— Я сказала, иди на хуй! — рявкнула я, взявшись за живот рукой. Как же мне плохо. — Отъебись от меня!

— Хорошо, — пожала она плечами. — Я пойду на работу. Шериф Гранде нуждается в хорошем детективе.

— Только тронь его! Даже не дыши в его сторону!

— Кто-то оживился? — она надменно улыбнулась. — Он тебе нравится, верно? Тогда давай договоримся. Ты скажешь мне, оборотень ли он, а я возможно не стану его трогать.

Рафи… мой милый Рафи… господи…

— С чего ты взяла, что он оборотень? — прикинулась я идиоткой. — Куда ему? Он толстоват для охоты и убийств.

Любимый, прости, я правда тебя с полнотой и с пузечком обожаю, но это для твоего же спасения! Белобрысая Хельсинг задумалась.

— Гм. Допустим, он слишком жирный. Как тогда зовут твоих двух дружков?

— Они мне не дружки! Откуда ты знаешь, сколько нас тут? Откуда ты вообще решила, что Раф может быть оборотнем?!

— Ладно, слушай. В ту ночь, когда мы с тобой встретились, мы видели второго оборотня, бурого бету. Как наживку мои коллеги оставили человека, на запах которого вы и должны были прийти. Но видимо, вы были увлечены друг другом. И пока мы ловили тебя, мою приманку нашёл третий оборотень. Он почему-то не стал есть на месте, а куда-то убежал вместе с телом. Этот был чёрным. Шерсть оборотней такая же, что и цвет волос в человеческом теле.

— Да в городе полно брюнетов и шатенов, с чего убийцей должен был оказаться Рафаил?

— Мало ли, — она пожала плечами. — Я всех подозреваю.

Сладенький, ты не убийца! Того беднягу застрелили в угоду этой манде, ты просто съел убитого!

— И к нему ты клеилась просто на всякий случай?

— Не совсем. Он нужен был мне, чтобы вывести тебя на негатив, тебя я подозревала с самого начала. И я ещё уверена, что он почти наверняка окажется оборотнем.

— Почему?

— Слишком уж быстро он передвигается для своей комплекции. И боится прикасаться к серебру.

— У него аллергия.

— Как у тебя? — она схватила мою руку и приставила к пруту решётки.

Я с визгом отдёрнула ладонь и прижала к себе, из глаз выступили слёзы от лютой боли. Белобрысая сука хищно улыбалась, смотря на меня.

— Будь хорошей девочкой и не зли меня. И тогда возможно я не стану делать ковёр из твоей шкуры.

Она встала и пошла к выходу.

— Стой! Не смей к Рафаилу лезть, паскуда, я тебя убью! Я сожру тебя!

Гэбриэл остановилась, глянула на меня из-за плеча и нажала на какую-то кнопочку в стене. В следующий миг меня ударило током, и под мой крик боли эта тварь вышла. Я рухнула на пол, роняя слёзы и обнимая себя. Меня трясло от холода, бессильной злости и страха. Рафи… сладенький, милый, любимый, не верь ей. Не подпускай её к себе, мой дорогой. Мне страшно, мне больно. Забери меня, я хочу к тебе, мой пончик. Сильно болело всё внутри. Стоная и тяжело дыша я обняла живот и легла на бок, поджав к себе ноги. Из неочевидных мест стало течь что-то горячее и липкое. Чем они меня обкололи? Я всхлипнула. Слишком больно. Рафаил, умоляю, забери меня. Я снова всхлипнула, приподняла голову и тихо заплакала. Услышь меня пожалуйста. Мне очень больно.

====== Помощь? ======

От лица Рафаила

Софа, булочка, куда ты нахуй делась?! Больше суток прошло, тебя нет и нет! Что хуже всего — сильный запах феромонов тоже пропал, я не могу её найти. В лесу её нет, на ферме тоже, её нигде нет! Сесилия, льня ко мне сегодня, обеспокоенно предположила, что Флейм просто сбежала куда-нибудь. Как же меня уже заколебали её подкаты. Но вдруг Софочка правда сбежала? Полнолуние, мало ли, что ей могло в голову прийти. Сэм говорил, что она могла быть поймала людьми, что ранили её месяц назад. От этого моё волнение и паника лишь набирали силу. Она же может быть беременна, она может быть избитой, она же такая беззащитная и нежная, что с ней случилось?!

