолок и направился к двери комнаты, в которой мы были. Это оказалась одна из спален. Бета посмотрел на меня и подозвал лапой.

— Тащи свою жирную жопу сюда, чё тупишь?!

— Я не умею по стенам лазать!

— Берёшь и идёшь, тут ничего сложного!

Сглотнув, я сделал шаг вверх по стене и не упал. Офигеть! Я могу ходить по потолку! Я полез наверх и двинулся за бетой. Мы тихо вышли из спальни и полезли выше, к потолку в коридоре. Бета жестом приказал мне стоять на месте, а сам ворвался в ближайшую комнату. Послышался тихий сдавленный стон и хруст. Через минуту он вышел. Его морда и лапы были в крови. Подобное он проделал с несколькими комнатами. Я же принюхивался и старался понять, в какую сторону двигаться, чтобы найти Софочку. Запах крови шёл впереди коридора, я тихо направился туда. Оборотень пошёл за мной. Мы прошли до дверной арки, и бета, оскалившись, резко ворвался в неё. Раздался лязг и удары. Выстрел, и оборотень взвыл. Я запрыгнул в коридор. Он вёл к небольшой двери, а слева от арки располагалась кухня. Зажёгся свет. Бета валялся у стены, рыча и прижимая к себе простреленную левую лапу, а в нескольких метров от него стояла Сесилия. Верней, Гэбриэл. В руках она держала револьвер. Судя по раненому оборотню, там серебряные пули. Девушка властно ухмыльнулась.