— Соф, садись, — я опустил её на место и чмокнул в макушку, взяв из рук нож. — Ещё раз, кому какой кусок? Не буду я, мама, не буду. Наелся. — добавил я, видя её анализирующий взгляд.

На этом острые углы были сглажены. Вечером пришлось напиваться кефиром, дабы снова не выслушивать за вес. Ну правда, сколько можно? Я сам знаю, что очень толстый, что у меня пухлые щёки и большой живот, про задницу я вообще молчу, она не во все кресла помещается, но не надо тыкать этими фактами! Хрен с ним с Сэмом, он это как-то ненавязчиво делает, но когда я на работе терплю от Джета, а теперь ещё и дома от маман, у меня никакой нервной системы не хватит! У меня такое чувство, что вся моя жизнь — сплошной пиздец, и единственные светлые пятна здесь это еда и Софа.

Так как бросать маму одну в доме было как-то не вежливо, учитывая, что она в гости приехала, я остался ночевать у себя. Софочка же должна была идти к себе, ибо у неё живность. Она сильно поцеловала меня.

— Сегодня ты опять превратишься. Тебя будет звать мой запах, до людей тебе пока дела не будет.

— Я тебя снова… я опять?

— Не думаю. Скорее всего ты найдёшь меня, спрячешь где-то, а потом побежишь искать бету чтобы убить.

— Пожалуйста, прости, если я сделаю больно.

— Всё хорошо, — она улыбнулась и нежно потёрла мне пузо. — Мой сладенький, проголодался?

— Немного, — простонал я, прижимая девушку к себе.

Софа чмокнула меня в щёку и стянула со стола конфету, взяла губами и стала целовать меня. Шоколад таял, попадая на язык и зубы, и измазывал нас. Отпрянув, Софочка облизнулась, а потом смотрела, как облизываюсь я.

— Вкусно.

— Вкусно? — она прильнула ко мне, ласково жамкая бока.

— Я хочу ещё, — я подхватил её, держа на себе и стал целовать.

— Рафи! Сынок, где у тебя пульт от телевизора? — раздался голос матери.

Софочка спрыгнула с меня и погладила плечо.

— Увидимся через пару часов, мой пончик.

— Пожалуйста, дай знать, если я что-то натворю.

— Дам. А, ещё кое-что, — она наклонилась, сильно обняв мой живот, потёрлась об него щёчкой и ласково поцеловала. — Не загоняйся пожалуйста, твой животик самый лучший.

— Умеешь засмущать, — пробубнил я, чмокая девушку в лоб.

Мы разошлись. Софочка скрылась за поворотом, а я включил маме кино в её спальне. Она упросила меня побыть с ней, отказать я не мог. Через пару часов мне стало нехорошо. Я промямлил что-то про усталость и про то, что завтра рано вставать, ушёл к себе и рухнул на постель. Становилось очень тесно в собственном теле, неприятно, словно внутри меня что-то просыпалось и пиналось. Я весь горел, укушенное плечо ужасно ныло. Я разделся, валяясь на кровати и сдерживая оры от боли. В нос бил сильный запах феромонов, желудок истошно вопил от голода. На улице показался лунный луч. Дальше всё как в тумане…

Утром я очнулся на полу, на кровати отчаянно звонил будильник. Я голый, в комнате распахнуто окно. Я выключил будильник и поднялся на ноги. Во всём теле была усталость, сильно ныла рука, а в животе крутило и мутило. Мне нехорошо. Я поплёлся в душ, оттуда — за таблетками. По дороге я заметил мать, что кашеварила на кухне.

— Доброе утро, сынок, — сказала она. Заметила в моей руке лекарства. — Это зачем? Ты плохо себя чувствуешь?

— Немного, — пробубнил я, глотая таблетки. — Во сколько тебе уезжать?

— Через два часа.

— Я тебя отвезу. — я потёр живот. Фак, как же тошнит.

— Не надо, я и сама доберусь. Ты бледноват, есть хочешь?

— Нет. Потом поем… нгх, я сейчас.