Я уже весь извёлся, шарахаясь по дому и собираясь снова идти её искать. Тут до меня донёсся шорох и треск веток. Я посмотрел в окно. Там, на расстоянии нескольких метров от моего жилища стоял он. Бета. Он топтался на месте, хлестая себя по бокам хвостом. Он чего-то ждал. И похоже, не был намерен врываться сюда. Но зачем он тут? Оборотень увидел, что я на него смотрю, поднялся на задние лапы и стал подзывать к себе.

— Да иди ты сюда, чё встал?! — раздалось низким раздражённым голосом.

Я аж охуел. Он говорит со мной?

— Да шевелись! Девчонку надо забирать!

Девчонку? Софу? Из-за облаков вдруг показалась полная золотая луна. Внутри меня стало что-то прорываться наружу. Неприятные ощущения и даже боль охватили меня, я рухнул на пол, часто дыша и чувствуя, как зубы заостряются, как изменяется всё тело. Через какое-то время я поднялся и упёрся головой в потолок. Я был весь в чёрной шерсти, тело было непривычно большим. Я увидел себя в зеркало. Мне стало как-то странно. Восторг смешивался с разочарованием. Мощное туловище, мускулы, огромный рост, и совсем не к месту затесавшееся круглое пузико, как у беременного. Я вздохнул. Надо что-то с этим делать.

Я услышал тихий вой. Этот голос… Софа! Моя девочка! Чуть не разбив нахрен окно когтями, я кое-как его открыл и выскочил на улицу. Там на меня прыгнул бета, в момент оказавшийся рядом, и прижал к земле лапой.

— Слушай сюда, — рычал он. — Сейчас ты идёшь за мной и делаешь то, что я скажу. Иначе убьют и тебя, и меня, и девку.

— Уйди! — я спихнул его с себя и оскалился.

Он фыркнул.

— Драться хочешь? Я уложу тебя, ты ведь понимаешь.

— Убил десятки людей, ты чуть не убил меня, ты Софу чуть не выебал, и сейчас реально думаешь, что я спокойно буду тебя слушать?

— По-моему твоя работа в этом и заключается. Спокойно и бесстрастно выслушивать всяких отморозков, чтобы выносить им справедливое наказание, а не вершить самосуд.

— Ты… ты знаешь, кто я?

— Рафаил Гранде, шериф местной полиции. Тридцать лет, живёшь один после переезда родителей, три года назад вернулся из Сиэтла и был назначен на этот пост.

— Это все в городе знают.

— А, мне продолжать? — ухмыльнулся он. — Ладно. С двадцати шести влюблён в Софию Флейм, когда после долгой разлуки увидел её на третьем курсе полицейской академии, где сам отучился. В академии был одним из самых сильных учеников, учителя тебя хвалили. С родителями отношения складывались не очень, они хотели, чтобы ты стал врачом.

Я аж потерялся. Откуда… кто он?

— Иногда ты до омерзения принципиальный, — продолжал бета. — В Сиэтле, пока ты был офицером, тебе предлагали деньги, чтобы ты снял обвинения с какого-то парня, что пытался изнасиловать девушку. Ты отказался даже тогда, когда были угрозы. Благородно конечно, но порой аж противно, настолько правильным ты кажешься. А ведь мы оба знаем, что ты делал с Флейм во время обращения. — он увидел растерянность, вину и страх в моих глазах. Видимо, ему это нравилось. — Ты наверное не помнишь или не видел, но она очень долго плакала, когда ты драл её во все дыры, зная, что она не даст отпор, потому что любит тебя. Или потому что слабее.

— Хватит!

— Как ты думаешь, если она понесла, будет ли ваш ребёнок служить ей вечным напоминанием о тех ужасных днях, когда ты насиловал её?

— Заткнись!

— Пусть она и ластится к тебе, в глубине её души навсегда поселился страх, что тёмная часть тебя однажды вернётся, и кошмар продолжится. И это ты в этом виноват.

— Я? Я?! Я виноват?! А кто меня укусил?! Из-за кого я стал таким?! Кто рвал людей на части?! Кто убивал?! Из-за кого мы потащились в лес той ночью?!!! Да, я мразь и выродок, я изнасиловал беззащитную невинную девушку, я сам это знаю! Но это случилось, потому что ТЫ меня укусил!!!

Бета помолчал, слушая мою гневную тираду с бесстрастной ухмылкой. Он смотрел на меня большими зелёными глазами и о чём-то думал.

— Я не хотел тебя кусать и делать таким же, — сказал он наконец. — Я просто хотел сломать тебе плечо. Кто ж знал, что ты будешь упираться?

— Ты угараешь? — у меня дёрнулся глаз. — Ты издеваешься?