— Почему ты так думаешь? — сказал я, скорее, чтобы выглядеть уверенным. На деле я и сам изводился от этой мысли.

— Я это вижу. Волосы стали гуще, обоняние, слух и зрение обострились, аппетит неуёмный, легче раздражается, очень агрессивный, ну и… в общем… — она оттянула от шеи платок, показывая крупные засосы. — Вот.

— Твою ж, — вырвалось у меня. — Их же не было позавчера.

— Не было, или ты не видел?

— Чт… ёб твою мать… Софа, господи…

— Завтра последний день, ночью луна станет полной и он обратится.

— Почему ты не рассказывала? Он тебя бил?

— Нет.

— Софа, ты же не такая тряпка, почему ты просто по шее ему не дашь и не уймёшь? Я же видел, как ты с ним ругалась раньше и…

— Сэм, нельзя. Я не хочу смерти людей.

— В смысле? Как это связано?

— В первый месяц после укуса человек накапливает эмоции и воспоминания. Чем ближе полнолуние, тем больше он будет их выплёскивать. Если у него много подавленной злости, то во время обращения он будет крайне жесток и агрессивен. Если злости мало и он вполне удовлетворён, его можно будет даже пытаться контролировать, он не будет так бросаться.

— Откуда ты это знаешь?

— Не важно. Проблема в другом. Тот оборотень, который укусил Рафи, не умер. Завтра ночью он скорее всего явится, заметит нового оборотня, который впервые превратился, и попытается его убить.

-Так, стоп, а тот, третий? Который меньше. Он разве не захочет навредить? А защитить, как в прошлый раз, не сможет?

— Это не он, Сэм, а она.

— В см… это самка? Погоди, это-то тебе откуда известно?

— Потом! Да, это самка, и защитить Рафи она вряд ли сможет.

— Почему? А увести его куда-нибудь?

Софит совершила ещё один глубокий вдох.

— Их обоих найдут. Сейчас объясню, смотри, на дворе лето, начало июля. Люди сеют урожай, работают, долгое время находятся вне жилищ. Проще говоря, сейчас лучшее время для охоты, ведь добычи полно.

— Я туплю.

— Молчи и слушай. Тебе не приходило в голову, почему так много убийств людей и животных происходит именно летом? Ты ведь читал об этом в архивных документах. Не приходило? Всё на самом деле просто. У оборотней брачный сезон. Летом три месяца у самок случается течка. Этот запах очень хорошо слышат все оборотни мужского пола, его ни с чем не спутать, и они убивают людей, а части их органов приносят самкам, чтобы они не голодали во время беременности. Ещё они убивают, чтобы потом оставить кровавые отпечатки на границах своей территории, или чтобы привлечь самок количеством убитых, типа смотри, какой я сильный и классный охотник. Ну так вот, есть тот упырь, что куснул Рафи, самка, которая вас защитила, и собственно теперь будет и сам Рафи. Если она с ним куда-то и пойдёт, её по запаху выследят.

— Я… я блин без понятия, что говорить… или нет, погоди, допустим я понял, но у меня ещё один вопрос. Почему у самки глаза золотые, а у него зелёные? Из-за пола?

— Нет. Тут ещё одна проблема. Слышал про такие понятия, как альфа, бета и омега?

— Слышал.

— Тот оборотень бета. А волчица — омега. Итого она слабее из-за пола, из-за сезона и из-за положения в стае.

— Стае? Их тут стая?!

— Нет, я просто так выразилась. Стая где-то может и есть, но я не знаю, где они находятся. Альфу тут никогда не видели, они с красными глазами и крупнее бет и омег. Скорее всего наш бета — волк-одиночка. Он укусил девочку, превратил её в оборотня — отсюда самка-омега, а теперь укусил и Рафи. И так как самка в городе только одна, они из-за неё подерутся, и сила будет на стороне беты, а Рафи… Рафи надо помочь.

— Охереть просто. У меня остался один вопрос.

— Какой?

— Откуда ты об этом знаешь? Вплоть до того, что различаешь этих бету с омегой на самца и самку?

Она поджала губы.

— Я… когда я была… — у неё зазвонил телефон. Девушка глянула на экран, сглотнула и поднесла к уху. — Аллё?.. да, милый, я еду домой… конечно… нет, я одна… нет, любимый. Я же только твоя… да, хорошо… обязательно… я люблю тебя… пока. — Софит убрала телефон и приуныла. — Мне пора.

— Рафаил?

— Рафаил. Ему нехорошо, я пойду, вкусненького ему куплю.

