Я закатил глаза, и ткнул его локтем в бок. Железная дверь заскрипела, открылась и перед нами предстало разозлённое лицо Яниса. Его можно было понять. Из-за шести идиотов дурно отзываться обо всём народе, это реальное хамство и неуважение.

Сейчас уже многие забыли, но дело было вот в чём. В самом начале войны, в Риге, местные недобитые фашисты, выбежали на площадь с плакатиками «Лучше инопланетные оккупанты, чем русские». Они так недолго простояли, их начали избивать чуть ли не местные жители, а подоспевшая милиция по большому счёту спасла их от самосуда и расправы. После были выступления по Центральному Телевидению, деятелей латышской культуры, спортсменов и прочих, все осуждали это выступление. От них даже открестились эмигранты, а американцы промолчали, как и наши в аналогичных случаях в США. Но ложечки нашлись, а осадок остался. И у некоторых людей, преимущественно жителей провинции, таких как ефрейтор Филиппов, это иногда прорывалось.

— Извини Янис, — сказал я солдату и у того удивлённо вытянулось лицо. — Товарищ Филиппов иногда позволяет себе дурацкие шутки, не думая над тем, что это не смешно, а оскорбительно.

Мишаня мрачно промолчал, а я, чтобы не терять времени вошёл в каптёрку.

— За нычками? — спросил Балодис.

— За ними, за родными. А что?

— Грибаидзе полчаса назад прибегал, сказал, что скоро будет и чтобы я никого не пускал. Товарищ Кирьянов, что-то готовится?

— Угу, — пробормотал я, быстренько добираясь до наших с Мишаней запасов. — Спецоперация. Пока не говорят, где как и почему, но в течение суток, доведут до личного состава.

Глаза Яниса радостно загорелись. Салабон, что тут скажешь. Служит второй месяц, пороху ещё не нюхал, поэтому очень хочет побывать в бою, а ничего хорошего в этом нет. Нет, я-то отсиживаться не собираюсь, не для того я добровольцем пошёл. Но и радости мне это уже не доставляло.

Нычку искать долго не потребовалось, и вот наконец, я извлёк нас с Мишаней драгоценный запас. Четыре блока сигарет. Два — «Астра» с фильтром, один блок болгарских и ещё один американских. Широко жил партизан Боснюк, ничего не скажешь.

— Ладно, Янис, спасибо, — поблагодарил его я. — Мы пошли, и да ты бы сам как-то запасся. Не только сигареты…

Тот пробормотал что-то неразборчивое, а мы с Мишаней не стали его слушать, а поспешили к другим нычкам. Ничего, жизнь его научит делать запасы. Со снабжением в нашей рабоче-крестьянской армии всё в порядке, но вот только ситуации разные бывают. Не всегда оно успевает и тогда при себе лучше иметь небольшой запас, чтобы не было так грустно ждать, когда про нас вспомнят.

— Значит так, товарищ Филиппов, — начал я, официальным голосом, едва мы отошли подальше от каптёрки. — Ещё одна подобная выходка, и выговор по комсомольской линии тебе обеспечен.

Мишаня, парень нормальный. Но иногда его заносит так, что лучше одёргивать, а за те полгода, что мы сидели на базе, он как-то расслабился.

— Ну а чего такого-то?! — возмутился он.

— Ничего. Янис Балодис, комсомолец и твой боевой товарищ. И лично он осуждал выходку этих идиотов в Риге, как и вся его семья и ты не имеешь права делать намёки, приравнивая его к тем фашистам.

Мишаня сердито сверкнул глазами, но ничего не ответил. Я всё-таки надеялся, что его проймёт, и больше он мне неприятностей не доставит. А то ведь и правда придётся лепить выговор, а этого не хотелось бы.

— Не забывай, что ты скоро пойдёшь с ним в бой, и, возможно, он будет прикрывать тебе спину, — уже нормальным голосом объяснил я. — Понял?

— Понял, понял, — проворчал Мишаня, и тут нас догнал старший сержант Ираклий Грибаидзе.

Разговорившись, мы проглядели главную опасность. А Ираклий никуда не делся, просто сам метался по территории, партизанскими тропками. Грибаидзе был чем-то похож на Скрипача из фильма Кин-Дза-Дза, только был покрепче, и выглядел он более уверенным в себе.