Я поплёлся к дивану в гостиной, свалился на него и взялся за голову. Чёрт, внутри очень противно. Всё бурлит, урчит и ноет. Что ночью было? Это меня бета потрепал? Блин, ни хрена не помню. От мысли, что выходные кончились и надо на работу мне стало ещё хуже. Можно мне просто дадут много-много денег, и я куда-нибудь свалю вместе с Софочкой? Стоп, точно, Софочка! Я стал ей звонить. Ответа нет. Спит что ли? До работы остался час, пора вставать давно. Я звонил ещё три раза, она не отвечала. Мне это не нравится. Впрочем ладно, она наверно в душе, или в другой комнате, или… да, она кормит животных, она занята и перезвонит. Даже если и нет, то мы увидимся в участке. Надежда на встречу с милой пышечкой дала мне сил, и я заставил себя подняться и пойти одеться. С горем пополам я застегнул на себе форму, завязал галстук и пошатнулся от неприятного чувства тошноты. Я выпил ещё пару таблеток и впихнул их в карман брюк. Погладил живот. Слушай, ну пожалуйста, ну хорош. Сейчас на работу приедем, там Софочка, она поцелует, приласкает, нежно погладит, помассирует тебя, только хватит так мутить, очень тебя прошу. Я направился на работу, предварительно попрощавшись с матерью и смутно запомнив что-то про её скорое возвращение но уже с папой. Ну круто, мало мне упрёков от неё, так теперь ещё и отец станет называть меня толстяком и жиробасом. И это при том, что склонность к полноте у меня от него, просто его мама всё-таки заставила похудеть, а я… а я вот. Господи, если бы они только знали, каким жалким ублюдком я себя чувствовал, когда отец ругал меня за тройки по физкультуре, а мать всё время напоминала, что я и так не худой, так ещё и к сладкому не равнодушен. Сейчас я вспоминаю себя в детстве и юности, я всегда был пухленьким, и когда родители переехали и я ощутил свободу… меня разнесло и теперь абсолютно все принимают меня за взяточника. Все кроме Софочки, к которой я и шёл.

В участке я быстро поздоровался с коллегами и подошёл к двери её кабинета. Взялся за ручку и с удивлением отметил, что там закрыто. Софы ещё нет? Она же обычно раньше меня приходит. Внутри нарастало волнение, от которого сильнее тошнило и крутило живот. Ладно, тихо, просто подождём. Если она не объявится, то во время обеденного перерыва я схожу к ней домой.

Примерно в полдень ко мне зашёл Сэм. Я в этот момент полулежал на столе, гладя себя по животу. Как же мне плохо.

— Привет, — как-то неловко улыбнулся он. — Как ты?

— Херово, — болезненно ответил я. Ну животик, ну пожалуйста, успокойся, мне правда очень тяжело.

— Что такое?

— Тошнит сильно. Там Софу нигде не видел?

— Я у тебя то же самое спросить хотел. Где она?

— Не знаю… нгх… — тошнота усиливалась.

— Как так?

— Вот так.

Тошнота стала невыносимой и у меня случился рвотный позыв. Я выскочил из кабинета и меня вырвало. Я с ужасом увидел кровь, какие-то красные шмотки и нечто короткое и тонкое. Присмотревшись как следует, я весь похолодел. Палец. Меня вырвало чьим-то пальцем. Ночью… я что-то… я кого-то съел… я взялся рукой за живот, чувствуя, что тошнота немного ослабла, но сейчас вырвет снова. Снова кровь и шмотки чего-то красного. Господи, я съел человека! А Софа… а её нет… боже мой! Я же не мог съесть её, правда? Она ведь тоже оборотень, разве оборотни едят друг друга? Тошнота отступила, я утёрся и похлопал себя по щекам. Так, тихо, надо просто наведаться к Софочке домой. И если её там нет… я всем признаюсь том, что убил свою женщину.

====== Новые проблемы ======

Я вернулся в кабинет, где встретил напряжённый взгляд Сэма.

— Совсем херово?

— Уже полегче. Пошли.

— Куда?

— Надо проверить дом Софы. Я… у меня есть нехорошие подозрения, — сказал я, сбавляя громкость.

Мы приехали к Софочке через минут тридцать. Подошли к двери и постучались. От моего прикосновения она открылась. Не заперто. Едва мы вошли, как у меня сердце ухнуло куда-то вниз. Вся гостиная раскурочена, диван, шкафы и тумбы поломаны, на стенах царапины и какие-то пятна. Присмотревшись, я понял, что это запёкшаяся кровь. Мне поплохело. Я рванул наверх и заорал:

— Софа! Софочка, где ты?

— Твою мать! — выкрикнул Сэм, пулей выскакивая из кухни. Через секунду на место, где он стоял, свалился шкафчик с посудой. — Там всё расхерачено!

Я носился по комнатам, вышибая двери и надеясь найти мою милую Софочку где-нибудь спрятанной, дрожавшей от страха, но живой. Везде был погром, мебель переломана, всюду видны следы борьбы. В спальне, где мы делили ложе, было настежь распахнуто окно и повален шкаф. На простынях, подушках и одеяле была кровь. Я пошатнулся, опустился у кровати и дрожащими руками взял ткань. Я снова… я её… аж до крови… моя бедная маленькая девочка, за что я так с тобой? Зачем? Почему? К глазам подступили слёзы, очень хотелось взять и разрыдаться от ненависти к себе, я еле-еле держался. Я обратился, ворвался к ней, изнасиловал, а потом сожрал… она сопротивлялась, бедняжка, наверное мы с ней дрались, но куда ей было меня остановить? Я в обычном виде больше раза в полтора, а оборотнем наверняка огромный жуткий хер. Я пытался вспомнить, что случилось. В памяти всплыли только рыки, чей-то вой и хруст ломавшихся костей. Я услышал тихие шаги со спины.