— Стой, а что теперь делать?

— Я не знаю. Если что-нибудь надумаю, то дам знать.

— Ладно… Соф.

— М?

— Возвращайся. Тяжело на тебя такую забитую смотреть.

Она слабо улыбнулась, хлестнула лошадь и поскакала к повороту. А я остался наедине со своими мыслями и догадками, откуда она знает столько всего и так спокойно говорит о том, что Раф обратится в жуткую тварь завтра ночью.

На следующий вечер я названивал Гранде и Софит. Мне пришла мысль связать Рафа и закрыть где-нибудь, пусть он перебесится, а потом превратится обратно и мы затащим его в дом. Правда, будет тяжко волочить его тушу, ну да ладно, зато он никого не убьёт и сам не получит. Наконец, после пятого раза, мне ответила Флейм.

— Чего так долго? — нетерпеливо выпалил я.

— Сэм, ты не вовремя, — раздался грохот и крик. — Рафи, милый, не надо!

— Что у вас творится?!

— Ничего хорошего… ах, дорогой, не трогай, разобьёшь… боже, эти бокалы родителям на свадьбу подарили!

— Он уже одичал?

— Не совсем… Рафи, нет! Порезался? Сладенький, любименький, давай ранку обработаем?

— Я сейчас приеду.

— Ну попробуй, — сдалась она. — Солнышко, зайчик, не злись, сейчас будет не больно. Ох, иди ко мне, мой маленький мальчик, Софа рядом.

Она отключилась. Я же выскочил из дома, запрыгнул на коня и помчался к дому детектива. Что там с ними? Что с Софой? Фак, а если он её загрызёт?! Когда я приехал, я подбежал к двери и застучался. Она распахнулась и меня рывком втащила рыжая, закрывшись изнутри. Выглядела она измотанной, лохматая, на взводе и в потрёпанной одежде со вчерашним платком. На втором этаже слышался грохот и мат.

— Что тут происходит?

— Рафи поплохело и он случайно облился горячим чаем, рассердился и… и вот. Не скажешь, сколько времени? Он разбил часы.

— Восемь вечера.

— СОФА!!! — раздалось грозным басом. — СОФИЯ!!!

— Д-да, моё сладенькое солнышко? — нервно улыбнулась Софит.

— Иди… сюда… иди ко мне…

Она пошла к лестнице, а я следом. Тут к нам выскочил Раф. Весь лохматый, с щетиной, в измятой грязной рубахе расстёгнутой на несколько пуговиц в области живота, порванных джинсах, с бешенными глазами. Я аж испугался от неожиданности. Рафаил нахмурился, увидев меня.

— Пошёл вон!

— Дорогой, любимый, всё хорошо, Сэм просто зашёл тебя проведать, — заговорила Софа, слегка вытягивая руки, как бы прося его не бросаться. — Он же волнуется за тебя, мой пухленький. Не волнуйся, всё в порядке.

— Брысь!!! — рявкнул он, перескочив через четыре ступеньки и отведя за себя Флейм, скаля зубы. Я видел, что у него стали очень большие клыки, и вообще все его зубы просто блестели. Как у того оборотня, что его укусил. — Сгинул из моего дома!

— Это её дом, — я кивнул в сторону Софы.

— Иди сюда! — он замахнулся.

— Рафи! — Флейм взвизгнула, повисла на его руке и обняла за большой круглый живот. — Милый, сладенький, розанчик, спокойнее! Пирожочек, не нервничай, ну прошу тебя, пожалуйста. Зайчик, кексик, волчонок, ну иди ко мне.

Она стала целовать его. Тот вроде слегка унялся, но продолжал враждебно на меня смотреть. Через несколько минут он пошатнулся и опёрся рукой на стену.

— Рафи?

— Что с тобой? — спросил я.

— Плечо… ргх, ай!

Он сполз на пол и лёг на лестнице. Софа взволнованно опустилась, расстегнула рубаху полностью и приспустила на левом плече. След от укуса сильно покраснел и опух. Рафаил часто дышал и стонал от боли. Я не знал, что делать, и от этого слегка паниковал. Софа села рядом и положила голову Рафа себе на колени. Поцеловала в лоб, поглаживая по лбу, и взяла за солидное, знатно выпирающее даже лёжа пузцо, и обняла, целуя в пухлую щёку.

— Дыши, дорогой, — ласково заговорила она, лаская его брюхо и плечо. — Спокойнее, дыши и не нервничай. Я здесь, тебе ничего не угрожает, всё хорошо, мой пончик. Я рядом, сладенький. Я с тобой.