— Кирьянов, у меня к тебе просьба, — акцента в голосе старшего сержанта почти не слышалась. — Собери к пяти часам личный состав в ленинской комнате, там Гриценко и Фролов будут ставить нам боевую задачу. Сам я сейчас не могу…

Он недоговорил и стало понятно, что у Грибаидзе инспекция его нычек.

— Так точно, — буркнул я, думая, успеем ли сами собрать свои скудные запасы, а старший сержант убежал, едва услышав ответ.

— Успеем, — ответил Мишаня, на мой невысказанный вопрос. — Разделимся и всё соберём. К тому же большинство наших в казарме.

Я кивнул. И мы действительно уложились в положенное время, а в пять часов я впервые услышал про планету МПРО-14ЖК, которую сейчас все знают как Кадмию.

Звёздная система на окраине Рукава Ориона

Сказать, что я был ошеломлён, тем, что я услышал… Ха! На самом деле за год, проведённый в армии, я уже ничему не удивлялся. Ну, планета, ну странный технологический объект. Эка невидаль. Здесь всё странное.

Короче, дело было вот в чём. Несколько месяцев назад, очередная разведывательная экспедиция обнаружила звёздную систему, с одной пригодной для жизни планетой, и более сложным и энергоёмким порталом. Такие устройства, как мы уже знали, позволяли переходить из одного галактического рукава в другой. Мы нашли несколько подобных проходов, но почти все они контролировались имперцами, отбить их не удалось, а единственный межрукавный портал землян был захвачен американцами. Они, безусловно, разрешали нам им пользоваться, как союзникам, но лучше всё-таки было бы иметь свою дверь. Всякое, может случиться.

Однако взять под контроль и портал и звёздную систему оказалось сложно. Дело в том, что порталы всегда включаются по-разному. В Солнечной системе запускали непосредственно с портала, потому как он находился вдали от обитаемых планет, но здесь, в этой звёздной системе, управление осуществлялось напрямую с планеты, что встречалось намного чаще. Но проблема была не в этом. Контрольное устройство было надёжно защищено, неизвестно кем, но, вероятно, Предтечами. Из космоса оно было прикрыто электромагнитным излучением, которое надо было отключить, добравшись до него пешком по планете. Внизу же, как многие подозревали, нас ждали многочисленные сюрпризы и охранные устройства Предтеч. Казалось бы — соваться в таких условиях, очень глупо, но Земля тогда находилась в очень тяжёлом положении и хватались буквально за каждую соломинку. Назвали всё это дело «операция Пирамиды», так как пульт управления порталом, по всем расчётам, находился внутри одной из четырёх пирамид. Почему-то Предтечи построили там здания именно в такой форме.

— Вопросы есть, товарищи бойцы? — немного нервничая, спросил младший лейтенант Терёхин.

Он был не настоящий офицер, а попал к нам физмата ЛГУ, закончив военную кафедру. Мужик он был хороший, но какой-то излишне суетливый, потому что солдаты, особенно ветераны Арсы и Нотри, относились к нему скептически. Прислали его два месяца и в бою он ещё ни разу не был, а считалось, что мамлей нами командует. Какого чёрта «пиджака» вообще отправили в космодесант, я ни тогда, ни сейчас попросту не понимаю. Мог, конечно, и сам попроситься, но как-то маловероятно. Тогда ещё не сняли героических фильмов про наши подвиги, а про сам род войск если и слышали на гражданке, то путали с ВДВ, что нас очень злило, десантников, кстати, тоже.

Но он мне нравился. Не строил из себя крутого командира, хотя и спуску-то не давал. К тому же старался заинтересовать нас, скажем так, прикладной наукой, то есть рассказывал о каких-то новых открытиях и вещах, с которыми мы постоянно сталкивались во время службы. Как-то раз, мы с ним устроили проверку одной солдатской байки, которая ходила про наши новые автоматы АК-97, но об этом позже.

— Товарищ младший лейтенант, — поднял руку я. — По какому принципу будем формировать группы для спуска на планету?

По его лицу читалось, что как бог на душу положит, но так он ответить не мог, поэтому стал выкручиваться.